Самуэль хантингтон столкновение цивилизаций кратко. Концепция «столкновения цивилизаций» С

О новом геополитическом этапе эволюции человеческого общества, наступившем после Второй мировой войны, автор впервые выразил в своей статье «Столкновение цивилизаций» (вопрос к читателям), опубликованной в 1993 году. Эта статья вызвала бо льший резонанс, чем все иные, опубликованные за весь послевоенный период. Активное обсуждение проходило в десятках стран на всех континентах, «видимо, пишет автор,- ударило по нервам читателей всех континентов». Это подвигло автора написать книгу с учетом более 400 (!) опубликованных работ по обсуждению его статьи. Работа заняла 20 лет, книга была опубликована в 1996 году (в переводе на русский - в 2006 г.) и до наших дней остается самым популярным геополитическим трактатом, ибо не только формулирует новый этап международных отношений, но и дает прогноз глобального развития земной человеческой цивилизации, а опыт уже нашего времени подтверждает его подход и прогнозы. Автор делит историю человечества на три периода - эпоха племен, стран и, сегодня, цивилизаций. Так как племена объединялись в страны, так страны начали объединяться в цивилизации. В принципе, объединение стран и народов - известны. Это империи (от Ассирии до Великобритании) или международные политические союзы. Однако цивилизации - в отличие от насильственного объединения различных народов в империях - образуются самопроизвольно, а, в отличие от временных политических союзов разных стран - обусловлены не политической обстановкой, а образуются путем объединения народов и стран тождественной или близкой культуры , что и обеспечивает их стабильность. Итак, цивилизация - это добровольное естественное объединение стран и народов тождественной или близкой культуры: «Цивилизация - это культурная общность людей, это синоним культуры, дополняемый степенью развития общества» и «Культура - понятие философии, совокупность признаков, определяющих цивилизацию». «Культура является силой объединяющей (подобные, - В.Р ) или вызывающей рознь (чуждых, - В.Р. ) общества и народы» и, уже сегодня обобщал Вацлав Гавел, президент Чехословакии и Чехии (1989-1993), писатель и мыслитель - «Культурные конфликты усиливаются, и сегодня стали опаснее, чем когда-либо в истории». Другими словами, цивилизация - это общественно-политическое и материальное завершение культуры и потому «Для большинства людей их культурная идентичность - самая важная вещь». Об этом, кстати, писал и Е.Евтушенко (2011 г.): «Главное, что скрепляет общество - это не материальные ценности - они не могут заменить духовных идеалов. Они важны … Но нищета духа при богатстве материальном - это катастрофа для любой страны». Большой поэт, осознанно или интуитивно применил самое сильное выражение трагичности - «катастрофа». В недавней (июль 2013) статье Борис Гулько отмечает, что в период 2000-2011 гг. в США число религиозных и считающих религию очень важной упала с 80% до 60% (на 25%) и в этот же период число самоубийств увеличилось на 40%. Оно уже превышает число погибающих в авариях на дорогах. Это катастрофа . «За десятилетие в США оборвали свою жизнь около 400 000 человек - примерно столько же погибло во Второй мировой и Корейской войнах вместе взятых»… «в 2010 году самоубийства стали самой распространенной смертью в развитых странах», при самом резком, добавлю я, взлете «нищеты духа», потери религиозности, морали, традиций и идентичности (Кто я?) за всю историю Западного мира. Об этот говорил Аристотель: «Кто двигается вперед в знании, но отстает в нравственности и морали, тот более идет назад, чем вперед» и указывал 26-й президент США, республиканец Теодор Рузвельт (1858-1919): «Воспитать человека интеллектуально, не воспитав его нравственно, - значит вырастить угрозу для общества ». Продолжая анализировать образование цивилизаций, Хантингтон подчеркивает: также как цивилизация есть следствие культуры, так и культура сформирована религией и таким образом: «Религия является центральной, определяющей, характеристикой цивилизаций - это основа великих цивилизаций»…. «Из всех объективных элементов, определяющих цивилизацию, наиболее важным является религия». «Религия и в сегодняшнем мире, пожалуй, самая главная сила, которая мотивирует и мобилизует людей». В целом, говорит автор: «Религия принимает эстафету у идеологии» и при падении религии (Запад), «резко падают национальные чувства, значение национальных традиций» и, я добавляю, падение жизненной силы, наступает «цивилизационная усталость» - закат цивилизации: «Цивилизации не погибают от рук других, они кончают самоубийством» (А.Тойнби, «Постижение истории», 1961 г.). Итак, образование цивилизаций происходит по схеме: Религия - культура - цивилизация и распад цивилизаций происходит в этой же последовательности. После победы президента США республиканца Рейгана в «Холодной войне», и распада Советского лагеря (марксистской империи) автор разделяет наш мир на следующие основные цивилизации: - Западная (иудео-христианская), подразделяется на три составляющих: Европа, Северная Америка и Латинская (католическая) Америка с авторитарными традициями; - Православная (российская), отличается от Западной своими византийскими корнями, трехсотлетним татарским игом и тысячелетними традициями монархического, советского и современного абсолютизма. - Иудейская - с ней исторически связаны христианство и ислам. Христианство на основе иудейских истоков и собственного богословия создало иудео-христианской культуру и цивилизацию. Ислам, позаимствовав у иудаизма идею единобожия, создал резко иную религию, иной образ Бога и цивилизацию религиозного фашизма. Независимо от этого, иудаизм «сохранил свою культурную идентичность и с созданием государства Израиль получил (воссоздал , - В.Р.) все объективные атрибуты цивилизации: религию, язык, обычаи, политический и территориальный Дом» (государственность). - Синская (конфуцианская, китайская) и близкие к ней Вьетнам и Корея. Сегодня правильнее ее называть: китайская с конфуцианской системой ценностей - бережливость, семья, работа, дисциплина и - отвержение индивидуализма, склонность к коллективизму и мягкому авторитаризму, а не к демократии. - Японская (буддистская и синтоистская), отпочковалась от китайской в первые столетия н.э. и резко от нее отдалилась. - Индуистская (индусская, индостанская), индуизм - это «сама суть индийской цивилизации». - Исламская, цивилизация завоеваний, для нее весь не-исламский мир - враг («Мы, и они») и подлежит завоеванию, ибо так требует их бог, Аллах, и его пророк Мухаммед. Мусульманин, согласный на мир с «неверными», подлежит смерти. Этой цивилизации автор уделяет особое внимание, ибо: «Игнорировать влияние Исламского возрождения на все Восточное полушарие в конце двадцатого века - это все равно, что игнорировать влияние протестантской Реформации на европейскую политику в конце шестнадцатого столетия». В новом мире, считает автор, «наиболее масштабные, важные и опасные конфликты произойдут не между социальными классами и не между странами внутри цивилизаций, а между объединяющими их цивилизациями». Возвращаясь к Западной цивилизации, автор пишет: «Западное христианство - несомненно, самая важная историческая особенность западной цивилизации. Среди народов западного христианства существовало (прош. время, - В.Р. )развитое чувство единства; люди осознавали свои отличия от турок, мавров, византийцев и других народов» и они действовали «не только во имя золота, но и во имя Бога»… «Исчезновение веры и морального руководства религии в индивидуальном и коллективном человеческом поведении приводит к анархии, безнравственности и подрыву цивилизованной жизни» (вспомним: «человек веру потерявший, скоту подобен», или, у Достоевского: «Если Бога нет, то все позволено», - полный возврат к варварству, от силы права к праву силы). Христианство находится в глубочайшем кризисе, самом глубоким за всю его 2-х тысячелетнюю историю: покойный папа Римский в 2005 году целует Коран (!!), а лидер христианского (??!) Запада, президент США в 2009 г. склоняется в пояс перед королем и наследным принцем Саудовской Аравии и приглашает «Мусульманских братьев» на свою речь в Каире. Этот кризис и замена христианской культуры на мульти культуру приводит к закату нашей цивилизации. «Выживание Запада зависит от того, подтвердят ли вновь (после отцов основателей, - В.Р ) американцы свою западную идентичность и примут ли жители Запада свою цивилизацию (и культуру , - В.Р.) как Уникальную , основанную на религии основателей». Переходя к исламу, автор подчеркивает: «Возрождение ислама (инициированное президентом демократом Картером в 1979 г. - В.Р ), в любой конкретной форме (шииты, сунниты, салафиты, - В.Р. ), означает отрицание европейского и американского влияния… наиболее мощное проявление анти западничества. Это не отвержение современности, а отторжение Запада, его светской релятивистской (без моральной, - В.Р ) вырождающейся культуры и провозглашение превосходства своей культуры», а Запад, провозглашая мульти культуру, отказывается от своей (характерно постоянное покровительство «Мусульманским братьям», урожденного мусульманина, лидера Запада , президента США Барака Хусейна Обамы, избранного американским народом ). Возвращаясь к культуре, автор указывает, что «центральным элементом культуры и цивилизации являются язык и религия» . Относя это к т.н. “палестинцам”, заметим, что у них нет ни самостоятельного языка ни самостоятельной религии: и по языку и по религии - они арабы, поселившиеся в Палестине - лже-палестинцы и лже-народ. В целом, пишет автор, надо помнить, что «Центральной осью политики современного мира … является общность или различие культурных корней» и при этом указывает: «Культурное разграничение на Восток и Запад в меньшей степени проявляется в экономическом благосостоянии - и в большей - в различии основополагающей философии, ценностей и укладе жизни». Отдельно автор останавливается на связи цивилизации с идентичностью: «Не определившись со своей идентичностью (Кто я, к какой культуре я принадлежу, что я защищаю и кто мне близок и чужд,- В.Р. ), люди не могут использовать политику (не имеют аргументов, - В.Р. ) для преследования своих интересов. Мы узнаем, кем являемся , только после того, как нам становится известно, кем мы не являемся , и только затем мы узнаем, против кого мы ». Четко и однозначно сформулирован принцип, которому должны следовать лидеры стран и народов - кто мы и кто за и против нас. В Европе и в США этот принцип уже нарушен мульти культурой и средством её внедрения - политкорректностью, что превращает Запад в легко покоряемый хаос (Римская аналогия). Исключение из этой сегодняшней деградации Запада - Австралия, Канада, Чехия и Израиль. Автор напоминает, что «Запад завоевывал мир… превосходством организованного насилия . Жители Запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда этого не забудут». Поэтому, лучше и надо жить раздельно . В связи с идентичностью, автор останавливается и на понятии личной индивидуальности Запада: «Индивидуализм остается отличительной чертой Запада среди цивилизаций двадцатого века (и 21-го?, - В.Р ), снова и снова жители Запада и не-Запада указывают на индивидуализм как на центральную отличительную черту Запада» и, что «осознание личной независимости происходит исключительно по культурным сценариям». Отсюда следует, что размывание культуры уничтожает чувство личной независимости и индивидуальной идентичности, что превращает человека из свободного гражданина демократии в покорного и зомбированного подданного тоталитарного режима. Одна из внешних причин ослабления Запада указанная в книге - это: «С распадом Советского Союза, исчез единственный серьезный конкурент Запада». Это привело Запад (прежде всего Европу, ранее всегда находившейся под угрозой Союза) к потере потребности в обороне и идеологическому противостоянию. Запад потерял необходимость самоутверждаться в превосходство своей культуры - стержне своего развития. Распад культуры привел к снижению рабочей этики и замедлению экономического роста, распаду морали, семьи и снижению рождаемости, он сопровождается безработицей, бюджетными дефицитами, социальной дезинтеграцией, наркоманией и преступностью. В результате «Экономическое могущество перемещается в Восточную Азию, а за ним начинает следовать военная мощь и политическое влияние… Готовность других обществ (и стран, - В.Р. ) принимать диктат Запада или повиноваться его поучениям быстро испаряется , как и самоуверенность Запада и его воля к господству (или, хотя бы, к лидерству, - В.Р. ). Сейчас (пока , - В.Р .) господство Запада неоспоримо, но фундаментальные перемены уже имеют место»… «Упадок Запада пока еще находится на медленной фазе, но в какой-то момент он может резко прибавить скорость. В общем, прогнозирует автор: «Запад будет оставаться самой могущественной цивилизацией и в первые десятилетия 21 века и занимать ведущие позиции в науке, технике и в военной области, но контроль над другими важными ресурсами будет рассеиваться среди стержневых государств не-западных цивилизаций». Другими словами, Запад будет терять влияние, что мы уже и видим сегодня. Автор отмечает две черты этого (нашего, сегодняшнего) периода: «Ослабление экономической и военной власти, что ведет к неуверенности в собственных силах и кризису идентичности…» и, что, по моему мнению, особенно важно -это: «Принятие не-западными обществами западных демократических институтов поощряет и дает дорогу к власти национальным и антизападным политическим движениям» Именно так произошло в ЮАР, Иране, Ираке, Турции и в странах «арабской весны», усилившей ислам, который для мусульман, «ислам - источник идентичности, смысла, законности, развития, могущества и надежды», чувства защищенности, принадлежности к многомиллионному мощному сообществу. Для всех этих стран и народов Коран и Шариат, враждебные любым проявлениям свободы, заменяют конституцию и требуют ликвидации Западной цивилизации. «Исламское возрождение - это основное направление, а не экстремизм , это всеобъемлющий , а не изолированный процесс» (нет экстремистов и мусульман умеренных, есть только более, или менее активные. - В.Р.) . Исламские революции (как и другие революционные движения), начинают студенты и интеллигенция, при поддержке Запада добиваясь выборов, хотя в этот же период основная масса избирателей (сельские и городские жители) - традиционные мусульмане, и результаты демократических выборов однозначно предсказуемы. Сегодняшнее Исламское возрождение это следствие потери Западом собственных ориентиров, роста нефтяного богатства исламских стран, демографии и, в первую очередь, ошибочной политики западных лидеров: характерный, но не единственный пример - Иран, где президент США Картер в 1979 году привел к власти лидера Исламской революции, аятоллу Хомейни, или отказ США поддержать своего союзника президента Пакистана, генерала Мушаррафа (из-за нарушения демократии), который под напором оппозиции был вынужден уйти в отставку и Запад потерял союзника. В целом эта книга настолько насыщена собственными мыслями Хантингтона и цитатами других авторов, что ее резюмирование, конечно, не может заменить оригинал. Более того, для понимания сегодняшнего мира, кроме прочтения этой книги желательно дополнить ее соответствующими книгами уже нашего времени. Лучшими из них, на мой взгляд, являются «Ось всемирной истории» Юрия Окунева, «Русский булочник» Юлии Латыниной и «Мир еврея» Бориса Гулько. В заключение, я хочу привести, на мой взгляд, исторический закон, сформулированный настоящим государственным деятелем П.А. Столыпиным (убит террористом-революционером в 1911 г.): «Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы» - сегодня, исламские. Чтобы этого не случилось: «Нам нужен государственный деятель, который умеет печь пироги, а не делить их» (Ю.Латынина, «Русский булочник»)

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ 1. МИР ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 1. Новая эра мировой политики Введение: флаги и культурная идентификация

Многополюсный, полицивилизационный мир

Другие миры? Карты и парадигмы

Один мир: эйфория и гармония

Два мира: мы и они

Почти 184 страны

Сущий хаос

Сравнение миров: реалии, теоретизирование и предсказания

Примечания

Глава 2. История и сегодняшний день цивилизаций Природа цивилизаций

Синская цивилизация

Японская цивилизация

Индуистская цивилизация

Исламская цивилизация

Православная цивилизация

Западная цивилизация

Латиноамериканская цивилизация

Африканская (возможно) цивилизация

Взаимоотношения между цивилизациями Случайные встречи. Цивилизации до 1500 года н.э.

Коллизия: подъем Запада

Взаимодействия: полицивилизационная система

Примечания

Глава 3. Универсальная цивилизация? Модернизация и весгернизация Универсальная цивилизация, значение термина

Универсальная цивилизация: происхождение термина

Запад и модернизация

Античное (классическое) наследие

Католицизм и протестантство

Европейские языки

Разделение духовной и светской власти

Господство закона

Социальный плюрализм

Представительные органы

Индивидуализм

Ответы на влияние Запада и модернизацию

Отторжение

Кемализм

Реформизм

Примечания

ЧАСТЬ 2. СМЕЩАЮШИЙСЯ БАЛАНС ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 4. Упадок Запада: могущество, культура и индигенизания Мощь запада: господство и закат

Территория и население

Экономический продукт

Военный потенциал

Индигенизания: возрождение не-западных культур

La revanche de Dieu

Примечания

Глава 5. Экономика, демография и цивилизации, бросающие вызов

Азиатское самоутверждение

Исламское возрождение

Вызовы меняются

Примечания

ЧАСТЬ 3. ВОЗНИКАЮЩИЙ ПОРЯДОК ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 6. Культурная перестройка структуры глобальной политики В поисках объединения: политика идентичности

Культура и экономическое сотрудничество

Структура цивилизаций

Разорванные страны: провал смены цивилизаций

Австралия

Западный вирус и культурная шизофрения

Примечания

Глава 7. Стержневые государства, концентрические круги и цивилизационный порядок Цивилизации и порядок

Определение границ Запада

Россия и ее ближнее зарубежье

Большой Китай и его “сфера совместного процветания”

Ислам: осознание без сплоченности

Примечания

ЧАСТЬ 4. СТОЛКНОВЕНИЯ ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 8. Запад и остальные: межцивилизационные вопросы Западный универсализм

Распространение вооружений

Права человека и демократия

Иммиграция

Примечания

Глава 9. Глобальная политика цивилизаций Стержневые страны и конфликты по линии разлома

Ислам и Запад

Азия, Китай и Америка Котел цивилизаций

Азиатско-американские холодные войны

Китайская гегемония: балансирование и “подстраивание”

Цивилизации и стержневые страны: складывающиеся союзы

Примечания

Глава 10. От войн переходного периода к войнам по линии разлома Войны переходного периода: Афганистан и Персидский залив

Особенности войн по линиям разлома

Сфера распространения: кровавые границы ислама

Причины: история, демография, политика

Примечания

Глава 11. Динамика войн по линиям разлома Идентичность: подъем цивилизационного самосознания

Сплочение цивилизаций: родственные страны и диаспоры

Прекращение войн по линиям разлома

ЧАСТЬ 5. БУДУЩЕЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 12. Запад, цивилизации и Цивилизация Возрождение Запада?

Запад в мире

Цивилизационная война и порядок

Общности цивилизации

Примечания

Послесловие. О спектроскопии цивилизаций, или Россия на геополитической карте мира

Границы русского геополитического субконтинента

Структурообразующие принципы цивилизации. Мета-онтологическая “доска”

Домен, социальная форма северной цивилизации

Россия как транцендентная цивилизация

Санкт-Петербург – “окно в Европу” или город-миф

Примечания

Концепция С. Хантингтона вызвала среди политиков и ученых многолетнюю дискуссию, отголоски которой дают о себе знать вплоть до сегодняшнего дня. Начало этой дискуссии положила статья Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций?», опубликованная в 1993 г.

В американском внешнеполитическом журнале «Форин афферс». Концепция С. Хантингтона в общих чертах сводится к следующим по­ложениям. На различных этапах истории международных отношений динамику мировой политики определяли конфликты различного типа. Сначала это были конфликты между монархами. После Великой фран­цузской революции наступила эпоха конфликтов между нациями-государствами. С победой в 1917 г. русской революции мир оказался расколотым по идеологическому и социально-политическому принципу. Этот раскол и был главным источником конфликтности вплоть до окончания «холодной войны». Однако, по мнению С. Хантингтона, все эти типы конфликтов были конфликтами внутри западной циви­лизации. «С окончанием “холодной войны”, - указывает политолог, - подходит к концу и западная фаза развития международной политики. В центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями».

С. Хантингтон определяет цивилизации как социокультурные общ­ности самого высшего ранга и как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Для каждой цивилизации характерно наличие не­которых объективных признаков: общности истории, религии, языка, обычаев, особенностей функционирования социальных институтов, а также субъективной самоидентификации человека. Опираясь на рабо­ты А. Тойнби и других исследователей, С. Хантингтон выделяет восемь цивилизаций: западно-христианскую и православно-христианскую, ис­ламскую, конфуцианскую, латиноамериканскую, индуистскую, японскую и африканскую. С его точки зрения, цивилизационный фактор в международных отношениях будет постоянно усиливаться. Этот вывод обо­сновывается таким образом.

Во-первых, различия между цивилизациями, основу которых со­ставляют религии, наиболее существенны, эти различия складывались столетиями, и они сильнее, нежели, между политическими идеологиями и политическими режимами. Во-вторых, усиливается взаимодействие между народами разной цивилизационной принадлежности, что ведет как к росту цивилизационного самосознания, так и к пониманию раз­личия между цивилизациями и общностью в рамках своей цивилизации. В-третьих, возрастает роль религии, причем последняя проявляется не­редко в форме фундаменталистских движений. В-четвертых, ослабевает влияние Запада в незападных странах, что находит выражение в про­цессах девестернизации местных элит и усиленном поиске собственных цивилизационных корней. В-пятых, культурные различия менее под­вержены изменениям, чем экономические и политические, и, следо­вательно, менее способствуют компромиссным решениям. «В бывшем Советском Союзе, - пишет С. Хантингтон, - коммунисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедняки - в богачей, но русские при всем желании не могут стать эстонцами, а азербайджанцы - армянами». В-шестых, политолог отмечает усиление экономического регионализма, неразрывно связанного с цивилизационным фактором - культурно-религиозная схожесть лежит в основе многих экономических организаций и интеграционных группировок.

Воздействие цивилизационного фактора на мировую политику по­сле окончания «холодной войны» С. Хантингтон видит в появлении «синдрома братских стран». Этот синдром заключается в ориентации государств во взаимоотношениях между собой уже не на общность идеологии и политической системы, а на цивилизационную близость. Кроме этого, в качестве примера реальности цивилизационных разли­чий он указывает на то, что основные конфликты последних лет происходят на линиях разлома между цивилизациями - там, где проходит граница соприкосновения цивилизационных полей (Балканы, Кавказ, Ближний Восток и т.д.).

Прогнозируя будущее, С. Хантингтон приходит к выводу о не­избежности конфликта между западной и незападными цивилиза­циями, причем главную опасность для Запада может представлять конфуцианско-исламский блок - гипотетическая коалиция Китая с Ираном и рядом арабских и иных исламских государств. Для подтверж­дения своих предположений американский политолог приводит ряд фактов из политической жизни начала 1990-х годов.

С. Хантингтон предлагает меры, которые, по его мнению, долж­ны укрепить запад перед нависшей над ним новой опасностью. Среди прочего, американский политолог призывает обратить внимание на так называемые «расколотые страны», где правительства имеют проза­падную ориентацию, но традиции, культура и история этих стран ни­чего общего с Западом не имеют. К таким странам Хантингтон относит Турцию, Мексику и Россию. От внешнеполитической ориентации по­следней в значительной степени будет зависеть характер международ­ных отношений обозримого будущего. Поэтому С. Хантингтон особо подчеркивает, что интересы Запада требуют расширения и поддержа­ния сотрудничества с Россией.

Свои идеи С. Хантингтон отстаивал и развивал в 90-е годы XX сто­летия. В 1996 г. он опубликовал книгу «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка». В этой работе американский политолог особое внимание уделяет взаимоотношению западно­христианской и исламской цивилизаций. По его мнению, истоки кон­фликта между ними имеют многовековую историю.

Конфликтное взаимоотношение христианства и ислама начинается с арабских завоеваний в Северной Африке, на Иберийском полуостро­ве, Ближнем Востоке и в других регионах. Противостояние христиан­ского и арабского миров продолжалось в Реконкисте - войне за осво­бождение Испании от арабов и берберов, «крестовых походах», когда в течение 150 лет западноевропейские властители пытались утвердиться на палестинских землях и прилегающих к ним районах. Знаковым со­бытием этого противостояния стал захват турками Константинополя в 1453 г. и осада ими же Вены в 1529 г. С падением Византийской импе­рии на ранее входивших в ее состав территориях Малой Азии, Балкан и Северной Африки возникла турецкая Османская империя, ставшая крупнейшим политическим и военным центром исламского мира.

От нее долгое время исходила непосредственная угроза многим христиан­ским странам и народам.

С наступлением эпохи Великих географических открытий и на­чалом модернизации западно-христианского мира соотношение сил в противостоянии с исламом меняется в пользу Запада. Европейские государства стали устанавливать свой контроль над обширными терри­ториями за пределами Европы - в Азии и Африке. Немалая часть этих территорий была населена народами, традиционно исповедовавшими ислам. По данным, на которые ссылается С. Хантингтон, в период с 1757 по 1919 гг. произошло 92 захвата мусульманских территорий нему­сульманскими правительствами. Экспансия европейского колониализ­ма, так же как и сопротивление ему со стороны населения незападных, преимущественно исламских стран, сопровождались вооруженными конфликтами. Как указывает Хантингтон, половина войн, которые ве­лись между 1820 и 1929 гг., были войнами между государствами с преоб­ладанием разных религий, прежде всего христианства и ислама.

Конфликт между ними, по мнению Хантингтона, с одной сторо­ны, стал результатом различий между мусульманской концепцией ис­лама как образа жизни, выходящего за пределы религии и политики, и концепцией западного христианства, гласящей, что Богу Богово, а кесарю кесарево. С другой стороны, этот конфликт обусловлен их схо­жими чертами. И христианство, и ислам являются монотеистическими религиями, которые, в отличие от политеистических, неспособны к безболезненной ассимиляции чужих богов и смотрят на мир через при­зму понятия «мы - они». Обе религии носят универсальный характер и претендуют на роль единственной истинной веры, которой должны следовать все живущие на Земле. Обе являются миссионерскими по своему духу, возлагая на своих последователей обязанность прозели­тизма. С первых лет существования ислама его экспансия осуществля­лась путем завоеваний, и христианство тоже не упускало такую возмож­ность. С. Хантингтон отмечает, что параллельные понятия «джихад» и «крестовый поход» не только схожи друг с другом, но и выделяют эти религии среди других ведущих религий мира.

Обострение в конце XX в. давнего конфликта между христианской и мусульманской цивилизациями, по мнению Хантингтона, обуслов­лено пятью факторами:

1) рост мусульманского народонаселения привел к всплеску безра­ботицы и недовольству молодежи, примыкающей к исламским движениям и мигрирующей на Запад;

2) возрождение ислама дало мусульманам возможность вновь по­верить в особый характер и особую миссию своей цивилизации и своих ценностей;

3) острое недовольство среди мусульман вызвали усилия Запада по обеспечению универсализации своих ценностей и институтов, по сохранению своего военного и экономического превосход­ства наряду с попытками вмешательства в конфликты в мусуль­манском мире;

4) крушение коммунизма привело к исчезновению общего врага, имевшегося у Запада и у ислама, в результате чего главную угро­зу они стали видеть друг в друге;

5) все более тесные контакты между мусульманами и представите­лями Запада заставляют и тех, и других переосмысливать свою самобытность и характер своего отличия от других, обостряют вопрос об ограничении прав представителей меньшинств в тех странах, большинство жителей которых относится к другой цивилизации.

В 80-90-х годах XX в. в рамках как мусульманской, так и христиан­ской цивилизации взаимная терпимость резко пошла на убыль.

По мнению Хантингтона, ушло в прошлое традиционное геополи­тическое измерение конфликта между западной и мусульманской ци­вилизациями. Фактическое сведение на нет западного территориаль­ного империализма и прекращение мусульманских территориальных экспансий привело к географической сегрегации, в результате которой западные и мусульманские общины непосредственно граничат друг с другом лишь в нескольких точках на Балканах.

Таким образом, конфликты меж

Всплеск активности исламского терроризма в начале XXI в. вновь вызвал интерес к концепции «столкновения цивилизаций». Однако сам Хантингтон после 11 сентября 2001 г. пытался дезавуировать собствен­ные тезисы о противостоянии западно-христианской и исламской ци­вилизаций. Скорее всего он сделал это из соображений политкорректности. В США после атаки террористов на Нью-Йорк и Вашингтон резко усилились антимусульманские настроения, поэтому упоминание о конфликте цивилизаций могло подогреть подобные настроения и привести к нежелательным эксцессам.

Споры вокруг идей С. Хантингтона продолжаются и после его смерти в 2008 г. Одни ученые и политики, опираясь на эти идеи, объ­ясняют многие происходящие в мировой политике процессы. Другие, напротив, считают, что реальная практика международных отношений не соответствует положениям концепции «столкновения цивилиза­ций». Например, отношения России с православной по своим циви­лизационным корням Грузией складываются в постсоветский период сложнее, чем с соседним Азербайджаном, имеющим исламскую циви­лизационную природу. Для такой многонациональной и многоконфес­сиональной страны, как Российская Федерация, муссирование вопро­са о религиозных различиях, тем более утверждение о неизбежности межцивилизационных конфликтов, могут иметь опасные последствия для стабильности и безопасности.

Усматривая такую угрозу, многие политики и ученые выступают за укрепление взаимопонимания между представителями различных культур и цивилизаций. Проблемы обеспечения диалога цивилизаций регулярно обсуждаются на одноименном мировом общественном фо­руме, ежегодно собирающемся на греческом острове Родос. В июле 2005 г. тоглашний Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан поддер­жал инициативу о создании глобального Альянса цивилизаций, кото­рый помог бы преодолеть недоверие и недопонимание между разными народами и, прежде всего, между представителями западной и неза­падных цивилизаций. Все это свидетельствует, что цивилизационный фактор сохраняет свою роль в мировой политике, хотя она может быть и не совсем той, о которой в свое время писал С. Хантингтон.

Известный американский политолог С. Хантингтон опубли­ковал летом 1993 г. статью «Столкновение цивилизаций?» в журнале «For­eign Affairs». Статья прославила не только маститого политолога, но и жур­нал «Внешняя политика», вызвав широкий интерес у представителей соци­ально-политической мысли разных стран. Как отметил позже С. Хантингтон, статья «Столкновение цивилизаций?» «вызвала больший ажиотаж, чем все, что я написал ранее» . При этом следует обратить вни­мание на тот факт, что в заглавии статьи 1993 г. содержался вопроситель­ный знак, который, по мнению С. Хантингтона, был проигнорирован всеми. Последнее обстоятельство представляет значительный интерес, по­скольку требует объяснения вопрос о том, почему вопросительное утверж-дение, с помощью которого американский политолог ставил проблему и обращал внимание на опасность направления развития событий, стал ут­вердительным. Связано ли это с теми глобальными трансформациями, ко­торые произошли в мире, или социально-гуманитарная мысль не сомнева­лась в том, что выявленная американским политологом тенденция сущест­венно укоренена в происходящих процессах и на вопрос можно ответить утвердительно? В последующем С. Хантингтон сам стал придерживаться этой точки зре­ния. Об этом свидетельствует следующее положение монографии «Столк­новение цивилизаций и переделка мирового порядка»: «Подстегиваемая модернизацией, идет перестройка глобального политического пространст­ва по культурному принципу. Народы и страны родственных культур сближаются. Народы и страны различных культур, напротив, отдаляются друг от друга. Союзы и бло-ки, определившиеся идеологией и отношения­ми сверхдержав, сменяются союзами, диктуемыми принадлежностью к той или иной культуре и цивилизации. Ускоряются процессы, направленные на приведение политических границ в соответствие с культурными. Сообще­ства, объединяемые общей культурой, приходят на смену блокам времен холодной войны, а линии тектонических разломов между цивилизациями становятся осями противостояний и столкновений мировой политики» .

Соглашаясь в целом с оценкой американского политолога, отметим, что выявленные процессы спровоцированы глобальными трансформация­ми в мире. Мир стал резко менять свой облик, поскольку пришли в движе­ние не только прежние государственные структуры, но и ценностные ос­нования общества. Последнее актуализировало проблему идентичности и заставило народы сплотиться вокруг родственных культур.

Вместе с тем для полноты исторической картины отметим, что до С. Хантингтона понятие «столкновение цивилизаций» использовал клас­сик цивилизационного подхода английский историк А. Тойнби в работе «Цивилизация перед судом истории». У А. Тойн-би имеется специальный раздел - «Столкновения цивилизаций». Он отметил, что основным источником столкновения цивилизаций является стремление Запада при­дать универсальный характер своим ценностям. Согласно А. Тойнби, экспансионная установка – в природе западной цивилизации. Подчеркивая это обстоятельство, он писал: «Западная цивилизация имеет своей целью не больше и не меньше, как включение всего человечества в единое общество и контроль над всем, что есть на земле, в воздухе и на воде, и к чему можно приложить для пользы дела современную технологию» .

В этой связи заслуга американского политолога С. Хантингтона в том, что он акцентировал внимание на роли культурно-рели-гиозных цен­ностей в глобализирующемся мире. Однако, на наш взгляд, этот процесс сближения родственных культур не столь однозначен, как предполагает американский политолог, поскольку народы сближаются или, напротив, разъединяются не только по культурным и родственным принципам. По­этому можно предположить, что после определенной стабилизации меж­дународных отношений и упорядочения государственных структур опас­ность столкновения цивилизаций уменьшится, если ее не будут искусст­венно подогревать. Далее. При концептуальном осмыслении вопроса о столкновении цивилизаций необходимо считаться с тем, что в процессе глобализации происходит интенсивное взаимодействие различных народов и культур. Последнее находит отражение в миграционных процессах, ко­торые приняли глобальный характер и оказывают влияние на политику ве­дущих стран Запада. Наконец, на наш взгляд, ошибочно представлять С. Хантингтона как безоговорочного адепта концепции неизбежного столкновения цивилизаций. Автор «столкновений цивилизации» понимает опасность такого развития событий. Поэтому он резко критикует западные страны за то, что они стараются навязать свои ценности остальному миру. По его мнению, «живущим за пределами Запада очевиден... тот разрыв, который существует между провозглашаемыми принципами Запада и его действиями. Лицемерие, двойная мораль, игра в “да” и “нет” – вот цена его претензий на универсализм» .

Не входя в детальный анализ концепции С. Хантингтона, которая более сложна, чем она предстает во многих работах (к тому же, она со вре­менем эволюционирует, претерпевая изменения), отметим, что современная цивилизация недостаточно осознает возможные последствия умонастрое­ния, основанного на возможности и даже неизбежности столкновения ци­вилизаций. В этой связи необходимо помнить, что «катастрофическое сознание» может породить катастрофическое будущее. В любом случае, статья «Столкновение цивилизаций», а затем и книга с тем же названием американского политолога сыграли важную провокативную роль в осозна­нии той опасности, которая ожидает современную цивилизацию, если гло­бализирующееся общество не изменит вектор цивилиза-ционного развития. Усилению нестабильности формирующегося глобального миропо­рядка способствуют конкретные проявления столкновения цивилизаций в современном мире. Характерны в этой связи действия США в Ираке. США начали военные действия в этой стране вопреки позиции мирового сообщества, нашедшего отражение в решениях СБ ООН. Военные действия про­должаются до сих пор и уносят жизни сотен тысяч людей. По данным бри­танского исследовательского агентства ORB, с момента начала военных действий США в Ираке жертвами войны в этой стране к середине сентября 2007 г. стали более 1,2 млн человек. По данным ORB, в Багдаде каждый второй житель потерял члена семьи . Из страны эмигрировали более 4 млн человек. На огромные потери в этой войне еще раньше обращали внима­ние американские правозащитники, но правительство США опровергало подобную информацию, считая такие данные о потерях завышенными. Не­смотря на проблемы в Ираке, США и их союзники все чаще говорят о воз­можном начале военных действий против Ирана. Все это не может не вол­новать мировое сообщество, поскольку подобные региональные столкно­вения – шаг к возможному столкновению различных цивилизаций, которое может закончиться всеобщей катастрофой. Такая политика, опирающаяся не столько на нормы международного права, сколько на военную силу, не может решить труднейшие вопросы, порожденные глобализацией. Она обостряет международные отношения и приводит к интенсификации гонки вооружений, поскольку страх возможности начала военных действий про­тив той или иной страны заставляет усиливать обороноспособность всех стран вплоть до стремлений иметь свое атомное оружие. Тем самым поли­тика, основанная не на законе, а на силе, вызывает сопротивление и, соот­ветственно, способствует гонке вооружений. Кроме того, в условиях гонки вооружений меньше внимания уделяется социальным проблемам, что вносит свой вклад в усиление разрыва между «золотым» и «голодным» миллиардами. К тому же политика, основанная на силе, разрушает основу для взаимопонимания, уменьшает поле диалога.

Одна из основных особенностей глобализирующегося мира –отсутствие доверия между различными государствами. Окончание проти­востояния между капитализмом и социализмом и победа капитализма в этом глобальном противостоянии не привели к радикальному изменению международного климата и к качественному сокращению военных расхо­дов ведущих государств планеты. Человечество, и в первую очередь – США и другие индустриально развитые страны мира, не воспользовалось новой ситуацией и существенно не изменило свою политику в военной области.

Сегодня идет конкуренция между ведущими производителями ору­жия по вопросу о том, кто больше продает оружия и кто получит новые контракты на производство военной техники для развивающихся стран. Естественно, что в подобной атмосфере растет сумма военных расходов в мире, создаются новые виды вооружения на базе новейших достижений науки и техники, формируются мощные военные группировки в неста­бильных регионах Азии, Ближнего Востока и Латинской Америки. Тем самым можно говорить о продолжающейся милитаризации планеты, веду­щей к возрастанию глобальной нестабильности. В целом можно сказать, что вслед за глобализацией экономики и финансов, достижений науки и технологий происходит глобализация военной опасности.

Разумеется, окончание «холодной войны» и противостояния между капитализмом и социализмом повлияло на характер расходов на оборону, но исторически небольшой период поиска новой модели мира не столько сни­зил расходы на производство оружия, сколько привел к перестройке обо­ронного сектора, повышению затрат на научно-исследовательские работы в области совершенствования средств военной техники. Тем самым 90-е гг. ХХ в. стали периодом формирования новых, более совершенных моделей обо­ронной промышленности и всего военно-промышленного комплекса.

В подобной ситуации актуализируется вопрос о смысле глобализа­ции как этапа становления нового мирового порядка. Требует, в частно­сти, обсуждения вопрос о том, сводится ли глобализация к американиза­ции и является ли такая интерпретация глобальных трансформаций истин­ной. Этот вопрос является дискуссионным. По мнению, например, А. А. Зиновьева, «идея “глобального общества” есть лишь идеологически замаскированная установка западного мира, возглавляемого США, на по­корение всей планеты и на установление своего господства над всем про­чим человечеством» . И такая компонента в происходящих глобальных трансформациях действительно присутствует. Несомненно, что опреде­ленная часть политической и военной элиты Запада и США стремится ис­пользовать сложившуюся после окончания «холодной войны» ситуацию для установления своего господства в мире. Достаточно в этой связи отме­тить направленность современной политики США в мире, когда США, не считаясь с позицией СБ ООН, начали военные действия в Ираке, построи­ли свои военные базы в Румынии и Болгарии и т. д. Такую политику пыта­ются теоретически и идеологически обосновать многие политики консер­вативного толка. Приведем в этой связи ряд высказываний, не требующих пространных комментариев. П. Дж. Бьюкенен в работе «Смерть Запада» пишет: «Мировое правительство, в котором все государства и народы бу­дут иметь равное право определять судьбу человечества, – абсурд. Самоле­том управляет пилот, а не пассажиры, а родители не дают младенцам права голоса при обсуждении семейных проблем» . Разумеется, что в приведен­ных метафорах роль пилота отводится США, которые призваны выполнять роль родителей по отношению ко всем остальным странам-младенцам.

Столь же категорична и М. Тэтчер. В работе «Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира» она пишет: «...нравится вам это или нет, но в “холодной войне” победу одержал За­пад. И все же главным победителем являются Соединенные Штаты. Толь­ко Америка имеет все необходимое, чтобы возглавлять в соответствии со своим историческим и философским предназначением дело борьбы за свободу...» . Исходя из этого сомнительного тезиса, ибо неясно, откуда у Америки отданное ей М. Тэтчер подобное историческое и философское предназначение, бывший премьер-министр Великобритании подвергает резкой критике позиции тех стран, в частности Франции, Китая, России, Швеции, которые выступают против модели «однополярного мира» во главе с США. Чтобы понять позицию М. Тэтчер, приведем еще одну цита­ту из ее работы: «Америка – это больше, чем нация, государство или сверхдержава; именно в этом и заключается ее идея – идея, которая трансформировала и продолжает трансформировать всех нас. Америка уникаль­на своей мощью, богатством и мировоззрением. У этой уникальности есть свои корни, и они в значительной степени английские» . Последнее об­стоятельство является основополагающим для позиции М. Тэтчер, которая заключает рассмотрение данного вопроса утверждением: «Ближайшие со­юзники Америки, в особенности союзники из англоязычного мира, долж­ны рассматривать миссию Америки как основу для выработки своей собственной миссии» . Приведенные мысли М. Тэтчер, П. Дж. Бьюкенена не требуют пространных комментариев. Основная их идея – оправдать стрем­ление США к мировому господству, используя победу Запада во главе с США в холодной войне. Поэтому прав Э. Х. Карр, который справедливо отметил, что «“международный порядок” и “международная солидарность” всегда будут девизами тех, кто чувствует себя достаточно сильным, чтобы навязывать их другим» .

Между тем подобный сценарий не только не отвечает интересам большинства стран мира, но и встречает критику со стороны многих тео­ретиков глобализации. Естественно, это не означает, что те исследователи, которые подвергают критике тезис о неизбежности однополярного мира во главе с США, едины в своем понимании сути глобализации. Однако большинство авторов, по-разному понимая природу глобализации, тем не менее, исходят из необходимости диалога культур для поиска новых путей цивилизационного развития.

В этом диалоге России принадлежит одна из ведущих ролей в силу ее истории, ментальности, своеобразно сочетающей ценности Запада и Востока, многонациональности, поликонфессиональности и заинтересо­ванности в несиловом решении возникающих проблем.

Одной из существенных особенностей современного этапа цивилизационного развития является усиливающаяся взаимозависимость различ­ных стран, с одной стороны, и возрастание напряженности в мире – с дру­гой. Подобная противоречивая ситуация опасна своей непредсказуемо­стью, поскольку она ведет к гонке вооружений и дальнейшей дестабилиза­ции мирового процесса. Это предъявляет новые требования к ведущим акторам глобальных трансформаций, поскольку именно от их политики во многом зависит климат межгосударственных и межцивилизационных от­ношений. В сложившейся в конце XX и начале XXI в. ситуации особая ответственность лежит на индустриально развитых странах мира вообще и США в особенности, поскольку Соединенные Штаты стали лидером западного мира и пре­тендуют на роль единственной сверхдержавы в условиях формирования нового глобального мира. Патриарх американской геополитики З. Бжезинский пытается обосновать тезис о том, что «именно Америка оп­ределяет сейчас направление движения человечества, и соперника ей не предвидится» . Не ставя под сомнение право той или иной страны на ли­дерство в тех или иных конкретных областях, например в области эконо­мики или науки, технологии и культуры, можно ставить вопрос о том, что такое лидерство в современной политике, можно ли стать лидером гло­бального мира без согласия других стран. Не является ли попытка стать лидером глобальных трансформаций с помощью военной силы или угрозы ее применения претензией на мировое господство, которая не раз осужда­лась в истории? Достаточно поставить вопрос так, как становится ясной опасность попыток отдельных стран, даже самых могущественных, например США, управлять всеми процессами, которые происходят в мире. Ме­жду тем именно в «американизации» мира видят многие политологи смысл глобализации.

Попыткой разобраться в начавшихся глобальных трансформациях были статьи американских политологов Ф. Фукуямы «Конец истории» и С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций?». При этом если Ф. Фукуяма обосновывал тезис об окончательной победе либерально-демократических идей над всеми остальными идеологическими кон­цепциями, то С. Хантингтон, как было отмечено, обратил внимание на обост­рение взаимоотношений между циви-лизациями, ядром которых выступают различные религиозные и культурные ценности. Судьба этих работ неоди­накова. Если вначале обе статьи привлекли всеобщее внимание, то со вре­менем идеи Ф. Фукуямы отошли на второй план, тогда как тезис о «столк­новении цивилизаций» стал одним из самых популярных не только в поли­тологической, но и во всей социально-гуманитарной мысли. Последнее неслучайно, поскольку расширяющийся процесс глобализации в ее нынеш­ней форме не только не способствует сближению позиций сторон, придер­живавшихся различных точек зрения о перспективах современной цивили­зации, но и обостряет межцивилизационные отношения. Столкновение ценностей находит отражение в самых разных областях: от геопо­литической и до сферы культуры.

Между тем вопрос в том, неизбежно ли столкновение цивилизаций или у современного общества имеются альтернативы, позволяющие избе­жать столь катастрофического варианта развития событий, остается актуаль­ным. Необходимость концептуализации истоков, смысла и аргументации, стоящей за дилеммой «столкновение или диалог цивилизаций», проистека­ет и из того вывода, который делает такой авторитетный и влиятельный политик, как М. Тэтчер, из анализа работ Ф. Фукуямы и С. Хантингтона. По ее мнению, «события в мире после окончания “холодной войны” развива­ются скорее в соответствии с тезисом Самьюэла Хантингтона из “Столк­новения цивилизаций”, где противостоящие религии и культуры борются за господство, а не с прогнозом Франсиса Фукуямы из “Конца истории”, где демократия неизбежно одерживает глобальную победу» . Тем самым М. Тэтчер не только призывает к гонке вооружений в ядерной сфере, о чем свидетельствует призыв к США испытывать и модернизировать ядерное оружие, но и готовиться к ядерной войне, так как, по ее мнению, в столкно­вении цивилизаций ядерное оружие, вероятно, будет применено. Нет не­обходимости доказывать, что такой вывод опасен во многих отношениях, и в первую очередь тем, что оставляет мало надежды, если вообще оставля­ет, на диалог цивилизаций и мирное решение все более усложняющихся проблем. Ситуация обостряется тем, что такой сценарий заставляет все страны, которые хотят сохранить свою самостоятельность на мировой аре­не, искать доступ к ядерному оружию, раз столкновение цивилизаций не­избежно. Поэтому неизбежным следствием подобного сценария цивилизационного развития является дальнейшее обострение отношений между ци­вилизациями, что чревато непредсказуемыми последствиями.

Представляется, что подобный сценарий, а именно: тезис о неизбеж­ности столкновений цивилизаций, тем более с использованием ядерного оружия, – результат применения теоретических представлений, взятых из арсенала доглобальной эры. Именно до начала глобализации война была одним из средств разрешения межгосударственных конфликтов. С появлением и значительным распространением ядерного оружия и в процессе глобализации, на наш взгляд, должна измениться сама природа войны, возможности и характер ее применения для регулирования межгосударст­венных отношений.

И хотя трудно на современном этапе цивилизационного развития на­деяться на полное предотвращение любых войн (как механизма регуляции межгосударственных конфликтов), но принципиально важно, во-первых, ради будущего всей цивилизации исключить из жизни общества войны с применением ядерного оружия и, во-вторых, если нельзя исключить на современном этапе отдельные конфликты и войны между отдельными странами, то необходимо искать механизмы исключения войны между ци­вилизациями. Для этого представляется, что на уровне Совета безопасно­сти ООН следует принять соответствующие решения, которые бы сделали невозможным столкновения между цивилизациями или существенно огра­ничили вероятность подобных сценариев. Первым шагом на этом пути могла бы стать договоренность между ведущими странами мира о запре­щении пропаганды и призывов к подготовке войны. Следует отметить, что современный мир кардинально изменился, – он стал глобальным и взаимозависимым, а законодательные основы, регулирую­щие ведение войн, мало изменились. Принятие мер, учитывающих реалии нового, третьего тысячелетия, могло бы способствовать упрочению гло­бальной безопасности и уменьшению напряженности между цивилизация­ми.

В этой связи требует специального критического рассмотрения ут­верждение З. Бжезинского о том, что «Америка в настоящее время высту­пает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной европей­ской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки» . При этом спорным представляется не тезис о том, что сегодня нигде, в том числе и в Евразии, не решается ни одна крупная проблема без участия Америки, а утверждение о том, что Америка выступает в роли ар­битра в этих событиях. Термин «арбитр» не передает достаточно полно ту роль, которую пытаются играть США в решении мировых, в том числе евразийских, проблем, поскольку США выступают не посредником и тре­тейским судьей при обсуждении тех или иных вопросов, а заинтересован­ным участником, занимающим позицию, которая ему выгодна по экономи­ческим, геополитическим и стратегическим соображениям. При этом сле­дует специально отметить, что после окончания «холодной войны» и биполярности мира существенно изменились представления о национальных интересах США. Если в период «холодной войны» национальные интересы США опирались на политику «сдерживания коммунизма», то начиная с 90-х гг. XX в., когда Штаты стали лидером западного мира, выигравшего про­тивостояние с коммунизмом, резко меняется стратегическая установка США, которая переходит от политики «сдерживания» к политике «расши­рения» влияния Америки на процессы, проходящие в мире . Согласно новой политике, США сами себе предоставили право вмешиваться во все собы­тия, которые происходят в мире, если это расходится с их национальными интересами. При этом национальные интересы США неограничены, они направлены на формирование нового мирового порядка, отвечающего ин­тересам США. Как отмечается в статье Э. Лейка, «на протяжении многих лет США сдерживали мировую угрозу рыночным демократическим госу­дарствам. Сегодня задача состоит в расширении их влияния, особенно в тех странах, отношения с которыми для нас чрезвычайно важны» . Такова суть новой геостратегической установки США, которая определяет поведение лидера западного мира на мировой арене. И поскольку такое право нигде юридически не за-креплено, то его реализация порождает значитель­ное количество проблем. Природа этих проблем в том, что геополитиче­ская топология мира со временем меняется, социальная реальность оказы­вается более сложной, чем представления Белого дома о мире; неслучайно политика США подвергается резкой критике не только во многих странах мира, но и в самой Америке.

Вместе с тем США остаются ведущей экономической и военной державой не только западного, но и всего остального мира. От политики Соединенных Штатов во многом зависит климат международных и межгосударственных отношений на планете. Поэтому «национальный эгоизм» США, их прагма­тизм, не считающийся с изменяющейся реальностью в мире, подрывает стабильность нового мирового порядка, который находится на стадии ста­новления. Вот почему все страны заинтересованы в том, чтобы США про­водили политику, основанную на международном праве и решениях СБ ООН.

Одной из существенных особенностей современного мира является неравномерность экономического и технологического развития, сказы­вающаяся противоречивым образом не только на политике, но и на других сферах жизнедеятельности общества. Как раз этот феномен стимулирует у лидеров экономически процветающих стран новые политические амбиции, поскольку передовая экономика «требует» новых рынков, без которых мо­гут пострадать интересы ведущих национальных и транснациональных компаний. Разрыв между экономическими системами, являющийся осно­вой неравномерного развития различных государств, усиливается в про­цессе глобализации, поскольку этот процесс делает рынки открытыми, глобализируются финансовые потоки, что в конечном итоге способствует более быстрому обогащению богатых и обеднению бедных.

См.: Бжезинский, 3.Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. – М.: Международные отношения, 2004. – С. 7.

Бжезинский, З.Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостра­тегические перспективы. – М., 1998. – С. 230.

См.: Лейк, Э.Новая стратегия США: от «сдерживания» к «расширению» // США. Экономика. Политика. Идеология. – 1994. – № 3.

В статье "Столкновение цивилизаций" (1993) С.Хантингтон отмечает, что если XX столетие являлось веком столкновения идеологий, то XXI столетие станет веком столкновения цивилизаций или религий. При этом конец холодной войны рассматривается как исторический рубеж, разделяющий старый мир, где преобладали национальные противоречия, и новый мир, характеризуемый столкновением цивилизаций.

В научном плане эта статья не выдерживает критики. В 1996 г. С.Хантингтон опубликовал книгу "Столкновение цивилизаций и перестройка мирового порядка", которая явилась попыткой привести дополнительные факты и аргументы, подтверждающие основные положения и идеи статьи и придать им академический вид.

Основной тезис Хантингтона состоит в следующем: "В мире после холодной войны самые важные различия между народами - не идеологические, политические или экономические, а культурные". Люди начинают идентифицировать себя не с государством или нацией, а с более широким культурным образованием - цивилизацией, ибо цивилизационные различия, сложившиеся столетиями, "более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами... Религия разделяет людей сильнее, чем этническая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полуарабом и даже гражданином обеих этих стран (Франции и, скажем, Алжира - К.Г.). Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином".

Хантингтон выделяет шесть современных цивилизаций - индуисткую, исламскую, японскую, православную, китайскую (sinic) и западную. В дополнение к ним он считает возможным говорить еще о двух цивилизациях - африканской и латиноамериканской. Облик нарождающегося мира, утверждает Хантингтон, будет определяться взаимодействием и столкновением этих цивилизаций.

Хантингтоном озабочен прежде всего судьбами Запада, и главный смысл его рассуждений состоит в противопоставлении Запада всему остальному миру по формуле "the west against the rest", т.е. Запад против остального мира.

По Хантингтону господству Запада приходит конец и на мировую арену выступают незападные государства, которые отвергают западные ценности и отстаивают собственные ценности и нормы. Продолжающееся сокращение материального могущества Запада еще больше уменьшает притягательность западных ценностей.

Потеряв могущественного врага в лице Советского Союза, который служил мощным мобилизующим фактором консолидации, Запад настойчиво ищет новых врагов. По мнению Хантингтона, особую опасность для Запада представляет ислам в силу демографического взрыва, культурного возрождения и отсутствия центрового государства, вокруг которого могли бы консолидироваться все исламские страны. Фактически ислам и Запад уже находятся в состоянии войны. Вторая серьезная опасность исходит из Азии, особенно из Китая. Если исламская опасность связана с неуправляемой энергией миллионов активных молодых мусульман, то азиатская опасность вытекает из господствующих там порядка и дисциплины, способствующих подъему азиатской экономики. Успехи в экономике укрепляют самоуверенность азиатских государств и их стремление влиять на судьбы мира.

Хантингтон выступает за дальнейшее сплочение, политическую, экономическую и военную интеграцию западных стран, расширение НАТО, вовлечение Латинской Америки в орбиту Запада и предотвращение дрейфа Японии в сторону Китая. Поскольку же главную опасность представляют исламская и китайская цивилизации, Западу следует поощрять гегемонию России в православном мире.

К настоящему времени в ТМО сложилась общая концепция международного конфликта и способов его преодоления субъектами конфликта и посредниками.

Одно из признанных в западной политической науке определений международного конфликта дано К. Райтом в середине 60-х годов: «Конфликт есть определенное отношение между государствами, которое может существовать на всех уровнях, в самых различных степенях. В широком смысле конфликт может быть подразделен на четыре стадии:

1. осознание несовместимости;

2. возрастающая напряженность;

3. давление без применения военной силы для разрешения несовместимости;

4. военная интервенция или война для навязывания решения.

Конфликт в узком смысле относится к ситуациям, в которых стороны предпринимают действия друг против друга, т.е. к двум последним стадиям конфликта в широком смысле».

Достоинством этого определения является рассмотрение международного конфликта как процесса, который проходит определенные стадии развития. Понятие «международный конфликт» шире понятия «война», которая является частным случаем международного конфликта.

Для обозначения такой фазы в развитии международного конфликта, когда противостояние сторон сопряжено с угрозой его перерастания в вооруженную борьбу, нередко используется понятие «международный кризис». По своим масштабам кризисы могут охватывать отношения между государствами одного региона, различных регионов, крупнейшими мировыми державами (например, Карибский кризис 1962 года). При неурегулированности кризисы либо перерастают в военные действия, либо переходят в латентное состояние, которое в дальнейшем способно порождать их вновь.

В период холодной войны понятия «конфликт» и «кризис» являлись практическим инструментарием для решения военно-политических проблем противостояния СССР и США, снижения вероятности ядерного столкновения между ними. Существовала возможность сочетать конфликтное поведение с сотрудничеством в жизненно важных областях, находить пути деэскалации конфликтов.

Субъекты конфликта . К ним относятся коалиции государств, отдельные государства, а также партии, организации и движения, борющиеся за предотвращение, завершение и разрешение различных видов конфликтов, связанных с отправлением властных функций. Атрибутом, основной характеристикой субъектов конфликта до последнего времени является сила. Под ней понимается способность одного субъекта конфликта заставить или убедить другого субъекта конфликта сделать то, что в другой ситуации он делать не стал бы. Иными словами, сила субъекта конфликта означает способность к принуждению (2).

Причинами международных конфликтов ученые называют:

» конкуренцию государств;

» несовпадение национальных интересов;

» территориальные притязания;

» социальную несправедливость в глобальном масштабе;

» неравномерное распределение в мире природных ресурсов;

» негативное восприятие сторонами друг друга;

» личную несовместимость руководителей и пр.

Для характеристики международных конфликтов используется различная терминология: «враждебность», «борьба», «кризис», «вооруженное противостояние» и пр. Общепринятого определения международного конфликта пока не существует из-за многообразия его признаков и свойств политического, экономического, социального, идеологического, дипломатического, военного и международно-правового характера.

Исследователи различают положительные и отрицательные функции международных конфликтов. К числу положительных относят:

♦ предотвращение стагнации в международных отношениях;

♦ стимулирование созидательных начал в поисках выходов из сложных ситуаций;

♦ определение степени рассогласованности интересов и целей государств;

♦ предотвращение более крупных конфликтов и обеспечение стабильности путем институционализации конфликтов малой интенсивности.

Деструктивные функции международных конфликтов усматриваются в том, что они:

Вызывают беспорядок, нестабильность и насилие;

Усиливают стрессовое состояние психики населения в странах-участницах;

Порождают возможность неэффективных политических решений.