ПО КРАЮ ПРОПАСТИ
Никогда не знаешь, куда выведет тебя твоя дорога жизни: в поле широкое, привольное, где дышится полной грудью свободно, где солнце светит, щедро рассыпая лучи свои на землю, где прошлое приводит тебя к порогу сего дня и устремляется в будущее. Тихо колышутся травы, и весны сменяют одна другую.Все понятно в этой жизни, стабильно и успокоено. Но не все дороги пройдены. Не закончились еще испытания. И, пройдя поле широкое, привела Судьба тебя к Любви - краю пропасти, где каждый шаг – риск, каждое движение обусловлено… Неверный шаг – обрыв. Страшно вниз глянуть - без дна та пропасть. Осыпается земля под ногами, уносит эхо твой голос. Нельзя кричать, нельзя сотрясать воздух. Эхо теперь твой недруг, разбудит страсть в Душе. Хлынут лавиной чувства, и размеренность твоей жизни рухнет в одночасье. Только и осталось: возносить молитву к Небу: Спаси и Сохрани. Да просить уже опоздала. Не запретить теперь сердцу своему любить, не уберечься от бессонных ночей. А мысли о нем, бесконечно любимом, обреченно далеком, стали постоянными спутниками. Не покинут уже никогда, став воспоминаниями со временем. Теперь не для себя прошу. Для него. Нельзя ему в ту лавину попасть. Не готов, не может, не для него эта лавина. Не легко Душе его выбраться из лабиринта своих испытаний, не выдержать ей двойной тяжести...
А мне надо, чтобы он жил. Просто видел солнце, дышал и радовался каждому новому дню. Только знать я должна: он есть, и звезда его горит на небе. Тогда я вниз смотреть не буду, чтобы не кружилась моя голова от бесконечности в неё падения, а поднимался бы мой взор к небу, Звезду свою путеводную находя.
– О чем же просишь ты тогда?
- Спаси и сохрани его...от меня.
Печально опустились ее ресницы. Замерла слеза на щеке. Вдруг коснулись руки ее ласково, увлекая от края, где стояла она, как зачарованная. Узнала она Ангела с глазами своей матери. Уводил он ее от края ее горечи. Светилась в его глазах вечная любовь. Помнила она эти глаза из далекого детства.
-Ты не одна, - шепнул ей Ангел. В мире много дорог. Вот эта - дорога к людям, иди, ничего не бойся, не покидаю тебя в минуту горечи, и в счастье я буду рядом с тобой. Смеркалось. Зажигались на небе звезды. Но ярче других горела ее Путеводная Звезда.
ТЕБЕ ОДНОМУ ПОСВЯЩАЮ... Свечи горели на столе, вздрагивая мерцали. Огонек вдруг начинал метаться и тени беспокойно тревожились. Особенная ночь. Раз в году. Завтра пресветлый праздник. Может, это Души наши остались наедине? Там, за мерцанием свечей, твои глаза. Разве сон это? Можно протянуть руку, дотронуться до твоего плеча. Одно лишь прикосновение, чтобы понять, осознать и увериться: ты тут, рядом со мной, и любимые глаза твои напротив. Скажи мне, кто нам начертал на судьбе встретиться так случайно, так неожиданно и так навсегда... Узнать тебя среди множества. Теперь мы можем разговаривать молча. Мы знаем мысли друг друга. Слова... Боюсь говорить, боюсь терять время. Секунды уходят. А мне нужно запомнить тебя, запомнить это мгновение. Может быть, вся моя предыдущая жизнь была прологом этой встречи. Дано мне было встретить тебя, чтобы измерить глубину своей души. Повлажнел мой взгляд. Так близко ты еще никогда не был. Сейчас исчезнет видение. Знаю, привыкла. Ты приходишь из сна, покидая меня на светлый день, чтобы снова вернуться. Сколько это продолжается? Годы уже... Еще секунду, еще, чтобы запомнить тебя.Сегодня особенная ночь перед возрождением в пресветлый праздник жизни… От сутолоки жизни воскреснет душа и поймет: нет, невозможно уже нам исчезнуть, уйти или потеряться… Хочешь, я буду каплей дождя в твое окно, или мотыльком невесомым сяду к тебе на ладонь, чтобы крылышком тебя коснуться своей лаской, или утренним лучиком солнца мне быть,чтобы душа твоя согрелась от сумерек ночи. А полночью звездочкой тебе светить я буду, мечта чтобы твоя была высокой. Но более хочу я радугой твоею стать над твоим домом, чтобы был ты всегда уверен: мир разноцветный, если радуга ярко светит. Музыкой звучит нам эта ночь, окутывая нас, сокращая расстояние. Да и нет его вовсе, если есть единение Душ. Мы с тобой будем жить долго. Всегда. Никогда не теряя. Всегда обретая друг друга, любимый мой...
Фредерик Шопен Прелюдия №4.
http://www.youtube.com/watch?v=GwDpCiKBRHQ&feature=relatedОСЕННИЙ ТРЕПЕТ САДА
Старый сад прощался с летом. Шумели под осенним ветром ветви. Замирал он в своем раздумье. Листья печально прощались с последними лучами теплого солнца. Все проходит… Было лето, страстным зноем дышала земля.Аромат цветов пьянил, кружил голову своей нежностью. Еще совсем недавно…. Теперь последние краски лета блекнут, никнут к земле цветы.Покинула их любовь. Шелестела листва…прожила она целую жизнь от возрождения весеннего до печали осенней, прощальной. Падала, кружась по ветру. Отдал сад свои плоды весенней трепетной страсти…. Остались в прошлом летние дожди, очищающие своим свежим дыханием. Замолкали птицы, улетая…
Замирает вот так и сердце человеческое, прощаясь со своим прошлым, как этот сад. Все проходит: и горечь, и радость. Ложится на дно души воспоминаниями о былом. Неизбежность. Закон природы – закон жизни - уходить… Пора созерцания на смену бушующим страстям молодости. Раздумья осени о своих счастливых днях, ошибках и потерях. А жизнь человеческая – тот же сад осенний.
Вдруг порыв ветра тронул оголенные ветви, тревожно вздрогнули они, теряя свои последние листья. Вздрогнуло сердце, вспомнив, оживив дорогой образ на мгновение. Значит, ничего не ушло в забвение, только замерло до весны, до встречи, до весенних лучей солнца, до прикосновения его взгляда. Не исчезает память, не покидает Любовь …Старый сад, мудрый, терпеливый. Постою среди твоих ветвей оголенных. Мы с тобой дождемся весны…Белого твоего цветения и новой надежды. Не засыпает Душа, лишь замирает в ожидании...
ФЕВРАЛЬСКИЕ ВЬЮГИ Он торопился домой. Казалось, этой командировке не будет конца. Область большая. Проверки, акты, напряжение противостояния,усталость. Но не это сейчас его угнетало. Как там она? Пять дней ни звонка, ни ответа...Февраль таким вьюжным, холодным выдался. Из тьмутаракани окраин области не так – то просто домой вернуться.
Да не может же с ней что – то за пять дней произойти, - пытался он успокаивать себя, но аргументов сильных найти не мог для уверенности своей, а потому последние километры до города были для него испытанием терпения.
-Как там она говорила: «Некоторое время я без тебя могу, а потом не могу совсем. «. Ну потерпи, родная, минут сорок еще…
Она застряла на даче. Здесь было теплее и надежнее одной пережить эти морозы, дожидаясь его. Каждый день стояла у запорошенного окна. Была видна дорожка. Тут она его обычно ждала с работы вечерами. Он шел к дому, видел её в окне, весело махал рукой, что означало:
-Вот он я. Разрешаю себя целовать, кормить и сразу говорить обо всех женских глупостях и умностях, от которых мне всегда весело…потому что я только голос твой слушаю, а умности твои уже не анализирую – не могу, отключаю рядом с тобой интеллект свой, отпускаю и его на отдых до утра…
Она грустно улыбнулась. Вздохнула прерывисто. Пять дней отключен телефон, дороги занесло и от мира отрезало. Пять дней она стоит у окна…бесполезно. Ждет. Будет ждать всегда.
Входную дверь открывал, торопясь. Ключ не хотел слушаться замерзших его рук. В доме было тревожно – тихо. В кресле у окна увидел её, хрупкую, спящую, закутанную в его серый домашний халат…Не раздеваясь, присел на корточки перед ней.
-Ты говорила, какое – то время можешь без меня, а потом не можешь СОВСЕМ. Вот это СОВСЕМ сегодня со мной случилось, - думал, глядя в осунувшееся ее лицо. Ладошки её были теплыми по – детски. Он прижался к ним губами.
- Ты...выдохнула она, не открывая глаз. Наконец – то… Солнце мое, - просияли её глаза
–Как мне плохо без тебя, невыносимо мне без тебя, -взгляд его был задумчивым.
Вдруг он извлек из недр своего пальто нечто, разжал её руку, и положил ей это НЕЧТО на ладонь. Это было маленькое сердце. Сувенир. Символ.
–Пять дней думал я о тебе. Не было мне покоя. Сердце свое тебе отдаю. Хочу, чтобы оно в ладонях твоих было. Только им доверяю. Это тебе безвозвратный мой дар. Не могу без тебя, СОВСЕМ не могу, -удивился своему тихому голосу, своему прозрению…
Вьюги, что этим двоим теперь до вас? Можете гулять по миру, кружиться, заносить снегом дороги…Что им теперь до вас? Они нашли друг друга, дождались….
Успокоенным засыпал заснеженный мир февральский…А весна…Для неё свои сроки в душе каждого …
НОЧНАЯ СЕРЕНАДА Она проснулась. Вдруг. Что – то изменилось в тишине ночи. Проникло в ее сон. Беспокоило ее сознание. Открыла глаза,прислушалась... Простоволосая, босая, в длинном ночном одеянии, распахнула окно. Сад обрушил на нее свое цветение.Ворвался в комнату, закружил голову пьянящий аромат.Пел мужской голос. Ветви цветущих деревьев заслоняли его лицо. Присев на подоконник,слушала. Она узнала бы этот голос из множества, тот далекий и родной, узнаваемый тембр. Тихо переливы гитары вторили ему. О чем пел он? О красоте ночи и звездах, о небе и первых лучах солнца...Не разбирая всех слов,понимала: это он, ее странник. Шел он всю жизнь к ней навстречу сквозь жизненные лишения и тяготы пыльными дорогами судьбы. Теперь он рядом. Не видно в темноте его глаз – не надо. Она знала их,изучив до мельчайших подробностей лицо, могла бы по памяти написать его портрет. Долгими бессонными ночами вглядывалась она в его глаза на старых фотографиях, разговаривала. Да не мог он ответить на все вопросы, оставляя ей право самой находить ответы. Стоило ей только закрыть глаза и раньше – он был рядом, всегда с ней. А теперь пел у неё под окном о странствиях своих и прежней тоске. Как долга была его дорога к этому саду, к ней, как шел он наугад по жизни, и только ее путеводная звезда никогда не угасала, ориентиром была всю жизнь. Пел, не надеясь, что она проснется и услышит его серенаду. Услышала не она – Душа ее.Ночная прохлада обнимала ее плечи, а голос пел, как утренним ветром касается ее губ и солнечным лучиком согревает ее, ложась у ее изголовья. В полночь ей стало тепло. Тот, кого ждала, о ком мечтала перед дерзким морским прибоем, или у горящей свечи, или глядя на плывущие облака, теперь был рядом. Так близко за долгие годы впервые.В сиянии яркого серебряного света луны не спали двое. …Пел мужчина о своей любви...Трепетало женское тело то ли от ночной прохлады сада, то ли от пробуждающейся в ней желания ощутить его сильные руки,прильнуть к нему и отдать себя его ласкам.Не было теперь между ними долгих лет разлуки и неумолимого расстояния. Сердце ее радостно внимало этим звукам нехитрой мелодии. Одни они оставались в эти мгновения, и мир вокруг отступил, замер, затих, чтобы эти истосковавшиеся две души поняли: дождались они друг друга. Что это? Сказка? Нет.Это сбывшаяся их мечта...Не могла женщина оторваться от этой ночной серенады, чтобы вот так,босой сейчас же сбежать по ступеням. Голос завораживал. Мысли их, как прежде, так и теперь,пульсировали в такт сердцу: одна у них теперь дорога, одна стезя.
Я тебя никому никогда не отдам...
-Я его никогда не отпущу от своего сердца...
А луна все лила свой свет, ночь оберегала их в этом признании. Тонкие серебряные нити счастья соединяли уставшие от долгого пути две души.
-Ты вернешься через час, через день или через вечность, - помнила она его слова.
Вернулись они оба, теперь уже навсегда…
Кавычки – хитромудрое создание, не иначе. Говоришь одно, смысл другой вкладываешь. Догадайся, попробуй, доберись до смысла через эту кольчугу. Ирония там, насмешка или просто переносное значение. «Люблю «. Если в кавычках – значит - ненавижу. Разница - всего лишь две маленьких кавычки. Однако, меняют смысл на противоположный. Вот ведь, недоразумение.
Запятая – это остановка дыхания, пауза или бесконечный повтор до головокружения. Если остановить себя – задохнуться можно. Люблю, люблю, люблю… И хочется бесконечно твердить одно и то же, как заговор или как мантру
Многоточие - открытый финал, недосказанность, и есть надежда еще что – то совершить, еще отдать или еще принять. Многоточие - это время, текущее рекой между двумя берегами - тобой и мной. Разве все сказано, все решено? Многоточие - шанс дописать открытый финал отношений
Точка - это конец. Без возврата. Невозможность исправить. Безысходность. Приговор. Сказал, как отрезал.Все. Точка. Не ставь её, не торопись, задержи дыхание, засомневайся, замри. Не опусти ручку на бумагу, не стряхни чернил кляксой в конце. Не смоги её поставить. Удержись. Переживали мы невзгоды, преодолевали отчуждение, уходили, возвращались. Обиды претерпевали. Разве не причина её , беспощадную, не поставить, разве не оправдание, разве...даром все, что было?
Многоточие или точка. Вечный выбор.
Вот они, знаки. Так уж они и ничтожны? Каждый из них может означать решение или отказ от действия, насмешку или мучительные поиск. Может быть, они становятся вехами в судьбе? Никогда не задумывались?
Кого звать на помощь в выборе знака? Вечные истины.
"Любовь не перестает" - нельзя опровергнуть. Вот тут поставим точку. ЛЮБОВЬ НЕ ПЕРЕСТАЕТ. Тогда и знаки ставим в соответствии с этой истиной. Разве ошибемся?
ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ ИЛИ ЗНАКИ СУДЬБЫ? Слово - живительная влага. Возвращает к жизни. Вдохновляет поверить в невозможное. Отдает свою энергию надежды. Оно же яд, пощечина. Заставляет содрогнуться от жестокости сказанного, брошенного смысла тебе в лицо. Пыль, слепящая глаза. Вода, разбавляющая смысл главного, хаос мыслей.
А знаки препинания? Что есть они, поставленные после слова?
Восклицание – восторг, многократность радости. Люблю! Хочется слушать и слушать эту мелодию звуков. Это порыв Души, признание. Повторяй его, любимый. Не устану я слушать это восклицание. Сколько оттенков: радость до восторга, тихий шепот, до замирания души. Эхо памяти. Никуда не деться, не спрятаться, не обмануть себя. Открытие, вдруг озарившее тебя. Самое важное, самое удивительное в твоей жизни.Решение после мучительных раздумий. Вывод: Люблю!
Знак вопроса – бессонные ночи. Мучительные раздумья, когда вся сущность твоя ищет ответа, а он все ускользает. Ничего не можешь делать. Ходишь по замкнутому кругу. Все решаешь эту задачу. Избавляешься от сомнений, но…никак не дается тебе ответ.Люблю?
Тире – бесконечное сравнение. Поиск радужных красок, или горькое прозрение. Любовь – горечь. Любовь – счастье. Любовь – мечта. Любовь – надежда
Скобки – вынесенное размышление «за кадр» текущих событий. Не представляю я себя без этих глаз напротив, без его голоса, без его тревоги и его нежности (не мыслю уже себя по – другому) Сколько остается несказанных слов, спрятанных чувств в этих таинственных скобках. Не дают они воли словам, ограждают своими скобами, связывают, тормозят недосказанностью. Замирает слово, потом прячется за их прикрытием. Куда бы деть их? Куда забросить?
ДВА БЕРЕГА Что наша жизнь? Река. Течет. Бурно преодолевает пороги проблем. Разливается спокойной гладью, как будто останавливаясь. Полнится талыми водами наших чувств. Мы с тобой - два берега, две судьбы. Вот только мосты все сожгли сами, не глядя, не думая. Но и теперь есть выход: в брод эту реку перейти. На ощупь, шаг за шагом, медленно преодолевая эти подводные провалы и течение обстоятельств. Ты с одного берега, я – с другого. Навстречу. Рискуя. Легко по мосту было ходить. Привыкли, ценить перестали, самонадеянны в своей гордыне. Наказаны. Теперь брод - спасение, новое постижение друг друга. Не страшен тебе холод этой воды? Нет? Обжигает она неизвестностью Да что спрашивать, вошли мы снова в эту реку. Снова идем навстречу друг другу.
Где ты –ы –ы -? -Эхо по реке.
-Рядом я, здесь… Слыши-и-и-шь?! – мечется голос в ответ.
Иду на твой голос. Не боюсь я ничего. Если и не вижу тебя, все равно знаю: ты тоже шаг за шагом постигаешь дно моей души. Уготовило Провиденье нам еще одно испытание. Ничего, мы его пройдем. Имеем мы эту магию притяжения. Не ослабевает. Не покидает нас. И ориентир у меня есть – твое сердце, а у тебя – мое. Рады мы, что брод этот нашли, в бездну пустоты не провалились оба, и омуты равнодушия нас пощадили. Ты сильный, а я вдруг замру от страха тебя потерять. Тогда прошепчу в очередной раз
- Где ты? А ветер принесет мне с твоего берега:
- Дотерпи.Там остров есть посреди реки – наша Надежда. Иди, не останавливайся
- День за днем, минута за минутой постигаю тебя, мой родной, преодолевая этот брод, потому что люблю…
-Тебя…тебя… тебя… - откликается эхо
ПОЗДНИЙ ЗВОНОК Сколько дней таких было в ее учительской судьбе? Дней Последнего звонка, выпуска, конца учебного года …Множество. Но в эту весну она прощалась со своим последним классом. Семь лет жизни и они, маленькие, разные, в бантиках и вихрастые, «голуби ее сизокрылые « теперь стояли рядом с ней на линейке, прекрасные в своей юности. Сейчас прозвенит Последний звонок,и сердце ее замрет от горечи расставания. Таков закон жизни: не удержать их, ее учеников, нельзя не отпустить.Неизбежен этот круг жизни от малого до великого, от босоногого детства до высокой мечты юности...Она сегодня их отпустит, как сейчас из рук выпустит трепещущего голубя в небо. Разомкнулись ладони,и голуби взметнулись облачком белым со школьного крыльца высоко в небо. Стояли они, как завороженные на школьном крыльце: класс и их учитель. Таяли звуки последнего школьного вальса.
Тишина класса…нет родных глаз, нет детских шалостей и напряжения урока, нет их…
Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть
- Поздравляю...Еще один выпуск...у Вас,- голос из далекого прошлого грустно вздохнул.
- Я узнала тебя.Поняла откуда ты дозвонился…Я помню эту степь твоей юности…нашей юности.И себя девчонкой с университетским дипломом помню. Тюльпаны ты мне охапками носил,а высоко в небе пел жаворонок. Первый наш выпускной, и голуби,улетающие в небо, как и сегодня. Далека она, эта весенняя степь сейчас.
- Хочу признаться...я влюблен был в Вас по уши, а сказать не мог это учителю своему - трубка замолчала,- тебе, - торопливо поправил голос себя. Я влюблен был в тебя. Не посмел сказать
Она оторопела. Трубка едва не выпала из ее рук.
- Это как?
- Но не то сейчас главное, что влюблен был. Я тебя всю жизнь люблю. Хочешь, по памяти портрет твой нарисую, как ты тетради проверяла, волосы падали волной с плеч твоих. Седой я уже. И времени мне хватило, чтобы понять эту правду: ты - единственная женщина для меня с тех пор. Понимаешь …ты и сейчас такая для меня, - он замолчал
Она прикрыла глаза, вспоминая тот первый свой экзамен в одиннадцатом классе. И стихи, которые он читал: « Я вас любил…» Отчетливо всплыло в памяти, как она трепетала, тогда молодая учительница, радуясь его успеху. Оказывалось через десятилетия – он это ей говорил стихами поэта…
- У меня сегодня был Последний звонок,- вздохнула,- а твой...уже Поздний. Опоздавший. Мы это оставим в прошлом в светлой дымке воспоминаний.
- Ничего подобного, какое прошлое? Через пять часов перелета встречай меня в аэропорту. Я тебя из тысячи узнаю, да вот меня, седого своего ученика, тебе вряд ли удастся глазами найти, как бывало. Я понял: уходит жизнь. Не будем больше мы последних звонков ждать,любимая …
Трубка замолчала. Там торопились.Ничего как будто не произошло за эти минуты.Так казалось…Но она теперь знала: там, в вышине чистого неба, их голуби нашли друг друга однажды...много лет спустя.
ОТРАЖЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ - На кого я похож!? Что это я в зеркале вижу? Чьё лицо? Мое? Нет, я хочу другое,- знакомые вопросы отражению своему в зеркале, не правда ли? А что ждем в ответ?
Как же, покину я тебя, размечтался. Уж какое есть – терпи. Не маска – лицо твое родное. А нужно ли тебе другое? Ну шрам небольшой, ну морщинки у глаз, ну родинка не на том месте, и что? Так ведь знают тебя по твоему лицу, узнают.
- Большое дело – по лицу узнавать. Это визитная карточка:посмотрел – узнал. У меня в запасе еще одно лицо есть. Для других надобностей.
- А про надобности нельзя ли подробнее узнать?
- Ну как же, надобности разные бывают. В офис придешь – там лицо без улыбки доставать нужно,чтоб даже глаза не улыбались. У друга на кухне расслабиться можно. Больше естественности.На кухне разницы нет, что в глазах твоих таится, да там и не таится ничего. С девушкой общаться – вообще вывалять лицо нужно в сахарной пудре. Улыбаться сладостно, многообещающе. И надеяться – вдруг поверит? Экзамен пойдешь сдавать - умное лицо нужно, с оттенком трагизма ночей, что недоспал.
- Долго издеваться над собой собираешься? Про утюг забыл.
- А это еще зачем?
- Что ж тут непонятного – морщины разглаживать, чтобы глянцевой обложкой с журнала было лицо!
- Издеваешься. Понимаю. Знаешь, отражение, иногда сам устаю от своей многоликости. И так тоскливо иногда станет, хоть плачь!
- А плакать - то еще не разучился? Чтобы плакать – мало лицо только иметь. Душа нужна.
- Да, зеркало, я умел когда – то смеяться и плакать тоже умел. Когда лиц у меня много стало,Душа меня бросила, и я себя потерял. Если бы не ты, старое зеркало, я бы сам себя узнавать перестал. Почему я стал таким многоликим? Зачем?
- Лукавишь опять! Приспособился ты, и лица свои под все случаи жизни приспособил.Самому себе противен стал. Не все потеряно, значит, с тобой.
- Как же мне себя вернуть? Лицо своё найти? Мое, единственное? То,со шрамом и морщинами?
- Думай, ты ведь человек, думать способен. А я – только отражение твое в зеркале.
Может,о том, как себя не потерять среди многих лиц, стоит загодя позаботиться, пока душа от тебя не ушла? И не осталось от тебя отражение в зеркале - только и всего...
мои асоциации на миниатюру
("Отражение в зеркале" Людмила Григоращук.)
ОТРАЖЕНИЕ ЗЕРКАЛ
Зеркала судьбы, целой жизни отраженье,
Прожитому за личинами хранят ответ,
Многоликое печальное наважденье,
Создаёт на все случаи удобный портрет.
Зеркальные лица потерянных величий,
В многоликости пафосные одеваются,
Мелькают каруселью маскарад обличий.
Галереей жизни застывшей... живу ли я?.
Растаяло настоящее отраженье,
Я потерян среди множества ненужных лиц,
Как должное воспринимаю пораженье,
Ушла душа, проигран целой жизни блиц.
ЭТИ ГЛАЗА НАПРОТИВ Сад был старым. Сумрак от раскидистых деревьев не пугал, приносил отдохновение в жаркий день, радовал золотом листвы осенью. Он обладал удивительным свойством - умиротворением тишины. Там можно было не произносить слов и сидеть напротив друг друга у костра. Можно было думать каждому о своем, когда убирали сад, сжигали сухую листву, высохшую траву, иногда кипятили чайник на огне. Она собирала с веток поздние яблоки, пахнущие уходящим летом. Костер горел неярко, пламя охватывало сухие веточки, доставало дно висевшего над ним чайника, и заваривать его можно каждый раз по – новому из этих даров летнего тепла. Это молчание было нужно им обоим. Почему - они и сами не знали. Просто сидели по разные стороны неяркого пламени, глядя друг на друга. Слушали свой сад.
- Не устаю смотреть в твои глаза. Отчего грустные они? Как будто познал ты несовершенство мира. Проницателен взгляд твой,душу мою видит. О ней не разговаривают, слова излишни. Душу познают...Согласен?
Ветер, меняя направление, иногда заслонял белой завесой дыма молчаливого собеседника, прерывал ее мысль, но языки пламени вновь оживали. Чайник закипая, шумел.
- Может, нужны нам такие мгновения: посидеть вот так под старыми деревьями, без слов, вдвоем. Главное часто ускользает. Закрывают его декорации жизни. Какие – то дела, проблемы. Телефонные звонки…Мишура. И только так, молча, можно сверить биение сердца в унисон, понимая при этом: если есть эти родные глаза напротив, и не нужны слова – значит, доверие тут, рядом с нами сидит, и температура сердца стабильная. Тишина в мире. Покой окутывает теплом, знаю: не одна я в этом времени, пространстве среди зыбких теней вечерних. Твои руки не отпустят, не предадут, не исчезнут. Надежны они – опора в жизни. Мир не пошатнется, не рухнет в одночасье, а эти глаза будут всегда напротив.
Сидя у затухающего костра вдвоем,.не замечали вечерней прохлады. Чистый сад благодарно вздыхал. Звезды загорались. А им не нужен был никто. Сейчас они сами были двумя частями единства их мироздания.
Оглянувшее мгновение...
Оглянувшее мгновение уходящего лета,
Остановившееся отображение в дымке костра.
А грусть в глазах напротив, познанием души задета,
Взглядом утопая, проницательностью остра.
Вечернего времени покой, в зыбком пространстве теней,
Свет костра порождает танец химерных изваяний…
Покой счастья в глазах напротив… и нет опоры сильней,
Дым тишины окутан теплом душевных созерцаний…
Жизнь бежит мимо, и за суетой главное ускользает,
За мишурой вечных декораций сознанье как долгий сон.
Здесь слова излишны, лишь глаза напротив душу познают,
Биением сердец сливается мелодия душ в унисон.
И надежда не исчезнет, не предаст любовь за награды,
А глаза напротив, в душу, в вечность, смотреть будут всегда.
Жизнь прошла… и мы смотрящие друг в друга ей рады,
Единством хрупких мирозданий, зажжена ещё одна звезда…
Асоциации на миниатюру "эти глаза напротив"
Наше лето суетой прожитой жизни истомилось,
Томно, ленью над старым садом дымкой костра нависает,
Тайной единения в яблочном аромате разлилось,
Родственные души проницательностью сближает.
Кряжесты деревья, нашей радости отдохновенья сад,
И тени прохладой сумрачно-раскидасты старостью.
Несовершенством мира оттачиваем влюблённый взгляд,
Молчащий диалог глаз наполняет душу радостью
И в глазах напротив два мироздания утопают,
Блёклому пламени костра покачиваясь в такт,
Лирика Ахматовой периода ее первых книг ("Вечер","Четки","Белая стая") - почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной,многократно и, казалось бы до конца разыгранной теме.
Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов,опубликованных еще в "Аполлоне",но,к сожалению,тяжелое знамя акмеизма,под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный,оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом,то с символизмом,то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями.
Выступавший на вечере Ахматовой(в Москве в 1924 году), Леонид Гроссман остроумно и справедливо говорил: "Сделалось почему - то модным проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на "Четках" и "Белой стае". Вопросы всевозможных сложных и трудных дисциплин начали разрешаться специалистами на хрупком и тонком материале этих замечательных образцов любовной элегии.К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала "достоянием доцента".Это, конечно, почетно и для всякого поэта совершенно неизбежно, но это менее всего захватывает то неповторяемое выражение поэтического лица, которое дорого бесчисленным читательским поколениям".
И действительно, две вышедшие в 20-х годах книги об Ахматовой,одна из которых принадлежала В.Виноградову,а другая Б.Эйхенбауму,почти не раскрывали читателю ахматовскую поэзию как явление искусства,то есть воплотившегося в слове человеческого содержания.Книга Эйхенбаума,по сравнению с работой Виноградова,конечно,давала несравненно больше возможностей составить себе представление об Ахматовой - художнике и человеке.
Важнейшей и,может быть,наиболее интересной мыслью Эйхенбаума было его соображение о "романности" ахматовской лирики,о том,что каждая книга ее стихов представляет собой как бы лирический роман,имеющий к тому же в своем генеалогическом древе русскую реалистическую прозу. Доказывая эту мысль,он писал в одной из своих рецензий: "Поэзия Ахматовой - сложный лирический роман. Мы можем проследить разработку образующих его повествовательных линий,можем говорить об его композиции,вплоть до соотношения отдельных персонажей. При переходе от одного сборника к другому мы испытывали характерное чувство интереса к сюжету - к тому,как разовьется этот роман".
О "романности" лирики Ахматовой интересно писал и Василий Гиппиус(1918). Он видел разгадку успеха и влияния Ахматовой(а в поэзии уже появились ее подголоски) и вместе с тем объективное значение ее любовной лирики в том,что эта лирика пришла на смену умершей или задремавшей в то время форме романа. И действительно, рядовой читатель может недооценить звукового и ритмического богатства таких,например,строк:"и столетие мы лелеем еле слышный шорох шагов",- но он не может не плениться своеобразием этих повестей - миниатюр, где в немногих строках рассказана драма. Такие миниатюры - рассказ о сероглазой девочке и убитом короле и рассказ о прощании у ворот(стихотворение "Сжала руки под темной вуалью..."),напечатанный в первый же год литературной известности Ахматовой.
Потребность в романе - потребность,очевидно,насущная. Роман стал необходимым элементом жизни,как лучший сок,извлекаемый,говоря словами Лермонтова,из каждой ее радости. В нем увековечивались сердца с неприходящими особенностями,и круговорот идей, и неуловимый фон милого быта. Ясно,что роман помогает жить. Но роман в прежних формах, роман, как плавная и многоводная река, стал встречаться все реже,стал сменяться сначала стремительными ручейками("новелла"),а там и мгновенными "гейзерами". Примеры можно найти, пожалуй,у всех поэтов: так, особенно близок ахматовской современности лермонтовский "роман" - "Ребенку",с его загадками,намеками и недомолвками. В этом роде искусства,в лирическом романе - миниатюре, в поэзии "гейзеров" Анна Ахматова достигла большого мастерства. Вот один из таких романов:
" Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся. Полулаского, полулениво Поцелуем руки коснулся. И загадочных древних ликов На меня посмотрели очи. Десять лет замираний и криков. Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его напрасно. Отошел ты. И стало снова На душе и пусто и ясно". Смятение.
Роман кончен. Трагедия десяти лет рассказана в одном кратком событии, одном жесте,взгляде,слове.
Нередко миниатюры Ахматовой были, в соответствии с ее излюбленной манерой, принципиально не завершены и подходили не столько на маленький роман в его, так сказать, традиционной форме, сколько на случайно вырванную страничку из романа или даже часть страницы, не имеющей ни начала, ни конца и заставляющей читателя додумывать то, что происходило между героями прежде.
" Хочешь знать, как все это было?- Три в столовой пробило, И прощаясь, держась за перила, Она словно с трудом говорила: "Это все... Ах, нет, я забыла, Я люблю вас, я вас любила Еще тогда!" "Да"." Хочешь знать, как все это было?
Возможно, именно такие стихи наблюдательный Василий Гиппиус и называл "гейзерами", поскольку в подобных стихах - фрагментах чувство действительно как бы мгновенно вырывается наружу из некоего тяжкого плена молчания, терпения, безнадежности и отчаяния.
Стихотворение "Хочешь знать, как все это было?.." написано в 1910 году, то есть еще до того, как вышла первая ахматовская книжка "Вечер"(1912), но одна из самых характерных черт поэтической манеры Ахматовой в нем уже выразилась в очевидной и последовательной форме. Ахматова всегда предпочитала "фрагмент" связному, последовательному и повествовательному рассказу, так как он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом;кроме того, как ни странно, фрагмент придавал изображаемому своего рода документальность: ведь перед нами и впрямь как бы не то отрывок из нечаянно подслушанного разговора, не то оброненная записка, не предназначавшаяся для чужих глаз. Мы, таким образом, заглядываем в чужую драму как бы ненароком, словно вопреки намерениям автора, не предполагавшего нашей невольной нескромности.
Нередко стихи Ахматовой походят на беглую и как бы даже не "обработанную"запись в дневнике:
" Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, Не любил чая с малиной И женской истерики. ...А я была его женой". Он любил...
Иногда такие любовные "дневниковые" записи были более распространенными, включали в себя не двух, как обычно, а трех или даже четырех лиц, а также какие-то черты интерьера или пейзажа, но внутренняя фрагментарность, похожесть на "романную страницу" неизменно сохранялась и в таких миниатюрах:
" Там тень моя осталась и тоскует, Все в той же синей комнате живет, Гостей из города за полночь ждет И образок эмалевый целует. И в доме не совсем благополучно: Огонь зажгут, а все-таки темно... Не оттого ль хозяйке новой скучно, Не оттого ль хозяин пьет вино И слышит, как за тонкою стеною Пришедший гость беседует со мною". Там тень моя осталась и тоскует...
В этом стихотворении чувствуется скорее обрывок внутреннего монолога, та текучесть и непреднамеренность душевной жизни, которую так любил в своей психологической прозе Толстой.
Особенно интересны стихи о любви, где Ахматова - что, кстати, редко у нее - переходит к "третьему лицу", то есть, казалось бы, использует чисто повествовательный жанр, предполагающий и последовательность, и даже описательность, но и в таких стихах она все же предпочитает лирическую фрагментарность, размытость и недоговоренность. Вот одно из таких стихотворений, написанное от лица мужчины:
" Подошла. Я волненья не выдал, Равнодушно глядя в окно. Села словно фарфоровый идол, В позе, выбранной ею давно. Быть веселой - привычное дело, Быть внимательной - это трудней... Или томная лень одолела После мартовских пряных ночей? Утомительный гул разговоров, Желтой люстры безжизненный зной И мельканье искусных проборов Над приподнятой легкой рукой. Улыбнулся опять собеседник И с надеждой глядит на нее... Мой счастливый богатый наследник, Ты прочти завещанье мое". Подошла. Я волненья не выдал...
Исаак Бабель
Миниатюры
I. Линия и цвет.
(Истинное происшествие.)
Александра Федоровича Керенского я увидел впервые двадцатого декабря тысяча девятьсот шестнадцатого года в обеденной зале санатории Олила. Нас познакомил присяжный поверенный Зацареный из Туркестана. О Зацареном я знал, что он сделал себе обрезание на сороковом году жизни. Великий князь Петр Николаевич, опальный безумец, сосланный в Ташкент, дорожил дружбой Зацареного. Великий князь этот ходил по улицам Ташкента нагишом...
Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XVI-XIX веков.
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”.
Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX – начала XX веков.
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”.
Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX веков.
Разные стихотворения. Помимо лирического цикла сонетов перу Шекспира принадлежат две поэмы "Венера и Адонис" (1592) и "Лукреция" (1593). Кроме того, в ткань пьес, трагедий и комедий им вводились песни - своего рода лирический комментарий к тому, что происходит на сцене или за сценой. Песни эти, веселые и грустные, насмешливые или нарочито-нелепые, как бы откликаются на все события, действия, определяют настроения и оценивают обстановку. Особенно в этом смысле интересны песенки шутов. Как писал...
Цикл стихотворений Гимны к ночи был создан после смерти Софи Кюн, возлюбленной Новалиса, и наполнен воспоминаниями о ней. Это лирические стихотворения в прозе, которые необычны по тематике и образной системе. Первый абзац одного из гимнов передает привычное восприятие времени суток: день полон «всеотрадным светом». Но не день, любимый всеми, славит поэт, а ночь, «священную, неизглаголанную», которая «с силой незримой за сердце хватает». Только она дарит возможность увидеть давно ушедших из мира...
После: рабски подражал природе: а потому, что он не овладел предметом своей работы, что, напротив, этот предмет победил его своей эстетической неразрешимостью (л. 13). В автографе часть III начинается: «Позвольте, - скажет мне читатель, я уже и ранее заприметил у вас страсть к аналогиям и метафорам. Но здесь вы увлеклись непростительно» (л. 25).
После: …создания поистине просветленные… в автографе: …маяки нашей словесности, если вы уж так любите описат выраж… (л. 26). После: оживляющим душу...
Граф Алексей Константинович Толстой (1817–1875) остался бы в истории русской поэзии и литературы благодаря одному только лирическому шедевру «Средь шумного бала…». А ведь им создано могучее историческое полотно «Князь Серебряный», знаменитая драматургическая трилогия о русских царях, неувядаемая сатира «История государства Российского…», злободневная и по сей день. Бесценен его вклад в сочинения небезызвестного Козьмы Пруткова. Благородный талант А.К. Толстого, его творчество до сих пор остаются...
Тулкина Т. В., канд. филол.наукВ русской прозе неоднократно проявлялась тенденция к минимализму, причем, под минимализмом следует понимать эстетику малого, «минимума». Одно из частных проявлений этой тенденции - расцвет малой прозы во всем многообразии её форм и вариантов. Особую популярность в современной литературе приобрел жанр прозаической миниатюры и её разновидности. В частности, лирическая миниатюра, являющаяся традиционным жанром для русской литературы. В XIX - нач. XX вв. к нему обращались И. С. Тургенев, И. Бунин, многие писатели серебряного века. В советский период развития русской литературы миниатюра, как и все прочие неканонические формы, надолго исчезает из книг и журналов и вновь появляется лишь в 60-80 гг., становясь неизменно популярной. В этот период выходят в свет многообразные сборники миниатюр: «Бухтины Вологодские» В. Белова, «Камешки на ладони» В. Солоухина, «Крупинки» В. Крупина, «Крохотки» А. Солженицына, «Трава-мурава» Ф. Абрамова, «Мгновения» Ю. Бондарева, «Затеси» В. Астафьева и др. В 90-е появляются миниатюры Г. Сапгира, К. Победина, В. Тучкова, И. Холина и многих других писателей и поэтов.
Виктор Гадаев в 1970-80 гг. в своем творчестве также обращается к малой прозе (эссе, статьи, очерки, миниатюры, литературные портреты, воспоминания), широко представленной в книге с поэтическим названием «В этот мир я пришёл», и в частности к лирической миниатюре , отличающейся лаконичностью повествования, четкостью и отточенностью сюжета, особенной смысловой нагрузкой, которая вкладывается в некоторые слова и детали. Поток сознания, внутренний монолог, условно-ассоциативное мышление свободно сосуществуют в миниатюрах. Все это автор тонко сочетает с обостренным интересом к философско-этическим, так называемым, вечным проблемам, что позволяет достигать в небольших по объему и очень лаконичных произведениях высокой степени художественных обобщений.
Лирическая миниатюра В. Гадаева представляет собой некий сплав воспоминаний и лирико-философских раздумий, ориентированных на какие-либо факты из жизни самого писателя. Они, как правило, лиричны, наполнены субъективным восприятием окружающего мира, отличаются особой искренностью, раскрывают внутренний мир человека, который обладает глубиной мысли, собственным взглядом на жизнь. Это своеобразные лирические медитации в прозе на самые разнообразные темы.
Объективный мир зачастую входит в повествование лишь как повод для переживания или как его своеобразный оттиск, так, например, в миниатюре «Радость» описывается обычный факт - рыбная ловля: «В Рудне, за селом, ловил я плетюхой рыбу. К берегу, заросшему ивняком и осокой, поставлю плетюху и мотаю ногой, шумлю. Выну её из воды, а в ней ничего нет. И это вызывает ощущение пустоты. Зато какой радостью засветится, забурлит душа, когда в плетюхе запрыгает, засеребрится бойкая плотва или затрепыхается красноперый ерш» » . Но этот факт важен для писателя, так как он созвучен с самой жизнью. Рыбная ловля сравнивается с тем, как разворачивается жизненный путь: «Вот так и жизнь. К чему стремишься – не сбывается. О чем мечтаешь – мешают преграды. И волей-неволей ощущаешь пустоту и разочарование. Зато, когда придет удача, весь ты засияешь, радость запрыгает в тебе, как серебристая плотва или красноперый ерш» . Или простая бытовая деревенская сцена - доение коровы: «что-то символическое для меня было в этой сельской картине. Что-то земное - такое знакомое и близкое. А надо мной, над мамой, коровой нависало огромное, сияющее мироздание «… Я ел молоко, как светом лакомился, и чувствовал себя легко» . В миниатюре «Медные колокола» В. Гадаев описывает старинные бубенцы, покрытые пылью колокола, хранящиеся в старом амбаре, которые рождают у автора сложные переживания, так как это свидетели жизни большой семьи, передававшиеся из поколения в поколение «..Эти колокола особенные….Они излучают свет старины, свет истории» . Вообще воспоминания, а в особенности воспоминания о детстве, занимают значительное место в лирической прозе поэта. Лирический герой пытается вспомнить, воскресить смутные образы, чувства, ощущения детской поры. Поводом, толчком для таких воспоминаний может стать знакомый с детства запах, звук, или мимолетное, внезапно повторившееся, особое настроение, или неуловимо знакомое сочетание света и тени, обстановки в доме, или жизненная ситуация, как в миниатюрах «Голос кукушки», «Мастер», «Плачет пигалица», «Ярмарка»: «Ярмарку я видел ещё с пелёнок, на руках у мамы. … Живая, яркая - виделась она мне в детстве, в юности - вошла в меня на всю жизнь. При слове «ярмарка» разноцветная лампа вспыхивает во мне. Такое слово-образ должно быть у поэта обязательно» . Таким образом сказывается отчетливо выраженное личностное, субъективное начало, субъект повествования является композиционным центром произведения, общая установка таких миниатюр - на выражение субъективного впечатления, переживания.
Во многих зарисовках у писателя возникают размышления о своей стране, народе, русской земле («Русские народные песни», «На Николу», «Чувство народа», «Идут мокшанки», «Шумит базар», «На Родине» и др.). Так, знакомые звуки русской песни вызывают у него глубокие раздумья об односельчанах: «…Что за прелесть наши русские народные песни!.. Ведь это душа народа. А душа - бессмертна» . И он стремится передать субъективное восприятие мира через простые, всем знакомые предметы и явления, заставить вглядеться в них, по-новому осознать окружающий мир. Интересны миниатюры, в которых В. Гадаев делится своими впечатлениями о тех или иных произведениях искусства. Комедия Данте, например, впечатляюще воздействует на писателя, она словно открывает ему совершенно иной мир, до боли знакомый, но в то же время новый: «она излучала утро. Неимоверно расширились мои горизонты. Сельский мир мой, ограниченный домом, палисадником, Рудней за бугром и деревушкой, синей полосой леса на горизонте, вырос, расширился до громадного мирозданья. И мысли мои приподнялись над землей, стали просторнее, шире. И сам я стал капелькой мирозданья, подернутого золотой дымкой» .
Отдельные миниатюры представляют собой философские размышления о жизни, о себе, о родине. Писатель в своих ранних миниатюрах делает попытку очертить свою гражданскую позицию, свой жизненный путь. Идеи, проводимые в произведениях, весьма значимы. В миниатюре «В этот мир я пришел» он пытается найти ответ на вопросы «Что ждёт меня? Что мне нужно в этом мире? Что я должен делать в этом мире?» . Жизнь еще только начинается, но автор твердо уверен, что «Жизнь в этом мире - не только цветы, улыбки и любовь. Это еще и грязь, слезы, ненависть, переживания и страдания. Сколько разных людей я встречал и сколько еще встречу. Я не знаю, какие события потрясут меня. Но я знаю несомненно одно, что человек приходит в этот мир делать добро» .
Несомненно, миниатюрам В. Гадаева свойственна глубокая лиричность, философичность и автобиографичность. Факт из жизни становится для писателя отправной точкой того или иного произведения. В его произведениях личное, струящееся из интимных глубин души, широко разливается в запоминающиеся строки. Он зорко подмечает и верно передаёт порой даже еле уловимые грани характера современника, замысловатые перипетии бытия. Завораживает в них реальность событий, жизненная правда, изображение истинных чувств и мыслей писателя и людей, его окружавших. На какую бы тему, и в какой бы манере В. Гадаев ни писал, в его произведениях никогда не увидишь лжи, лукавства, фальши.
Таким образом, в лирических миниатюрах В. Гадаева, в зависимости от конкретной художественной задачи субъект повествования по-разному организует пространственно-временной мир произведения. Основным стилевым приемом становится выявление нового субъекта повествования, который вносит иную атмосферу, идею, представления. Взаимодействие двух художественных миров на одном текстовом пространстве не только определяет творческую индивидуальность писателя, но и способствует выражению авторской идеи.
Литература.
1.Гадаев, В. В этот мир я пришел: Миниатюры. Эссе. Лит. портр. Воспоминания. Статьи. / В. Гадаев. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2000. – 304 с.
Терновая Аня
лирические миниатюры
Скачать:
Предварительный просмотр:
Волшебница – зима.
Зима - самое волшебное, самое красивое, удивительное время года.
Многие писатели находили вдохновение в этом времени года. Хотя очень часто зиму представляли злой и бесчувственной из-за вьюг. Но совсем другим становится наше представление о ней солнечным новогодним днём, когда нет ветра и есть только падающий большими хлопьями снег и мягкий морозец. В такие дни хочется выйти погулять, прийти в самый дальний и безлюдный уголок парка, лечь на снег и сделать «бабочку».
В моменты такого безмятежного счастья мы видим всю волшебность зимы. Ведь недаром люди говорят: «волшебница – зима». Даже обычный иней превращает чёрные и безжизненные деревья в прекрасные, белые и волшебные. Я уже молчу про чудеса, которые творит «добрый дедушка-мороз». Ведь окна, которых он коснулся, поражают воображение красотой и тонкостью узора. А ёлочки! Какие красивые ёлочки в снегу, словно в белых шапочках! Не менее прекрасна зеркальная гладь реки, скованной льдом. Даже снег прекрасен! Особенно, когда наступает солнечный день. Снег искрится и сверкает до боли в глазах и чуда в душе!
Но бывают и не столь частые, сколько прекрасные явления. Например, в Хабаровске я видела, как мороз и вода превратили простую старую решётку на окне в чудесное ледяное чудо!
Воистину, «волшебница – зима»!
Терновая Аня, 6 класс А. 2010 г.
Предварительный просмотр:
Прощаемся с ласковой осенью, мечтаем, чтобы она подольше не покидала нас, вслушиваемся в шёпот листьев… О чём шепчут листья?
Вот что услышали ученики 5 А класса школы №5:
Листья желтеют. Деревья опустошаются, а листья улетают по ветру. Это так красиво. Стоишь в парке или даже просто смотришь через окошко и видишь, как ветер срывает листья с веток деревьев, подхватывает один лист за другим и уносит их далеко-далеко. Особенно приятно, когда вечером выйдешь на улицу, и пройдёшь туда, где тихо, станешь, замрёшь и слушаешь, как листья шуршат, когда их ветер подхватывает! Когда он дунет на них, они как будто говорят: «Прощайте!» И летят своей дорогой. А вот листьям дуба не везёт: они не могут улететь вместе со своими братьями и сёстрами. Дуб крепко держит своих детей и не хочет отпускать их. Но рано или поздно ему придётся это сделать. И вот подул сильный ветер, и листья дуба сорвало, ветер подхватил их, и они нам хором шепнули: «До свидания…»
Мухина Лада.
Мы идём по осеннему парку. Высоко над головой красуются разноцветные кроны деревьев. Подул лёгкий ветерок, и мы услышали ласковый шёпот листьев.
О чём же они шепчутся? Наверное, об ушедшем лете. Вспоминают стайки весёлых птичек, которые щебетали на их ветках, о ватагах озорных ребятишек, которые беззаботно играли в их тени. Наверное, листья шепчутся о том, что приближаются холода и приходится проститься с тёплым солнышком. Вот некоторые из них открываются от веточек и, тихо кружась, ложатся нам под ноги красивым ковриком.
Мне немного грустно.
Долженко Аня.
Подул осенний ветерок, и листья начали шептаться: « Друзья мои, грядёт осенняя пора, нам суждено опасть на землю. Нас соберёт весёлая детвора, чтобы сложить из нас гербарий».
Никитенко Слава.
А вот лирическая миниатюра «Ласковая осень» талантливой Терновой Ани, ученицы 6 А класса:
Самое прекрасное, самое золотое время года – осень. Осень вызывает много эмоций, часто противоречивых. Её красоте посвящено множество произведений. Она, и в правду, очаровательна!
Представьте себе парк или опушку леса. Солнечный день. На земле ковёр из листьев. Солнечный свет струится сквозь обнажённые ветви. Он пронизывает оставшиеся на деревьях листья, играет на паутине. Всё вокруг такое солнечное, игривое и золотистое.
Осенний лес прекрасен! Деревья в своём уборе величественны, как монархи. Когда идёшь по тропинке, листья под ногами шуршат, будто перешёптываясь о чём-то, наверняка, о лете.
Вот пробежал лёгкий озорной ветерок. Он потрепал деревья по листьям, как по волосам, и, кажется, заставил улыбнуться.
Я люблю в такую погоду побродить по парку. Всё вокруг как будто хрустальное. Воздух чистый, а утром, кажется, звенит. Небо голубое и высокое-высокое. В него хочется упасть.
Настроение в такие ясные осенние дни просто сказочное! Но, вместе с тем, появляется тихая грусть. Вспоминаешь лето, каникулы… Появляется лёгкая хандра. Но даже это не может испортить очарование тёплого осеннего дня. Скоро придёт зима и укроет всё белым покрывалом.
Но пока ещё можно собирать золотые и багряные листья, подкидывать их высоко над головой, а потом наслаждаться игрой солнца на жилках…
Вот такая моя ласковая осень!
Валова Н.Л., учитель русского языка и литературы.