Эрих Мария Ремарк
Женщина шла наискосок через мост прямо на Равика. Она шла быстро, но каким-то нетвердым шагом. Равик заметил ее лишь тогда, когда она оказалась почти рядом. Он увидел бледное лицо с высокими скулами и широко поставленными глазами. Это лицо оцепенело и походило на маску, в тусклом свете фонаря оно казалось безжизненным, а в глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Равик невольно насторожился.
Женщина прошла так близко, что едва не задела его. Он протянул руку и схватил ее за локоть. Она пошатнулась и, вероятно, упала бы, если бы он ее не удержал.
Равик крепко сжал руку женщины.
– Куда вы? – спросил он, немного помедлив. Женщина смотрела на него в упор.
– Пустите! – прошептала она.
Равик ничего не ответил. Он по-прежнему крепко держал ее за руку.
– Пустите меня! Что это? – Женщина едва шевелила губами.
Равику казалось, что она даже не видит его. Она смотрела сквозь него, куда-то в пустоту ночи. Просто что-то помешало ей, и она повторяла одно и то же:
– Пустите меня!
Он сразу понял, что она не проститутка и не пьяна. Он слегка разжал пальцы. Она даже не заметила этого, хотя при желании могла бы легко вырваться.
Равик немного подождал.
– Куда же вы, в самом деле? Ночью, одна, в Париже? – спокойно спросил он еще раз и отпустил ее руку.
Женщина молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она, казалось, уже не могла идти дальше.
Равик прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и пористый камень.
– Уж не туда ли? – Он указал вниз, где, беспокойно поблескивая в сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Женщина не ответила.
– Слишком рано, – сказал Равик. – Слишком рано, да и слишком холодно. Ноябрь.
Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане спички. На картонке их оказалось всего две. Слегка наклонившись, он прикрыл ладонями пламя от легкого ветра с реки.
Равик выпрямился и показал пачку.
– Алжирские. Черный табак. Его курят солдаты Иностранного легиона. Пожалуй, для вас слишком крепок. Других нет.
Женщина покачала головой и взяла сигарету. Равик поднес ей горящую спичку. Она сделала несколько глубоких затяжек. Равик бросил спичку через парапет. Словно маленькая падающая звезда, спичка пролетела сквозь тьму и погасла, достигнув воды.
На мост медленно въехало такси. Шофер остановил машину, посмотрел на них, немного выждал и двинулся дальше, вверх по мокрой, поблескивающей в темноте авеню Георга Пятого.
Внезапно Равик почувствовал, как сильно он устал. Весь день напролет он работал и, придя домой, не мог уснуть. Тогда он вышел на улицу – хотелось выпить. И теперь, в промозглой сырости глубокой ночи, он чувствовал неодолимую усталость.
Равик посмотрел на женщину. Почему, собственно, он ее остановил? С ней что-то стряслось, это было ясно. Но ему-то какое дело? Мало ли он встречал женщин, с которыми что-то случалось, особенно ночью, особенно в Париже. Сейчас это ему было безразлично, он хотел лишь одного – спать.
– Ступайте домой, – сказал Равик. – Что вам здесь делать в такое время? Еще, чего доброго, не оберетесь неприятностей.
Он поднял воротник, намереваясь уйти. Женщина смотрела на него непонимающими глазами.
– Домой? – повторила она.
Равик пожал плечами.
– Домой, к себе на квартиру, в отель – куда угодно. Неужели вам хочется попасть в полицию?
– В отель! О Боже! – проговорила женщина. Равик остановился. Опять кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние
– отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею. Он бросил окурок. Да разве он сам не сыт всем этим по горло?
– Пойдемте куда-нибудь, выпьем рюмку водки, – сказал он.
Так проще всего – расплатиться и уйти, а там пусть сама позаботится о себе.
Женщина сделала неверное движение и споткнулась. Равик снова поддержал ее.
– Устали? – спросил он.
– Не знаю. Наверно.
– Настолько, что не можете спать?
Она кивнула.
– Это бывает. Пойдемте. Я провожу вас.
Они пошли вверх по авеню Марсо. Женщина тяжело опиралась на Равика – опиралась так, будто каждую минуту боялась упасть.
Они пересекли авеню Петра Сербского. За перекрестком улицы Шайо, вдали, на фоне дождли – вого неба возникла зыбкая и темная громада Триумфальной арки.
Равик указал на освещенный узкий вход, ведущий в маленький погребок.
– Сюда… Тут что-нибудь да найдется.
Это был шоферский кабачок. За столиком сидело несколько шоферов такси и две проститутки. Шоферы играли в карты. Проститутки пили абсент. Они смерили женщину быстрым взглядом и равнодушно отвернулись. Одна, постарше, громко зевнула, другая принялась лениво подкрашивать губы. В глубине зала совсем еще юный кельнер, с лицом обозленной крысы, посыпал опилками каменные плитки и подметал пол. Равик выбрал столик у входа. Так было удобнее: скорее удастся уйти. Он даже не снял пальто.
– Что будете пить? – спросил он.
– Не знаю. Все равно.
– Два кальвадоса, – сказал Равик кельнеру в жилетке и рубашке с засученными рукавами. – И пачку сигарет «Честерфилд».
– У нас только французские.
– Что ж. Тогда пачку «Лоран», зеленых.
– Зеленых нет. Только синие.
Равик разглядывал руку кельнера, на ней была вытатуирована голая женщина, шагающая по облакам. Перехватив его взгляд, кельнер сжал кулак и напряг мускулы. Женщина непристойно задвигала животом.
– Значит, синие, – сказал Равик.
Кельнер осклабился.
– Может, еще найдется пачка зеленых. – И удалился, шаркая туфлями.
Равик посмотрел ему вслед.
– Красные шлепанцы, – проговорил он, – и красотка, исполняющая танец живота! Похоже, он служил в турецком флоте.
Женщина положила руки на стол. Казалось, ей больше никогда их не поднять. Руки были холеные, но это еще ни о чем не говорило. Впрочем, не такие уж они были холеные. Равик заметил, что ноготь на среднем пальце правой руки, по-видимому, надломился и был оторван, не подпилен. Лак местами сошел.
Кельнер принес рюмки и пачку сигарет.
– «Лоран», зеленые. Все-таки нашлась одна пачка.
– Так я и думал. Вы служили на флоте?
– Нет. В цирке.
– Еще лучше. – Равик подал женщине рюмку. – Вот, выпейте. Ночью кальвадос – самое подходящее. А может, хотите кофе?
– Выпейте залпом.
Женщина кивнула и выпила. Равик разглядывал ее. Потухшее лицо, блеклое и почти без всякого выражения. Полные, но бледные губы, их очертания словно стерлись, и только волосы естественно-золотистого цвета были очень хороши. Она носила берет. А из-под плаща виднелся синий английский костюм, сшитый у хорошего портного. Но зеленый камень в перстне был слишком велик, чтобы не быть фальшивым.
– Еще рюмку? – спросил Равик.
Женщина кивнула.
Он подозвал кельнера.
– Еще два кальвадоса. Только рюмки побольше.
– И налить побольше?
– Значит, два двойных кальвадоса.
– Угадали.
Равик решил быстро выпить свою рюмку и уйти. Ему было скучно, и он очень устал. Вообще же он умел терпеливо переносить превратности судьбы: за плечами сорок лет беспокойной и переменчивой жизни. Ситуации вроде этой были ему не в новинку. Он жил в Париже несколько лет, страдал бессонницей и ночами часто бродил по городу – поневоле приходилось видеть всякое.
Кельнер принес заказанное. Равик осторожно поставил перед женщиной рюмку яблочной водки, пряной и ароматной.
– Выпейте еще. Толку, конечно, будет мало, зато согревает. И что бы с вами ни случилось – ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.
Женщина подняла на него глаза, но к рюмке не прикоснулась.
– Нет, это и в самом деле так, – сказал Равик. – Особенно если дело происходит ночью. Ночь многое усложняет.
Женщина по-прежнему смотрела на него.
– Незачем меня утешать, – наконец проговорила она.
– Тем лучше.
Равик поискал глазами кельнера. Хватит. Ему это надоело, он хорошо знал таких женщин. Вероятно, из русских эмигрантов, подумал он.
Стоит им где-нибудь пристроиться и слегка захмелеть, как сразу же переходят на категорический тон.
– Вы русская?
Равик расплатился и встал, собираясь проститься. Сразу же встала и женщина. Она сделала это молча, как нечто само собой разумеющееся. Равик нерешительно взглянул на нее. Ладно, подумал он. Проститься можно и на улице.
Начался дождь. У входа Равик остановился.
– Вам куда?
Он решил, что пойдет в противоположном направлении.
– Не знаю. Куда-нибудь.
"Хороший конец бывает только тогда, когда до него все было плохо. Уж куда лучше плохой конец", - так утверждает один из героев знаменитого и особо чтимого в России немецкого писателя Эриха Марии Ремарка.Романы Ремарка - это особый взгляд и философия, которой многие в свой черед "заболевают", а затем так же неизбежно "излечиваются". Период поисков себя сменяется у большинства читателей Ремарка иной, размеренной и упорядоченной жизнью. Можно ли представить ремарковского героя рассказывающим сказку на ночь своему ребенку, копающимся в огороде, озабоченным прибавкой к жалованью или перспективами повышения по службе? Нет - и, возможно, за это мы их любим: они вне цепей быта и обывательской рутины, их ценности мудры и незамысловаты, как сама жизнь,- хлеб, табак, немного денег и обязательно рядом товарищ, на которого можно положиться в любых обстоятельствах.Бесконечно притягательные в своем искреннем и старомодном донкихотстве, герои Ремарка хранят верность благородным нравственным принципам и следуют им в простых житейских ситуациях: не предают, не лгут, но отвечают злу ударом на удар; знают цену деньгам, но не стремятся перевести все на язык товарно-денежных отношений. Не хочется мириться с мыслью, что у них нет будущего: Равик доживет до победы над нацистами, Элен напишет самое главное письмо в своей жизни, Клерфэ выиграет следующую гонку, Лилиан в очередной раз сбежит из санатория-монастыря.А там посмотрим...
«Триумфальная арка» - сюжет
Действие происходит во Франции 1938-1939 годах. Равик, участник Первой Мировой войны, немецкий хирург, не имеющий гражданства, живёт в Париже и оперирует пациентов вместо менее квалифицированных французских хирургов. Он — один из множества эмигрантов без паспортов или каких-либо иных документов, постоянно находящихся под угрозой ареста и высылки из страны. На родине он помог бежать двум невиновным, пережив после этого пытки в гестапо и гибель своей девушки в застенках, он перебрался во Францию, так как там эмигрантам легче всего жить.
Он случайно знакомится с итальянской актрисой Жоан Маду и завязывает с ней роман, влюблённые то ссорятся, то мирятся. Равику удаётся заманить в лес и убить своего главного мучителя - гестаповца Хааке, пообещав ему визит в элитный бордель. В конце романа начинается война, Жоан получает смертельное ранение от пули ревнивого актёра, Равик отказывается скрыться под личиной русского эмигранта и спокойно отдаётся в руки полиции, устроившей облаву в отеле, где он живёт.
Рецензии
Рецензии на книгу «Триумфальная арка»
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы оставить рецензию. Регистрация займет не более 15 секунд.
Anna M
Приятно было ознакомиться с интересным любовным романом!
Мое мнение, что книга "Триумфальная арка" - это более мужская проза, но прочесть ее стоит и девушкам) Ремарк, лично для меня, один из немногих авторов, который доходчиво преподносит жизненные ценности, носитель определения философии. Можно не мало для себя открыть и начать ценить не только любовь, верность, страдание, но и то, что ты являешься человеком! В моменты прочтения, меня переполняли чувства печали, радости, восторга, просто фонтан эмоций) Книга "Триумфальная арка" буквально пролетает перед глазами, в общем как и сама жизнь! Читайте, плачьте, учитесь ценить и любить, разбирайте на цитаты, много таких моментов где непроизвольно улыбаешься!!! Приятного прочтения!
Полезная рецензия?
/
1 / 0
Fanny
Как и все книги Эриха Ремарка “Триумфальная арка” является очень трагической и печальной историей. История главных героев не может не волновать, она настолько печальная, настолько искренняя, настоящая, что задевает за живое, трогает до глубины души, заставляет задуматься. Вот такую гамму эмоций вызвала у меня эта замечательная книга, которая для меня стала одной из любимых.
Очень понравилась любовная линия, интересные герои, характеры которых хорошо раскрыты. Однако, история их любви здесь не центральное событие. Скорее она создана в качестве фона. Эрих Ремарк изобразил целую эпоху - довоенное время, когда на всей Земле царил полный хаос, люди жили в страхе.
Действия романа происходят во Франции в красивом городе Париж. Но даже всю эту красоту затмевает тьма, которая охватила весь мир.
Восхищает символичность книги, наличие глубоких цитат, красивый слог.
В этой книге я не нашла не одного минуса, она идеальна от начала до конца!
Полезная рецензия?
/
Борис Кремнев, Исаак Шрайбер
«Триумфальная арка» - роман немецкого писателя Эриха Марии Ремарка , впервые опубликованный в США в 1945 году; немецкое издание вышло в 1946 . Было множество предположений, что прототипом главной героини Жоан являлась Марлен Дитрих , с которой Ремарк проводил время в Париже перед началом Второй мировой войны .
Сюжет
Действие происходит во Франции в 1938-39 годах. Равик, участник Первой мировой войны, немецкий хирург, не имеющий гражданства, живёт в Париже и оперирует пациентов вместо менее квалифицированных французских хирургов. Он - один из множества эмигрантов без паспортов или каких-либо иных документов, постоянно находящихся под угрозой ареста и высылки из страны. На родине он помог бежать двум невиновным, пережив после этого пытки в гестапо и гибель своей девушки в застенках, он перебрался во Францию, так как там эмигрантам легче всего жить.
Он случайно знакомится с итальянской актрисой Жоан Маду и завязывает с ней роман, влюблённые то ссорятся, то мирятся. Равику удаётся заманить в лес и убить своего главного мучителя - гестаповца Хааке, пообещав ему визит в элитный бордель. В конце романа начинается война, Жоан получает смертельное ранение от пули ревнивого актёра, Равик отказывается скрыться под личиной русского эмигранта и спокойно отдаётся в руки полиции, устроившей облаву в отеле, где он живёт.
Экранизации
- «Триумфальная арка » - фильм 1948 года с Ингрид Бергман и Шарлем Буайе в главных ролях;
- «Триумфальная арка » - фильм 1985 года. В главных ролях - Энтони Хопкинс и Лесли-Энн Даун.
Избранные цитаты
- Что бы с вами ни случилось - ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.
- Легче переспать с мужчиной, чем назвать его по имени.
- Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
- Без любви человек не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя.
- Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
- Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
- Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил.
- Самый легкий характер у циников - самый невыносимый у идеалистов.
- Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
- Странно, что человек может умереть… когда он любит…
- Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.
- Мужчина - не мужчина, если деньгами распоряжается его жена.
- Всё, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево.
- Ты скажешь, что именно я бросил тебя. И приведешь немало доводов… И сама поверишь в них… И будешь права перед древнейшим судом мира - природой.
- Нигде ничто не ждёт человека, всегда надо самому приносить с собой всё.
- Одинокий человек не может быть покинут. О эта жалкая потребность человека в крупице тепла. Да и разве вообще существует что-то, кроме одиночества.
- Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
- Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
- Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
- Слова, сказанные в темноте, разве они могут быть правдой? Для настоящих слов нужен яркий свет.
- Мораль - выдумка слабых, жалобный стон неудачников.
- Ожидание разъедает душу.
- Ночью человек всегда иной, чем днем.
- Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.
- Любовь - не то слово. Оно слишком мало говорит. Оно как капля в реке, лист на дереве. Всё это гораздо больше…
- Странное чувство пустоты, вызываемое всяким «после».
- Дёшево только то, что носишь без чувства уверенности в себе.
- И здесь любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма... Чудо и чудовищная насмешка.
- Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь.
- Счастье начинается тобой и тобой же кончится.
- Один из двух всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит.
- Кто действительно пропал, тот молчит.
- Стремление противоречить свидетельствует об ограниченности духа.
- Только мелочи объясняют всё, значительные поступки ничего не объясняют.
- Самое невероятное почти всегда оказывается наиболее логичным.
- Только самые простые вещи не разочаровывают. Счастье достаётся как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь.
- Но ведь человек и жив-то вздором, а не чёрствым хлебом фактов.
- Тоска по оставленному или покинувшему нас человеку как бы украшает ореолом того, кто приходит потом. И после утраты новое предстаёт в своеобразном романтическом свете. Старый, искренний самообман.
- Преступность - это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни
- В романе главный герой описывает, что видел в детстве созвездие Ориона летом.
"Мальчиком однажды ночью я спал на лугу. Было лето, на небе ни облачка. Перед тем как заснуть, я смотрел на Орион, он висел далеко на горизонте, над лесом. Потом среди ночи я проснулся и вдруг вижу - Орион прямо надо мной. Я запомнил это на всю жизнь."
Орион считается осенне-зимним созвездием в Северном полушарии. Однако, его действительно можно наблюдать с середины августа.
- Главный герой романа несколько раз упоминается и играет роль эпизодического действующего лица на страницах другого романа Ремарка - "Тени в раю" .
По сюжету романа Равику удалось выбраться из французского лагеря для интернированных до начала оккупации Франции и эмигрировать в США. Поселился в Филадельфии, наладил контакты с местными немецкими эмигрантами и надеялся продолжить свою врачебную практику после сдачи государственного экзамена. Несколькими годами позже сдал экзамен и продолжил врачебную практику в Нью-Йорке.
Примечания
См. также
| Эрих Мария Ремарк | |
|---|---|
| Романы | Приют Грёз Гэм Станция на горизонте На западном фронте без перемен Возвращение Три товарища Возлюби ближнего своего Триумфальная арка Искра жизни Время жить и время умирать Чёрный обелиск Жизнь взаймы Ночь в Лиссабоне Тени в раю |
| Рассказы | Враг Безмолвие вокруг Вердена Карл Брегер во Флери Жена Йозефа История любви Аннеты Странная судьба Иоганна Бартока |
| Сборники рассказов, эссе, письма, пьесы | Последний акт Последняя остановка Будьте бдительны Глаз как активный искуситель Существенные и мелкие иронические моменты в моей жизни. Интервью с самим собой Эпизоды за письменным столом Скажи мне, что ты меня любишь... |
| Экранизации | Flotsam На Западном фронте без перемен Дорога назад Три товарища Так кончается наша ночь Другая любовь Триумфальная арка Железный занавес Последний акт Время любить и время умирать Из пепла Самый длинный день Ночь в Лиссабоне Бобби Дирфилд На Западном фронте без перемен Триумфальная арка Черный обелиск Кровь и железо: история германской военной машины Цветы от победителей Третий рейх в цвете На Западном фронте без перемен |
Категории:
- Литературные произведения по алфавиту
- Книги по алфавиту
- Литература Германии
- Романы 1945 года
- Романы Эриха Марии Ремарка
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Триумфальная арка (роман)" в других словарях:
Триумфальная арка: Триумфальная арка мемориальное сооружение. Примеры таких сооружений: Триумфальная арка в Москве. Красные ворота в Москве. Нарвские ворота в Санкт Петербурге. Триумфальная арка в Париже. Арка на площади Каррузель в Париже … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Триумфальная арка (значения). Не путать с триумфальной аркой на площади Каррузель Координаты: 48°52′26″ с. ш. 2°17′41″ в. д … Википедия
Достопримечательность Арка и гробница Галерия … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Возвращение. Возвращение Der Weg zurück Жанр: роман
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия
Возлюби ближнего своего Liebe Deinen Nächsten … Википедия
Триумфальная арка
Печатается с разрешения The Estate of the Late Paulette Remarque и литературных агентств Mohrbooks AG Literary Agency и Synopsis.
© The Estate of the Late Paulette Remarque, 1945
© Перевод. Б. Кремнев, наследники, 2012
© Перевод. И. Шрайбер, наследники, 2012
© Издание на русском языке AST Publishers, 2012
Женщина шла наискосок через мост прямо на Равика. Она шла быстро, но каким-то нетвердым шагом. Равик заметил ее лишь тогда, когда она оказалась почти рядом. Он увидел бледное лицо с высокими скулами и широко поставленными глазами. Это лицо оцепенело и походило на маску, в тусклом свете фонаря оно казалось безжизненным, а в глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Равик невольно насторожился.
Женщина прошла так близко, что едва не задела его. Он протянул руку и схватил ее за локоть. Она пошатнулась и, вероятно, упала бы, если бы он ее не удержал.
Равик крепко сжал руку женщины.
– Куда вы? – спросил он, немного помедлив. Женщина смотрела на него в упор.
– Пустите! – прошептала она.
Равик ничего не ответил. Он по-прежнему крепко держал ее за руку.
– Пустите меня! Что это? – Женщина едва шевелила губами.
Равику казалось, что она даже не видит его. Она смотрела сквозь него, куда-то в пустоту ночи. Просто что-то помешало ей, и она повторяла одно и то же:
– Пустите меня!
Он сразу понял, что она не проститутка и не пьяна. Он слегка разжал пальцы. Она даже не заметила этого, хотя при желании могла бы легко вырваться.
Равик немного подождал.
– Куда же вы, в самом деле? Ночью, одна, в Париже? – спокойно спросил он еще раз и отпустил ее руку.
Женщина молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она, казалось, уже не могла идти дальше.
Равик прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и пористый камень.
– Уж не туда ли? – Он указал вниз, где, беспокойно поблескивая в сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Женщина не ответила.
– Слишком рано, – сказал Равик. – Слишком рано, да и слишком холодно. Ноябрь.
Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане спички. На картонке их оказалось всего две. Слегка наклонившись, он прикрыл ладонями пламя от легкого ветра с реки.
Равик выпрямился и показал пачку:
– Алжирские. Черный табак. Его курят солдаты Иностранного легиона. Пожалуй, для вас слишком крепок. Других нет.
Женщина покачала головой и взяла сигарету. Равик поднес ей горящую спичку. Она сделала несколько глубоких затяжек. Равик бросил спичку через парапет. Словно маленькая падающая звезда, спичка пролетела сквозь тьму и погасла, достигнув воды.
На мост медленно въехало такси. Шофер остановил машину, посмотрел на них, немного выждал и двинулся дальше, вверх по мокрой, поблескивающей в темноте авеню Георга Пятого.
Внезапно Равик почувствовал, как сильно он устал. Весь день напролет он работал и, придя домой, не мог уснуть. Тогда он вышел на улицу – хотелось выпить. И теперь, в промозглой сырости глубокой ночи, он чувствовал неодолимую усталость.
Равик посмотрел на женщину. Почему, собственно, он ее остановил? С ней что-то стряслось, это было ясно. Но ему-то какое дело? Мало ли он встречал женщин, с которыми что-то случалось, особенно ночью, особенно в Париже. Сейчас это ему было безразлично, он хотел лишь одного – спать.
– Ступайте домой, – сказал Равик. – Что вам здесь делать в такое время? Еще, чего доброго, не оберетесь неприятностей.
Он поднял воротник, намереваясь уйти. Женщина смотрела на него непонимающими глазами.
– Домой? – повторила она.
Равик пожал плечами:
– Домой, к себе на квартиру, в отель – куда угодно. Неужели вам хочется попасть в полицию?
– В отель! О Боже! – проговорила женщина.
Равик остановился. Опять кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние – отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею. Он бросил окурок. Да разве он сам не сыт всем этим по горло?
– Пойдемте куда-нибудь, выпьем рюмку водки, – сказал он.
Так проще всего – расплатиться и уйти, а там пусть сама позаботится о себе.
Женщина сделала неверное движение и споткнулась. Равик снова поддержал ее.
– Устали? – спросил он.
– Не знаю. Наверно.
– Настолько, что не можете спать?
Она кивнула.
– Это бывает. Пойдемте. Я провожу вас.
Они пошли вверх по авеню Марсо. Женщина тяжело опиралась на Равика – опиралась так, будто каждую минуту боялась упасть.
Они пересекли авеню Петра Сербского. За перекрестком улицы Шайо, вдали, на фоне дождливого неба возникла зыбкая и темная громада Триумфальной арки.
Равик указал на освещенный узкий вход, ведущий в маленький погребок:
– Сюда… Тут что-нибудь да найдется.
Это был шоферский кабачок. За столиком сидело несколько шоферов такси и две проститутки. Шоферы играли в карты. Проститутки пили абсент. Они смерили женщину быстрым взглядом и равнодушно отвернулись. Одна, постарше, громко зевнула, другая принялась лениво подкрашивать губы. В глубине зала совсем еще юный кельнер, с лицом обозленной крысы, посыпал опилками каменные плитки и подметал пол. Равик выбрал столик у входа. Так было удобнее: скорее удастся уйти. Он даже не снял пальто.
– Что будете пить? – спросил он.
– Не знаю. Все равно.
– Два кальвадоса, – сказал Равик кельнеру в жилетке и рубашке с засученными рукавами. – И пачку сигарет «Честерфилд».
– У нас только французские.
– Что ж. Тогда пачку «Лоран», зеленых.
– Зеленых нет. Только синие.
Равик разглядывал руку кельнера, на ней была вытатуирована голая женщина, шагающая по облакам. Перехватив его взгляд, кельнер сжал кулак и напряг мускулы. Женщина непристойно задвигала животом.
– Значит, синие, – сказал Равик.
Кельнер осклабился.
– Может, еще найдется пачка зеленых. – И удалился, шаркая туфлями.
Равик посмотрел ему вслед.
– Красные шлепанцы, – проговорил он, – и красотка, исполняющая танец живота! Похоже, он служил в турецком флоте.
Женщина положила руки на стол. Казалось, ей больше никогда их не поднять. Руки были холеные, но это еще ни о чем не говорило. Впрочем, не такие уж они были холеные. Равик заметил, что ноготь на среднем пальце правой руки, по-видимому, надломился и был оторван, не подпилен. Лак местами сошел.
Кельнер принес рюмки и пачку сигарет.
– «Лоран», зеленые. Все-таки нашлась одна пачка.
– Так я и думал. Вы служили на флоте?
– Нет. В цирке.
– Еще лучше. – Равик подал женщине рюмку. – Вот, выпейте. Ночью кальвадос – самое подходящее. А может, хотите кофе?
– Выпейте залпом.
Женщина кивнула и выпила. Равик разглядывал ее. Потухшее лицо, блеклое и почти без всякого выражения. Полные, но бледные губы, их очертания словно стерлись, и только волосы естественно-золотистого цвета были очень хороши. Она носила берет. А из-под плаща виднелся синий английский костюм, сшитый у хорошего портного. Но зеленый камень в перстне был слишком велик, чтобы не быть фальшивым.
– Еще рюмку? – спросил Равик.
Женщина кивнула.
Он подозвал кельнера.
– Еще два кальвадоса. Только рюмки побольше.
– И налить побольше?
– Значит, два двойных кальвадоса.
– Угадали.
Равик решил быстро выпить свою рюмку и уйти. Ему было скучно, и он очень устал. Вообще же он умел терпеливо переносить превратности судьбы: за плечами сорок лет беспокойной и переменчивой жизни. Ситуации вроде этой были ему не в новинку. Он жил в Париже несколько лет, страдал бессонницей и ночами часто бродил по городу – поневоле приходилось видеть всякое.
В закоулках памяти хранятся только достойные экземпляры, только настоящие рукописи, труды и бессонные ночи талантливых рук, написавших то, что отпечатком легло на мраморные плиты души.
Такие книги, словно наркотическое психотропное средство, въедаются в мозг и заставляют тебя возвращаться к ним снова и снова. И с годами на полках памяти, как на полке ванной комнаты старушек, стоят книги-наркотики, с которыми не расстанешься даже на смертном одре.
Среди прочих таких букинистических зависимостей, на моей полке стоит
И я поведаю вам в своем небольшом монологе, почему именно она стала моей самой большой зависимостью на сегодняшний день.
«Триумфальная арка» - не просто роман. Это многогранная, испещренная мыслями и чувствами история. Это то самое произведение, которое разбираешь на цитаты своей жизни, головоломка эмоций и жизненных позиций, ставших вечными.
Это история военного хирурга, осторожность и предусмотрительность которого заменили ему счастье и беззаботность и женщины, наслаждающейся мимолетными победами; история девушек из борделей, в которых человечности больше, «чем среди тех, кто ни разу не спал с мужчиной» , цинизма коллег и скоротечности и необыкновенной ценности человеческой жизни.
Книга-философия о закате европейской цивилизации во Вторую мировую войну (когда главный герой сравнивает Европу со стадом моржей, которые сотнями лежали на берегу и бездействовали, наблюдая, как охотники, одного за другим, убивали их сородичей) – «Усталые и бесформенные сумерки богов. Выцветшие знамена прав человека… Народы, словно медленно гонимые на заклание, как овцы. Овцу принесут в жертву – блохи спасутся. Как всегда…»
Каждая глава этой книги с необыкновенной точностью, словно молотом выбивает в голове правду о жизни, отношениях между любимыми, коллегами, незнакомцами, о том, что истинно ценно, не мимолетно и не поверхностно. Умение автора передать контраст между красотой и убогостью, как бы между строк, вызывает неподдельное восхищение («…Ван Гог, Гоген, Сезанн. Все три холста действительно висели без рам. Они светились на грязных обоях, словно окна в какой-то другой мир…» )
Тонкая грань интеллектуальности, воспитания и чувственности пронизывает каждую страницу этого произведения. Вся простота и одновременная сложность сюжета в том, что, по сути, здесь нет главных героев, так как каждый герой «Триумфальной арки» учит читателя через призму своей жизни по ту сторону переплета.
Хирург Равик учит чести, милосердию, стойкости и умению противостоять трудностям, учит тому, что месть – блюдо совершенно несъедобное.
Жоан – стремлению жить, жить полной жизнью, не бояться показывать свои эмоции, придерживаться своей позиции и не стремиться изменить ее под давлением обстоятельств.
Роланда и Морозов – настоящей дружбе и верности, несмотря на опасность и удручающие обстоятельства.
Акушерка мадам Буше – тому, что мир полон несправедливости, но даже из таких ситуаций можно извлечь выгоду.
Мальчик Жанно – тому, как, порой, могут различаться истинные ценности людей.
Кэт – жажде жизни, тонкому чутью появиться в нужное время, в нужный момент и успеть вовремя.
Эта книга оставляет после себя привкус необъятного чувства, способного сломить все преграды и объединить миллионы совершенно разных людей – эта книга рождает любовь!
Я не хочу пересказывать вам сюжет! Банальность — не для произведений Ремарка!
Я предлагаю Вам окунуться в необычайно тонкий интеллектуально-философский мир его произведений!
Начните с «Триумфальной арки» и, поверьте мне на слово, - вы полюбите хрустальную паутину его фраз и мыслей, которая будет звучать волшебной мелодией в Вашем сердце!