Карл I вступил на престол в 1625 году, и поначалу молодой король многим понравился: он обладал изящной внешностью, имел прекрасные манеры, был образован, любил спорт и живопись. Но он хотел покончить с остатками былых свобод и окончательно укрепить самодержавную монархию. Вопреки установленным обычаям, Карл I стал взимать налоги без согласия парламента, гноил в тюрьмах вождей оппозиции, тратил государственную казну на прихоти своего двора [В жены Карл I взял 15-летнюю французскую принцессу Генриетту-Марию, обожал свою молодую супругу и устраивал в ее честь балы, маскарады, театральные представления, танцы и другие развлечения ] и военные авантюры, преследовал „еретиков“. Когда же английский парламент выказал недовольство такой политикой и потребовал от Карла I соблюдения своих прав, король заявил: „Парламент всецело в моей власти, и оттого, найду я их полезными или вредными, зависит, будут ли они продолжаться или нет“ . Чтобы ослабить влияние парламента, он использовал право „королевской прерогативы“, а для подавления недовольства представителей буржуазии и джентри (нового дворянства) ввел в действие чрезвычайные суды - „Звездную палату“ и „Высокую комиссию“.
Наконец он совсем перестал собирать парламент, и целых 11 лет правил самодержавно, полагаясь только на своих советников и фаворитов. Но поражение английских войск в Шотландии расчистило в стране дорогу революции. Протест против королевской власти достиг своего апогея в 1640 году, когда Карл I для вотирования новых налогов вынужден был вновь созвать парламент, который в истории получил название Долгого. Этот парламент сразу же начал свою деятельность с революционных действий и издал ряд постановлений, которые сильно ограничивали королевскую власть. Уже через неделю после своего открытия парламент арестовал графа Стаффорда - всемогущего королевского фаворита; затем был заключен в Тауэр еще один советник короля - архиепископ Лод, ненавидевший религиозное свободомыслие. В марте 1641 года начался открытый судебный процесс над лордом Стаффордом: многотысячная толпа, несколько дней бушевавшая перед дворцом Уайтхолл, заставила короля и лордов уступить, и 12 мая на площади перед Тауэром палач отрубил графу Стаффорду голову. Но казнь эта не разрешила назревших проблем, так как политические, экономические и религиозные противоречия в стране все нарастали.
Осенью 1641 году вышла „Великая ремонстрация“ - своеобразный манифест оппозиции, в котором была изложена программа буржуазии и нового дворянства. В основе ее лежало требование неприкосновенности собственности на земли, движимое имущество и коммерческие доходы. Карл I попытался арестовать лидеров оппозиции, но затея эта провалилась: сначала их спрятали, а когда опасность миновала, с триумфом возвратили в парламент.
Король, убедившись, что мирно с парламентом не договориться, отправился на север и собрал верные себе войска. В августе 1642 года он поднял в Ноттингеме свой боевой штандарт с гербами по четырем углам и короной в центре, объявив войну своим непокорным подданным. Но и парламент собирает вокруг себя вооруженные силы: организуется и вооружается лондонская милиция, идет сбор средств, вербуются наемники и добровольцы. Однако это была разношерстная толпа, ни в какое сравнение не идущая с войском роялистов, тренированным и закаленным в многочисленных битвах. Уже первое сражение показало, что для победы парламент должен создать собственную, хорошо обученную армию. За организацию ее взялся Оливер Кромвель - один из самых умных и энергичных людей революционного лагеря.
Однако в сложившейся тогда ситуации возмущение народа было обращено не на Карла I. Недовольство высокими налогами, казнокрадство, стеснение свободы предпринимательства, гнет государственной церкви - все приписывалось дурным законам, дурным советникам и дурным исполнителям, которые якобы склоняли короля к антинародной политике. Даже издав приказ о создании армии, парламент требовал „защищать короля, обе палаты парламента и всех тех, кто подчиняется их повелениям“ . Когда же короля захватили в плен и перевезли в ставку армии, сам О. Кромвель и его советники начали с Карлом I переговоры и даже как будто готовы были вернуть его на трон. „Ни одни человек, - говорил Кромвель, - не может спокойно пользоваться своей жизнью, пока королю не будут возвращены его права“ . Однако в 1647 году левеллеры („уравнители“; небольшая, но активная политическая партия) заявили, что „права короля - ничто и недействительны перед законом“ . В их манифесте „Дело армии“ говорилось: „Следует помнить, что вся власть по происхождению и по существу исходит от народа в целом, и его свободный выбор является основой всякого справедливого государства“ .
Осенью 1647 года на конференции в Петни впервые было сказано о необходимости привлечь короля к ответу за тиранию и пролитую кровь. Но на повестку дня вопрос этот встал только через год, в течение которого произошло много всяких событий, и в их числе - бегство Карла I на остров Уайт, откуда он хотел перебраться на континент. Роялисты воспрянули духом: то там, то здесь начали вспыхивать мятежи, шотландцы заключили с Карлом I тайный союз, и в мае 1648 года в Англии началась вторая гражданская война.
Арестованный и сосланный в Ньюпорт король жил в скромном жилище местного джентльмена - таким образом, для узника оставалась хотя бы видимость свободы. Его апартаменты состояли из нескольких комнат, „двор“ составляли немногие личные слуги, которые по приказу парламента продолжали оказывать Карлу I „традиционные почести“. А ведь еще совсем недавно король располагал шестью дворцами, которые были украшены картинами Тициана, Корреджио, Ван Дейка и других художников, увешаны редкими коврами и обставлены драгоценной мебелью Теперь он лишился всего! Более четырех лет монарх не видел жены, которая бежала во Францию, более года не видел детей Состарившийся и поседевший, Карл I в одиночестве слушал проповеди епископа Ашера, который льстиво называл его „живой славой Англии“ . В действительности же король уже давно был ее проклятием - уверенный в божественности „своего призвания“ и святости „своего долга“ , он уже давно ни перед чем не останавливался, лишь бы вернуть утраченную власть. Даже консервативные политики парламента отмечали, что и в плену король продолжал плести интриги. Он хорошо изучил требования предъявленного ему армией ультиматума о свершении правосудия над ним и теперь в беседах с начальником охраны то и дело старался опровергнуть их. „Нет таких законов, - настаивал Карл I, - на основании которых король может быть привлечен к суду своими подданными. Король выше закона, ибо он - его источник“ . Говорил он и о том, что иностранные государства не потерпят его казни и вторгнутся в Англию, то же самое сделают ирландские роялисты-католики. Так король отвечал на ультиматум парламента и одновременно укреплял себя в несбыточных надеждах.
Между тем военные действия против роялистов развивались успешно, армия О. Кромвеля одерживала одну победу за другой Шотландцы были наголову разбиты, но представители английской буржуазии, напуганные успехами революционных войск, затеяли переговоры с королем. Парламентская делегация отправилась в Ньюпорт и стала уговаривать Карла I пойти на уступки, после чего ему вновь будут возвращены трон, почести и богатства Пусть только король хотя бы на время передаст парламенту военные и церковные дела, и его торжественно встретят в Лондоне. Однако король оказался нерешительным и недальновидным, и не сумел извлечь выгоды из создавшегося положения: он тянул время, придирался к словам и формулировкам, а сам тем временем вел тайные переговоры с восставшими ирландцами, которые обещали ему поддержку против мятежных англичан. Скрывшаяся за границу королева вербовала на материке армию и предлагала голландцам несколько городов на западе Англии, если они окажут вооруженную помощь Карлу I. Сам король хотел воспользоваться расколом, который произошел в стане победителей. Буржуазия, имевшая большинство в Долгом парламенте, во что бы то ни стало хотела примириться с королем, чтобы остановить дальнейший ход революции. Но крестьянство и городская беднота, напротив, выступали за коренную реформу всего государственного строя, и в первую очередь - за распространение избирательного права на самые широкие слои населения и ликвидацию палаты лордов.
Карл I вел переговоры с представителями парламента и генералами революционной армии, соглашался на ограничение своей власти, а сам писал в это время одному из своих доверенных лиц: „Повинуйтесь лишь приказаниям моей жены… Говоря откровенно, всякая уступка, сделанная мною сегодня, должна облегчить мое бегство“ . Племянник короля Руперт должен был напасть на замок с моря, но Карла I там уже не было Вторая попытка была предпринята во время остановки короля в Бэгшоте - поместье лорда Ньюберга. Под предлогом сменить коня королю должны были дать скакуна из знаменитой конюшни хозяина. На таком коне Карл I был бы недосягаем, но один из охранников велел дать королю коня одного из солдат конвоя.
Опасность монархического переворота тогда была очень велика, так что революционная армия перешла к решительным действиям. Темным, ненастным вечером 30 ноября 200 пехотинцев и 40 кавалеристов, переправившись на остров, заняли Ньюпорт. На рассвете они захватили короля и доставили его в угрюмый средневековый замок Херсткасл, высившийся на голых скалах. Замок тщательно охранялся, в помещениях его даже летом веяло сыростью и ледяным ветром, и здесь Карл I по-настоящему почувствовал себя узником.
2 декабря 1648 года революционная армия заняла Лондон, и короля перевезли в Виндзорский замок, где поместили под усиленной охраной. Карлу I сократили число слуг, дверь его апартаментов постоянно охраняли, днем и ночью с ним находился один офицер. Прогулки разрешались только по территории замка, свидания запрещались, слуги под присягой обязались доносить обо всем, если что-либо узнают о готовящемся побеге.
В конце декабря О. Кромвель предложил сохранить Карлу I жизнь, если тот примет определенные условия. Он хорошо понимал, что суд над королем и казнь его создадут опасный прецедент, и тянул до последнего, но на него нажимали, и О. Кромвель решился… На следующий день он выступал в парламенте уже с такими речами:
Если бы кто-нибудь раньше предложил свергнуть короля и его потомков с престола, я счел бы его величайшим предателем и бунтовщиком. Но Провидение возложило это на нас, и мне не остается ничего, кроме как подчиниться воле Божьей, хотя я и не готов еще высказать вам свое мнение на этот счет.
А через неделю палата общин уже постановила:
Карл Стюарт… занялся целью полностью уничтожить древние и основные законы и права этой нации и ввести вместо них произвольное и тираническое правление, ради чего он развязал войну против парламента и народа, которая опустошила страну, истощила казну, приостановила полезные занятия и торговлю и стоила жизни многим тысячам людей. Посему король должен быть привлечен к ответу перед специальной судебной палатой, состоящей из 150 членов, назначенных настоящим парламентом.
Угроза суда над английским монархом становилась реальностью. За несколько дней до начала процесса Карла I перевели в дом некоего Р. Коттона, непосредственно примыкавший к зданию Вестминстерского дворца. К Виндзорскому замку была подана карета, запряженная шестеркой лошадей: по обеим сторонам дороги до внешних ворот замка стояла шеренга мушкетеров, а как только карета покинула замок, ее окружил отряд кавалерии под командованием Гаррисона. У Темзы Карла I перевели на баржу, которую сопровождали по реке боты с солдатами; потом короля высадили на берег и между двумя сомкнутыми шеренгами пехотинцев доставили в дом Р. Коттона. Охраняли дом круглосуточно 200 пехотинцев и отряд кавалерии.
О. Кромвель, взявшийся за организацию суда над королем, в те дни был очень занят: вел переговоры с депутатами парламента, чтобы привлечь их на свою сторону или хотя бы нейтрализовать, настаивал на открытом ведении процесса, чтобы народ видел, что совершается правосудие. Но взять на себя ответственность судить помазанника Божьего было делом неслыханным, и, когда был оглашен список членов „Верховной палаты Правосудия“ (так назывался революционный трибунал), у многих из них сразу же нашлись неотложные дела в собственных поместьях. Началось неслыханное бегство из Лондона кандидатов в судьи: уехали юристы, исчезли главные судьи королевства, многие внезапно „заболели“… Боялись и короля, которого должны были судить, и толковавшего их на решительные действия народа, и кары Господней.
Кроме того, чтобы постановление палаты общин приобрело силу закона, его должна была утвердить высшая палата парламента, но лорды не пожелали дать своего согласия и отложили заседание на неделю. В ответ палата общин приняла три знаменитых резолюции:
1. Народ, находящийся под водительством Божиим, является источником всякой справедливой власти.
2. Общины Англии, собранные в парламенте, будучи избраны народом и представляя его, имеют высшую власть в государстве.
3. То, что общины объявят законом в парламенте, должно иметь силу закона, хотя бы ни король, ни лорды не согласились на это.
После этого события стали развиваться стремительно. Короля лишили большей части его свиты, никто уже на становился перед ним на колени, даже перестали отведывать кушанья, прежде чем подать ему. Число членов „Высшей палаты Правосудия“ сократили до 135 человек, но и после этого бегство членов суда из Лондона продолжалось: уезжали и республиканцы, опасавшиеся установления военной диктатуры.
20 января 1649 года около двух часов пополудни „Высшая палата Правосудия“ собралась в Расписной палате Вестминстера. Зал освещал огонь огромного камина, в канделябрах трепетали свечи, бесшумно входили и выходили клерки… Судить короля отважились 67 человек: это были члены так называемой „очищенной“ палаты общин и армейские офицеры, среди которых находились и „кромвелевские полковники“. Председателем суда был избран честерс-кий судья Джон Брэдшоу - человек ничем себя не проявивший. Ему выдали великолепную алую мантию и шляпу с высокой тульей, в которую осторожный судья положил стальные пластины. В числе судей были Т. Прайд - в прошлом извозчик, А. Ивер и Т. Хортон - бывшие слуги, Т. Гаррисон - клерк и другие…
Предшествуемые стражей с алебардами судьи торжественно ступили на помост и заняли свои места на обитых красным сукном скамьях. Председатель суда поместился посередине - в кресле темно-красного бархата, а потом широкие двери Вестминстер-Холла распахнулись, и в зал хлынула простая публика, так как разрешено было пускать на процесс всех - без различия пола, возраста и состояний. Помост отделяли от публики два барьера, между которыми расположились вооруженные солдаты; по обеим сторонам помоста были устроены галереи для знатных господ и дам.
В сопровождении офицеров в зал ввели Карла I: король шел прямо, в черной одежде и черной шляпе, которую не снял перед судьями, подчеркивая свое королевское достоинство. На лице Карла I застыла презрительная улыбка…
Когда генеральный прокурор Д. Кук начал читать обвинительный приговор, король попытался было прервать его. Он дотронулся до плеча Д. Кука серебряным набалдашником трости, тот резко обернулся, тяжелый набалдашник упал и покатился на помост: никто из судей не пошевелился, чтобы поднять его. Карл I помедлил несколько мгновений, потом нагнулся и сам поднял набалдашник. Его унижение было замечено всеми, и по залу пронеслось: „Дурное предзнаменование для короля!“
В обвинительном акте говорилось, что король должен был управлять страной в соответствии с законами, но он захотел присвоить себе самодержавную власть и потому уничтожил права и привилегии народа, а потом развязал против него кровопролитную войну. Слово „народ“ произносилось не один раз, но за привычными словами о свободе, мире и справедливости угадывалось и другое: многие не могли простить Карлу I, что он слишком жестко попирал денежные интересы и собственнические права имущего класса. И короля объявили виновным „за все измены, убийства, пожары, насилия, грабежи, убытки… причиненные народу в указанных войнах“ .
Я желал бы знать, - внятно произнес Карл I, - какой властью я призван сюда? Еще недавно я вел переговоры на острове Уайтт с обеими палатами парламента, и мне доверяли. Мы почти решили все условия мира. И потому я желал бы знать, какой властью, - я разумею законную власть, а не власть разбойников и воров, - я вырван оттуда и привезен сюда?
Властью и именем народа Англии, который избрал вас своим королем, - ответил председатель суда.
Я отвергаю, - торжественно произнес Карл I. - Англия никогда не была выборной монархией. Она была наследственной монархией на протяжении последней тысячи лет… Покажите мне законные основания для вашего суда, опирающиеся на слова Божий, Писание или конституцию королевства, и я отвечу. Помните, я - ваш король, ваш законный король. Мои полномочия унаследованы по закону, вручены мне самим Богом. Я не предам их, отвечая новой незаконной власти.
Препирательства могли бы продолжаться еще долго, но солдаты закричали: „Справедливости! Правосудия!“ (требование возмездия и осуждения), и возглас этот был подхвачен находившейся в зале публикой. Заседание было отложено, так как судьи оказались в затруднительном положении. С одной стороны, они во что бы то ни стало хотели оставить неприкосновенным существующее право, а ведь то было право королевское! С другой стороны, они должны были судить на основании этого права короля, власть которого венчала это право.
На следующем заседании Карл I опять стал говорить, что именно он является защитником народных прав, и отказался отвечать на обвинения, не признав законности суда над ним. Но молчание короля грозило срывом суда, ведь тогда не смогут быть заслушаны подготовленные свидетели обвинения, да и антимонархическую речь нельзя будет произнести. И короля предупредили, что его молчание будет рассматриваться как признание вины, на что Карл I ответил: „Я не знаю, каким образом король может оказаться виновным“ .
23 января палата общин вынесла решение, что с этого дня она действует „властью парламента Англии“, и тем самым власть короля была окончательно свергнута. На следующий день суд опрашивал свидетелей, после чего Карл I был признан „тираном, предателем и убийцей, открытым врагом английского государства“ . Утром 26 января суд приговорил короля к смертной казни „путем отсечения головы от тела“. Карл I просил слова, но ему не дали, и приговор был оглашен перед народом. Теперь надо было собрать подписи судей, но многие из них опасались поставить свое имя под смертным приговором монарху. К тому же приходило множество писем из-за границы с просьбой отменить приговор, но решимость армейских офицеров уже не могло поколебать ничто, хотя многих из них приходилось уговаривать, и даже заставлять. Первыми поставили свои подписи полковники, за ними - парламентские республиканцы; О. Кромвель подписался третьим, при этом зачем-то вымазал чернилами лицо члену парламента Г. Мартену. Тот отплатил ему тем же, и так с запачканным лицом и лихорадочно блестящими глазами О. Кромвель переходил от одного к другому, упрашивая и убеждая поставить подпись. Увидев полковника Р. Ингольдсби, который не являлся на заседания суда, он подбежал к нему и, схватив за руку, потащил к столу. А потом вложил перо в пальцы полковника и сам стал водить его рукой…
День 30 января выдался холодным. На площади перед Уайт-холлом сооружался помост для казни Карла I. Помост был окружен несколькими шеренгами кавалерии, отделявшими место казни от зрителей. Вся площадь была запружена народом, многие забрались на уличные фонари, балконы и крыши окружавших площадь домов… В два часа пополудни Карл I, весь в черном, в сопровождении епископа Джексона и нескольких офицеров вышел на помост прямо из окна Банкетного зала. Здесь его уже ждали палач с помощниками, одетые в костюмы моряков. Они были в париках, лица их скрывали маски и накладные бороды [Палачей нашли с трудом, так как даже за большие деньги они не соглашались на такое неслыханное дело ]. Король заметил, что плаха слишком низка и надо очень сильно наклониться, чтобы положить на нее голову. Сделано это было нарочно, чтобы палачу легче было действовать в случае сопротивления жертвы.
Карл I снова заявил о своей невиновности, обвинял парламент в развязывании войны, армию - в применении грубой силы, себя самого упрекал в том, что допустил казнь лорда Стаффорда. Король твердо стоял на своем, что власть была вручена ему свыше, и не его вина, что ее отнимают таким жестоким способом. Морозный ветер, налетавший порывами, уносил и без того негромкие слова короля: „Я умираю за свободу, я - мученик за народ“ . Никто, кроме стражи, его не слышал. Затем он снял драгоценности и передал их епископу, с его помощью снял камзол и убрал под шапочку длинные поседевшие волосы. Шагнул к плахе, опустился на колени, положил на плаху голову и после краткой молитвы вытянул вперед руки в знак того, что готов к смерти. Палач одним ударом отсек голову короля, помощник тут же подхватил ее и высоко поднял. „Вот голова изменника!“ - прокричал он, но в толпе пронесся тяжелый страдальческий стон.
Московский царь Алексей Михайлович, когда узнал, что англичане „короля своего Карлуса убили до смерти“ , повелел выслать из Москвы всех английских купцов.
Стремление королей к абсолютной власти подрывало авторитет британской короны, как во время правительства Карла І , так и в период правления его отца Якова І. заявил о божественном праве монархов отвечать только перед Богом. Это вызвало беспокойство Палаты общин (английского парламента), состоявшей тогда преимущественно из пуритан (кальвинистов), не желавших терять свою независимость.
Из-за противостояния с парламентом не созывал его в течение 11 лет и правил единолично. В это время, спасаясь от преследований, страну покинуло большое число пуритан, многие из которых переселились в Новую Англию и другие регионы Северной Америки.
Поскольку финансы Англии контролировал парламент, король был вынужден добывать деньги самостоятельно. Он заложил драгоценности короны, продавал государственные должности, восстановил ряд архаических феодальных повинностей и ввел много новых поборов, что вызывало негодование населения.
Единоличное правление короля завершилось при попытке распространить исповедуемое им вероучение т. н. высокой церкви (течение английской церкви, сохранившей много черт католицизма) на Шотландию. Решение короля повлекло за собой восстание шотландцев, которым удалось захватить часть Северной Англии. Карл не имел финансовых возможностей оплачивать военные действия против них и был вынужден создать парламент, предоставив в обмен на необходимые ему деньги почти все требуемые парламентом полномочия.
Карл не был человеком слова и вскоре нарушил договор. Последней каплей стал отказ короля передавать парламенту обещанный контроль над армией. В августе 1642 г. началась гражданская война между роялистами, или «кавалерами», и сторонниками парламента — «круглоголовыми». После нескольких лет сражений парламент победил, а король был взят в плен.
Казнь Карла I
В декабре 1648 г. Один из руководителей парламента, Оливер Кромвель, провел т. н. чистку, оставив там только 67 человек, после чего обвинил Карла в предательстве и «других тяжелейших преступлениях против Англии». Оставшиеся члены парламента т. н. «охвостье», образовали суд, перед которым должен был престать король. Хотя к этому времени короля ненавидели многие его поданные, суд над ним был воспринят как нарушение правосудия, потому что на процессе присутствовали далеко не все члены парламента.
Сторонники же короля были отстранены от участия в процессе намеренно. Карл отказался признавать законность суда, заявляя, что на Земле король неподсуден никому. Поэтому он отказался от защиты, заявив, что тем самым выступает за «свободу народа Англии». Такой ответ был воспринят как признание вины, и 27 января 1649 г. судья Джон Бредшоу огласил смертный приговор: казнить Карла I как тирана, изменника и врага народа.
Приказ о проведение был подписан 57 членами парламента. Король Англии Карл І был обезглавлен на эшафоте на улице Уайтхол в Лондоне утром во вторник 30 января 1649 г. По свидетельству очевидцев, король принял смерть без страха. День был холодный, на земле лежал снег, и перед казнью Карл попросил теплую одежду — «в такую погоду я могу трястись от холода, а люди посчитают, что я трясусь от страха. Я бы не хотел этого». За ударом топора последовал громкий стон толпы, казалось, люди до последнего верили, что казнь не состоится.
Портрет Карла I, короля английского. Художник А. Ван Дейк
135. Правление Карла I до 1640 года
Сын Якова I, Карл I (1625–1649), был гораздо умнее и осмотрительнее своего отца, но продолжал ту же политику, причем думал, что в государственных делах может давать обещания с намерением не исполнять их, когда это выгодно и удобно. В первые годы своего царствования он три раза созывал парламент, но встречал одно недоверие и сопротивление. Между прочим, он начал войну с Францией и вел ее крайне неудачно. Парламент критиковал действия правительства и особенно нападал резко на легкомысленного королевского советника, Бекингема, бывшего еще фаворитом Якова I. Особенно важен парламент 1628 г., который заставил Карла I утвердить Петицию о правах, перечислявшую все права обеих палат и вольности нации, в том числе и свободу подданных от произвольных арестов и чрезвычайных судов. Эта петиция была как бы второю великою хартией вольностей , Карл I решился, однако, не исполнять своего обещания, распустил парламент и некоторых его членов посадил в тюрьму. После этого он начал править страною без парламента, что продолжалось одиннадцать лет (1629–1640), – случай, беспримерный в истории Англии. Главными советниками Карла I сделались граф Страффорд и архиепископ кентерберийский Лод. Первый назывался до пожалования ему графского титула Томасом Вентвортом и в прежних парламентах нападал на неумелую политику Бекингема, но когда последний был убит одним из недовольных его действиями, Вентворт сблизился с Карлом I, сделался его наместником в Ирландии и стал набирать там армию для поддержания королевской власти. Это был абсолютист, желавший установить в Англии такие же порядки, какие вводились в это время на материке, и считавший для этого нужным иметь большую военную силу. Он был, однако, против всякой религиозной исключительности, тогда как другой советник Карла I, Лод, наоборот, преследовал пуритан и старался приблизить догматы и обряды англиканской церкви к католицизму. За все это время Карл I собирал деньги без разрешения парламента, объявляя принудительные займы или по-своему толкуя законы. Например, прежде прибрежные графства в военное время платили на содержание флота особую подать, которую Карл I распространил теперь в совершенно мирное время на всю Англию с целью создать сухопутную армию. Один из членов прежних парламентов, богатый помещик Хэмпден, уже раньше отказывавшийся давать деньги под видом займа и за это поплатившийся тюрьмой, не захотел внести и эту корабельную подать. Король предал его тогда суду, признавшему его виновным. Хэмпден и многие другие его единомышленники хотели последовать примеру гонимых пуритан и переселиться в американские колонии Англии, но Карл I запретил эмиграцию. Правительство боролось с ослушниками королевской воли разными противозаконными средствами, посылая к ним военные постои и подвергая их чрезвычайным судам («верховная комиссия» и «звездная палата»), которые приговаривали их к тюрьме, выставке у позорного столба, отрезыванию ушей, конфискации имуществ и т. п. По-видимому, система Страффорда, советовавшего идти «напролом», торжествовала, но скоро встретились и затруднения.
136. Шотландское восстание
И Яков I, и Карл I ненавидели шотландскую пресвитерианскую церковь и старались приблизить ее к англиканизму. Яков I восстановил в ней епископат, а при Карле I Лод составил для Шотландии новую литургию, приближенную к англиканской. Когда эту литургию в первый раз стали служить в эдинбургском соборе, она была встречена протестом со стороны молящихся (1637), и скоро в стране образовался национальный союз для защиты пресвитерианства в его чистом виде. Началось восстание, которое Страффорд и Лод советовали Карлу I подавить силою. Однако, это оказалось не так-то легко, тем более, что англичане сочувствовали шотландцам, и даже солдаты, среди которых было много пуритан, не хотели идти на «епископскую войну». Они нередко убивали офицеров, которых заподозревали в папизме, и ломали внутреннее убранство англиканских храмов. Денег у Карла I не было, и волею-неволею, не имея возможности справиться с шотландцами, он должен был созвать парламент как раз в такой момент, когда и в Англии начиналось сильное брожение. Парламент собрался весною 1640 г., и в него поступила масса петиций из графств и городов о прекращении злоупотреблений. Одновременно с этим стали печататься в большом количестве политические брошюры, и пуританские проповеди сделались смелее. Собранный парламент объявил, что даст королю субсидии, если он прекратит нарушение законов; но Карл I в ответ на это распустил парламент. Он попробовал было получить согласие на налоги от одной верхней палаты, но лорды ему заявили, что не имеют права это сделать. Тогда осенью 1640 г . Карл снова созвал парламент, который сделался в истории известным под названием Долгого.
Немного найдется в истории процессов, которые оказали бы столь сильное влияние не только на современников, но и на последующие поколения, как суд и казнь над английским королем Карлом I.
За время своего правления Карл I сделал все, чтобы озлобить и настроить против себя свой народ. Более восемнадцати лет в Англии не созывался парламент. Карл окружил себя новыми советниками, весьма непопулярными в народе. Уэстворд был другом Испании и Рима, Лод был настолько ревностный католик, что папа Урбан предложил ему кардинальскую шапку.
Карл управлял Англией страхом и силой. Тюрьма, телесные наказания, каторжная работа царили повсеместно. Послушные суды заставляли народ принять католичество. Конные отряды посылались в провинции для сбора податей. Людей по приказу Карла хватали, секли, отрубали им носы и уши, выжигали щеки.
Монархов и до этого нередко насильственно свергали с трона, немало их кончали жизнь под топором палача, но всегда при этом они объявлялись узурпаторами престола - их лишали жизни, но по приказу другого, объявленного законным государя.
Когда судили бабку Карла I, Марию Стюарт, невозможно было подыскать подходящие судебные прецеденты, хотя речь шла не о царствующей королеве, которую к тому же судили в другой стране и по повелению монарха страны, где она провела в тюрьме почти два десятилетия.
Процесс Карла I поражал воображение силой характера врагов, столкнувшихся в этом деле. Во многом можно было обвинить Карла: и в стремлении утвердить на английской почве королевский абсолютизм иноземного типа, и в полной неразборчивости в средствах, и в готовности на любые клятвопреступления, на циничное попрание самых торжественных обещаний, на сговор с врагами страны и на предательство своих наиболее верных сторонников.
Но нельзя отказать Карлу и в неукротимой энергии, в убежденности в справедливости своего деда, в том, что используемые им дурные средства служат благой цели. Уже в предсмертной речи с эшафота он заявил собравшейся толпе: «Я должен сказать вам, что ваши вольности и свобода заключены в наличии правительства, в тех законах, которые наилучше обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества.
Это проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь - это совершенно различные понятия». За несколько минут до казни Карл продолжал отстаивать абсолютизм с таким же упрямством, как и в годы наибольшего расцвета своего могущества.
Революционерам надо было созреть для борьбы и для торжества над таким убежденным противником, за которым стояли столетние традиции, привычки и обычаи многих поколений. Несомненно, что только давление снизу, со стороны народа, побудило руководителей парламентской армии - Оливера Кромвеля и его единомышленников - пойти на углубление революции, на ликвидацию монархии и провозглашение республики.
Лондонская толпа была раздражена и своекорыстной политикой парламента. Недовольство вызывалось растущим бременем налогов, разорением, связанным с многолетней гражданской войной. Большое количество парламентских политиков боялись народа и готовы были цепляться за монархию как за возможного союзника.
Палата лордов отказалась принять решение о предании Карла суду. Палата общин, подвергнутая «чистке» от сторонников соглашения с королем, назначила в качестве судей 135 лиц. На их верность, как считали, можно положиться. Но 50 из них сразу отказались от назначения, большинство остальных под разными предлогами не поставили своей подписи под приговором.
Нужна была железная воля Кромвеля и его ближайшего окружения, чтобы преодолеть страхи одних, возражения других, интриги и эгоистические расчеты третьих и решиться на чрезвычайную меру, поразившую Европу.
Однако провести процесс над королем в соответствии с конституционными принципами, как раз включавшими безотчетность монарха перед подданными за свои поступки, было заранее безнадежным делом.
Более того, для Карла I, тоже пытавшегося, по существу, изменить форму правления в Англии по примеру континентального абсолютизма, конституционная почва была наиболее удобной для оспаривания правомочности суда.
Председатель суда Брейдшоу объявил «Карлу Стюарту, королю Англии», что его будут судить по решению английского народа и его парламента по обвинению в государственной измене.
Карл обвинялся в том, что, будучи признанным в качестве короля Англии и наделенным поэтому ограниченной властью и правом управлять согласно законам страны, злоумышленно стремился к неограниченной и тиранической власти и ради этой цели изменнически повел войну против парламента.
Со своей стороны, Карл потребовал разъяснить, какой законной власти он обязан давать отчет в своих действиях (отлично зная, что такой власти не существует по конституции). «Вспомните, что я ваш король, законный король, - настойчиво твердил Карл. - Англия никогда не была государством с выборным королем.
В течение почти тысячи лет она являлась наследственной монархией». Король объявил далее, что он стоит за «правильно понятое» право палаты общин, но что она без палаты лордов не образует парламента. «Предъявите мне, - добавил король, - законные полномочия, подтверждаемые словом Божьим, Священным Писанием или конституцией королевства, и я буду отвечать». Карл пытался всю конституционную аргументацию и все доводы от Священного Писания, которыми оперировали его противники, обратить против них самих.
Результаты словесного поединка в первый день были не очень обнадеживающими. «Конституционная» аргументация обвинения сразу же обнаружила свои слабые стороны, и это дало дополнительные основания колеблющимся выразить свои сомнения. Но это же усиливало решимость таких людей, как прокурор Кук, заявивший: «Он должен умереть, а с ним должна умереть монархия».
Утром в понедельник 62 судьи собрались на частное заседание: обсуждался вопрос, как реагировать на оспаривание королем полномочий суда. И снова было решено соблюдать видимость конституционности его действий, соответствия традиционному праву. Дальнейший отказ короля отвечать на вопрос, признает ли он себя виновным, было решено считать утвердительным ответом.
После полудня открылось второе регулярное заседание суда. Брейдшоу заявил королю, что суд не позволит ставить под сомнение свои полномочия. Карл снова выдвинул возражения конституционного характера: по закону монарх не может быть преступником, палата общин не имеет судебной власти. Опять начались дебаты. Во вторник на частном заседании снова было принято решение еще раз дать королю возможность ответить на обвинение, если он согласится признать полномочия суда. В противном случае утром 24 января будет вынесен приговор.
Политическая обстановка не позволяла суду и стоявшему за ним независимому руководству армии пренебрегать возможностью доказать вину короля. Для этой цели было проведено - в отсутствие подсудимого - заслушивание свидетелей, выявивших роль Карла в ведении гражданской войны, нарушение им заключенных соглашений, приводилась перехваченная переписка короля, свидетельствовавшая о его намерении при первом же удобном случае расправиться со своими противниками.
27 января Карла снова привели в зал суда. Король, отлично зная, что все подготовлено для вынесения приговора, попытался сорвать намеченный ход заседания речью, обращенной к судьям. Брейдшоу запретил ему говорить. Поскольку, заявил он, обвиняемый отказывается ответить на вопрос, признает ли он себя виновным, суду остается вынести приговор. Обвиняемому может быть дано слово, если он не возобновит спора о полномочиях суда. Не вступая в дискуссию, король, однако, подтвердил, что отрицает право судить его. Опять часть судей усомнились в правомочности своих действий. Но Кромвелю удалось сплотить подавляющее большинство членов суда.
При возобновлении заседания Карл, учитывая обстановку, потребовал, чтобы парламент выслушал его новые предложения. Брейдшоу отверг этот последний маневр короля. В своей заключительной речи председатель суда снова напомнил о преступлениях Карла перед английским народом, о нарушении им договора, который связывает монарха с его подданными, разжигании гражданской войны.
Приговор, зачитанный секретарем суда, гласил: «Указанный Карл Стюарт, как тиран, изменник, убийца и враг общества, будет предан смерти посредством отсечения головы от туловища».
Те немногие дни, которые отделяли вердикт суда от казни, были заполнены лихорадочной активностью роялистов и иностранных дипломатов, пытавшихся добиться отсрочки или пересмотра приговора. В Лондоне распространялись слухи, что даже палач отказался выполнять свои обязанности и что его роль будет играть сам Кромвель.
Палач и его помощник действительно были в масках, очевидно, чтобы потом иметь возможность, если потребуется, отрицать свое участие в цареубийстве, а пока, чтобы избежать удара кинжалом, который всегда ведь мог быть нанесен из-за угла рукой какого-нибудь кавалера. 30 января Карл I взошел на эшафот.
Парламент немедля принял закон, запрещавший провозглашение королем наследника казненного монарха. Приказ о приведении в исполнение смертного приговора прямо указывал, что казни подлежит «король Англии». И палач даже на эшафоте именовал Карла не иначе, как «Ваше Величество».
Портрет Карла I, короля английского. Художник А. Ван Дейк
Новый король не был похож на своего отца: он отличался величавою, царственною наружностью, твердостью, но эти качества не могли ослабить ожесточения, возбужденного борьбою Якова I с парламентом: знали, что Карл I наследовал вполне от отца взгляды на отношения свои к подданным; знали, что ему нельзя довериться; видели, что ненавистный любимец Якова, герцог Бекингем, остается во всей силе и при Карле. С другой стороны, борьба Якова с парламентом вызвала силы, которые в ней получили упражнение и не могли успокоиться; явились люди, которые поседели в парламентской борьбе с королем, страдали, получили важное значение; им было тяжело потерять это значение с прекращением борьбы; за отсутствием войны оборонительной они готовы были начать и наступательное движение против короля, не обращая внимания на то, что этим наступательным движением начинают революцию, вступают на тот покатый путь, на котором так трудно остановиться; революционное движение получило новую силу от движения политического, примкнуло к нему, дало ему особую окраску и, в свою очередь, усилило его, повело все дальше и дальше, давая освящение, сообщая борцам политическим значение борцов задело Божие.
Неудачи ненавистного Бекингема в войне с Испаниею давали возможность к наступательному движению против короля, увлекая и тех, которые вовсе не хотели идти по революционному пути. Палата общин объявила, что Бекингем есть главный виновник всех зол Англии и что его наказание освободит страну от бедствий. Нижняя палата решила начать против него в Верхней палате процесс в государственной измене. Король запретил начинать дело; несмотря на то, в мае 1626 года составилась конференция между обеими палатами, где двое депутатов, Диггс и Эллиот, отличались особенною резкостью своих выражений против Бекингема, не пощадили и короля. Бекингем воспользовался этим и обвинил, в свою очередь, Диггса и Эллиота в государственной измене, и, несмотря на заявление Верхнего парламента, что они не сказали ничего оскорбительного для короля, король велел схватить Диггса и Эллиота. Тогда Нижний парламент объявил, что он не примется ни за какое дело, если члены его не будут освобождены; король уступил, велел освободить Диггса и Эллиота, но раздражил Верхнюю палату, велевши заключить двоих ее членов, графов Бристоля и Арунделя, за вражду их к Бекингему, и в то же время последний получил новые отличия, что повело еще к сильнейшему раздражению.
Король распустил парламент и обнаружил явное намерение управлять без него. Без парламентского согласия он велел собирать пошлины с привозимых и вывозимых товаров; потребовал от управителей и арендаторов королевских имений больших доходов, высшей платы, обложил земледельцев и купцов новыми податями: один Лондон должен был заплатить 120 000 фунтов. 78 богатых людей отказались платить незаконные в их глазах подати и были посажены в заключение, а между тем религиозная борьба уже примешалась к политической. Один священник объявил в проповеди, что безусловное повиновение каждому королевскому указу есть первая обязанность христианина. Лондонский епископ Лод, друг короля, но ненавидимый в народе как скрытый католик, одобрил проповедь, но примас, кентерберийский архиепископ Аббот высказался против, за что был удален от двора и от управления делами своей епархии. Когда все эти меры возбудили сильнейшее раздражение, король в 1628 году созывает снова парламент: денег, собранных королем означенными выше средствами, было достаточно в мирное время; но когда явилась надобность помочь французским протестантам, то денег недостало, и должно было обратиться к парламенту. Чтоб приобресть его расположение, Карл освободил 78 человек, посаженных в тюрьму за отказ платить подати, возвратил архиепископу Абботу его прежнее значение и позволил графу Бристолю заседать в Верхней камере.
Но эти примирительные средства не помогли, раздражение было уже слишком велико, и оно усилилось, когда король в речи своей при открытии парламента употребил угрозу, что если парламент не даст ему требуемого вспоможения, то он прибегнет к другим средствам. Ораторы Нижнего парламента начали доказывать, что в Англии никогда не было ничего подобного тому, что позволил себе король. Составлено было изложение всех прав английского народа (Петиция о правах, petition of rights) и представлено королю для утверждения; король отвергнул его в этой форме и подписал в форме прошения об уничтожении всех мер, составляющих предмет распри между королем и парламентом.
Кончилось с одной стороны, началось с другой. Приученный со времен Генриха VIII к участию в решении религиозных вопросов, парламент хотел удержать это новоприобретенное право, а король не хотел ему его уступить; парламент 1629 года вооружился против терпимости правительства относительно арминиан, переселившихся из Голландии, и в то же время вооружился против покровительства, оказываемого правительством католикам. Король запретил оратору (председателю палаты общин) допускать прения по поводу религиозных вопросов; но члены парламента не обращали внимания на это запрещение и, когда оратор встал, чтоб закрыть заседание, его удержали насильно и постановили следующее: 1) папство и арминианство не должны быть терпимы. 2) Взимание пошлин с привоза и вывоза незаконно, если не утверждено прямо парламентом. 3) Купец, платящий не утвержденные парламентом пошлины, есть изменник правам и вольностям Англии.
Король распустил парламент; депутаты, удержавшие оратора, были посажены в заключение. Мир, заключенный с Франциею, а потом с Испаниею, освобождал Карла от необходимости созывать новый парламент; кроме того, нашли в архиве, что в старые времена некоторые приморские города выставляли войско и корабли или платили вместо того деньги; теперь эту подать распространили на всю страну под названием «корабельных денег». Королю удалось склонить на свою сторону Томаса Вентворта, самого талантливого и ученого члена оппозиции, человека одаренного, кроме того, необыкновенною силою воли. Карл назначил его обер-штатгальтером в Ирландии. Тотчас по прибытии в Дублин Вентворт начал поступать с Ирландиею, как с покоренною страною, имея в виду ввести сначала здесь абсолютную монархию и образовать войско, которое потом король будет употреблять в Англии.
Здесь несколько лет прошло спокойно без парламента, но в 1637 году Карлу пришла в голову несчастная мысль ввести в Шотландию вновь составленную англиканскую литургию, очень близкую к католической. Ненависть, какую питали шотландцы ко всему, что напоминало им католицизм, вспыхнула. Когда в Эдинбурге старший пастор явился в новом облачении пред алтарем главной церкви для совершения новой литургии, произошло между присутствующими страшное смятение. Женщины вскочили и закричали: «Папа! Папа!» Все шумели, и никто не хотел обращать внимания на богослужение. Так как король не хотел отменить литургию, то все имевшие влияние в стране люди съехались в Эдинбург и составили церковно-политическое управление (ковенант). Собравшийся в Глазгове сейм объявил епископат и новую литургию изобретениями Белиала и постановил, что каждый шотландец под страхом отлучения должен подписать акты ковенанта; Глазговский сейм этим не ограничился, но собрал войско. Это заставило вооружиться и короля, хотя Вентворт, получивший несколько времени спустя титул графа Страффорда, советовал повременить войною, пока англичане попривыкнут платить подати без парламентского согласия, и у короля будет достаточно денег для содержания войска, образованного в Ирландии.
В начале 1640 года Карл принужден был созвать парламент, который не обещал ничего доброго, потому что в него выбраны были именно люди, издавна отличавшиеся борьбою за старые права Англии против короля. Один из них, Пим, в первое же заседание нового парламента в двухчасовой речи исчислил все злоупотребления правительства. Король предложил, что отменит «корабельные деньги», если парламент даст ему нужную сумму денег; парламент не принял этого предложения, был распущен, и король начал всякими средствами собирать деньги с богатых людей.
Война с шотландцами началась несчастливо для короля: войско его было разбито. Король, видя, что главное сопротивление исходит из палаты общин, созвал одну палату лордов в Йорке. Король при этом смотрел на дело по-шотландски, но лорды смотрели на него по-английски и потребовали созвания полного парламента. Король принужден был исполнить это требование и осенью 1640 года созвал знаменитый парламент, известный под именем Долгого. Большая часть его членов состояла из так называемых пуритан, отвергавших епископат, людей с сильным религиозным одушевлением, готовых свои церковные демократические стремления перенести и на политическую почву, тем более что раздражение, произведенное долгою борьбою с королем, возбуждало желание переменить политические формы.
Особенно сильное раздражение было возбуждено против Страффорда, на которого смотрели как на перебежчика и на человека, самого опасного по своим талантам. Палата общин обвинила Страффорда в государственной измене. Страффорд, зная ненависть к себе в обеих палатах парламента, просил короля, чтобы он оставил его при войске; но король уговорил его приехать в Лондон, обнадежив, что никогда не выдаст его врагам. Опасения Страффорда оправдались: парламент считал его гибель необходимым для себя обеспечением и действовал настойчиво, с таким сознанием своей силы, что некоторые близкие к королю люди сочли за лучшее удалиться из Англии. Король уступил, составил себе министерство из людей, стоявших за парламент и ненавидевших Страффорда как человека, замышлявшего ниспровергнуть старую конституцию страны. Так как эти замыслы не были явны, то обвинить его в них было нельзя; выставили 28 обвинений, из которых ни одно, взятое порознь, не влекло за собою смертной казни; но объявили, что хотя преступления Страффорда порознь и не заслуживают смерти, но заслуживают ее взятые вместе.
Томас Вентворт, граф Страффорд. Портрет работы А. Ван Дейка
В мае 1641 года Страффорд был казнен. Король не спас его, он делал постоянные уступки требованиям парламента; он согласился, чтоб парламент собирался каждые три года; если сам король будет медлить его созванием, то канцлер и 12 лордов имеют право созвать его и король может распустить парламент не иначе как по прошествии 50 дней после его созвания; наконец король согласился на то, что настоящий парламент не иначе может быть отсрочен или распущен, как только по собственному согласию. Таким образом началась революция: люди ожесточились долгою борьбою и окрепли в ней; чтоб не подвергаться более преследованиям, решились воспользоваться благоприятным временем и начать наступательное движение; при этом наступательном движении, при этом стремлении к получению все больших и больших обеспечений они незаметно перешли границу старого с новым. До сих пор, защищаясь, они обращались к старине, боролись за свои старые права и вольности; но теперь, отнявши у короля право распускать парламент, они ввели небывалую новизну и этим самым вступили на покатую революционную дорогу, на которой так трудно было остановиться. У короны отнималось право за правом; парламент, сделавшийся постоянным, начал вмешиваться в дела управления. Оскорбивши таким образом короля, давши ему право действовать враждебно против оскорбителей, парламент, разумеется, теперь уже не мог доверять королю, должен был подозрительно смотреть на каждое его движение и принимать меры для своего собственного охранения; а эти меры должны были состоять все в большем и большем стеснении короля, в отнятии у него средств вредить парламенту. Таким образом волею-неволею пошли к уничтожению королевской власти, и люди, вовсе не хотевшие доходить до окончательного результата борьбы, должны были пустить на первое место людей, стремившихся к уничтожению королевской власти, потому что это стремление было естественным результатом всего хода борьбы.
Карл I, видя, что вся беда произошла от шотландской войны, хотел окончить ее, удовлетворив всем требованиям шотландцев относительно религии. Для этого он сам отправился в Шотландию в начале августа 1641 года и пробыл там до конца ноября. Парламент поспешил принять меры защиты и под предлогом отсутствия короля избрал из среды себя комитет для управления государством; граф Эссекс назначен был королевским наместником; наконец, парламент учредил для себя особую гвардию. В Шотландии Карл нашел то же самое, что и в Англии: и здесь парламент не хотел выпустить власти из своих рук, и приезд короля только усилил раздражение. В это время вспыхнул мятеж в Ирландии: несколько тысяч англичан-протестантов было истреблено туземцами-католиками.
Король в надежде, что ирландский бунт даст ему возможность поправить свои дела, возвратился в Лондон; но парламент встретил его новыми требованиями и, опасаясь дать королю средства собрать войско против Ирландии, которое могло обратиться и против Англии, собрал от себя войско и назначил начальником его графа Лейчестера без ведома королевского. Между тем борьба парламента с королем расшевелила страсти и вызвала к деятельности людей, ищущих случая, чтоб безнаказанно побушевать и принять видное участие в общественной деятельности, к которой в обыкновенное время они не могли быть призваны. Пуританские проповедники громили в своих проповедях католиков, короля, королеву, епископов, которым грозили в парламенте, которые подвергались оскорблениям на улицах.
Парламентская зала и королевский дворец были постоянно окружены шумною толпою, среди которой раздавались крики против епископов и лордов, и на кого в толпе указывали, как на человека неблагонамеренного, того жизнь не была более в безопасности: епископы, лорды и даже многие члены палаты общин перестали бывать в заседаниях парламента, потому что на дороге к нему подвергались опасности лишиться жизни. Архиепископ Йоркский, согласившись с одиннадцатью другими епископами, подал объявление, что они протестуют против всех парламентских решений, которые состоятся в то время, когда они, епископы, будут силою удерживаемы от участия в парламентских заседаниях. За это объявление палата общин велела схватить епископов, посадить их в крепость, а впоследствии издан закон, по которому епископы вообще исключались из парламента.