Книга 2, с. 552-554.
(К прим.254)
Некоего отца ко духовному сыну
Въсеблагаго и преблагаго Бога нашего и Царя, добро бо от Бога, и к Божию слузе Дъмитрию от многогрешнаго чрьнца Иакова. Написал еси послание свое велми смиренно и жалостьно слышати, понеже много с попадением, да весть ум твой, иже тя разумом кръмит. Рече Господь: О покаании единого человека вьси радуются ангелы на небеси, и Сам хощет обращение, а не смерти, и на земля сниде не праведных деля, но грешных. Жрьтва Богу дух сокрушен, и сердца смиренна николиже не уничижить, жрьтва бо есть Его под языком ти, и закон есть посреде чрева ти. А что ся деяло про мене, того вьсего простит тя Бог, вьсего мира грехы въземый, и от тайных твоих очистит тя. Молися Ему от сердца. Что ли уж минуло, то мы слабее будем? Ну буди всегда бодр страж телу своему. Блюдися убо запойства - того бо Духь Святый бегает, и гръдости - сему убо Господь противляется, и безаконнаго смеса, всяк бо грех кроме нас есть, а блудяй свое тело скврьнит; ни муж честен не вниидет
в калную храмину, нежли Бог. Соломон бо искусом приим вьсем заповеда, глаголя: Не вънимай любодеици, мед бо каплет от уст ея, а послежде желчи и чемери горче; ни сречай жены соничавы и отврати очи от жены красны; любодеяние бо жены красны да не удолеет ти похоть чужой доброты, и в след ока да не идет ти сердце; вид бо любодеици стрела есть чемери: та уязви лицем и яд в сердце вложи, и мысли, акы мухи, вязнут у постав паучиих; и, акы искра медливши в половах, пламень вспалится. Невод бо есть сердце ея, и сети уды ея, и узы в руку ея, и давление беседы ея; и силы успенными заведет в блуд, акы во поврьсть последует ей на заколение, и акы пес жежелем, а не весть, як о души течет. В доброте бо женстей мноэи заблудиша и попльзнушася в пагубу съмертию в ад; жены бо честных муж душа уловляют. Египтяныни не възору ли Иосуфову въсхоте скреб и до смерти въведе; и про сестру его Дину сикимляне погибоша; и Самсон, с нимже Дух Снятый хождаше; и Давид, егоже Бог обрете по сердцу Си: и бысть рабочному взору, и двое зло сътвори; и Амон сестры ради, Фамары, зле убиен, и Съломон, паче въсех имея мудрость, женами погибе; и старцю суди Вавилону похотеста Сусане, побиена от людий. И Господь, проведый душетленный вред, и рече: Весь възревый на жену. яко похотети ея, уже прелюбодействова в сердци. Гнушает бо ся Господь нечистых помысл, паче же раждающаго я сердца и мудряющаго с сластохотием, акы Евва с безсловесным гадом беседуя змие; поплъзни бо суть змиевы мысли, и в дрязгах темных вредов почивая гнездятся, и света не видят, ну, акы нептыреве, в тму нырют, в тме бо есть учитель. Мужества бо не дошедль, ни разума еще имея, что съблазнихомся; а бы не попустили ныне юностии грабити с собою; варуйся чрез естестевных. Сверепа бо есть похоть, акы дикая быль, особе възникши на неделанней земли. Имаши силу удолети ей страхом Божиим, акы тяжар отребляти сад железом, чюжа прилогы, и акы кръмчий, волны минующа, правим благодатию не съступити праваго пути. Имаши жену, матерь похотем, еяже ради остави отца и матерь, и, по апостолу, не токмо не скверьно ложе, но и честно; не съравнит бо ея смрад с вонею, ни зла воня с смрадом, ни безаконие с законом. Живи в чистоте, акы в церкви святей, потыканием съвестию в горний Иерусалим и тамо в пръведницих уписан быта; помня оного и по възлежении чрьтожнем изгонима, гнев и ярость на съгрешившую удрьжи похоть, умалиши грех, яко молишися Богу: остави ми, яко же оставих. Благоразсужден буди, да не от единаго вреда на многи възыидет; ни мещаи врагу, пожди Господа, да ти поможет. Трьпение бо не на лици обретается, но в сердци, ни речию издается, но языком. А бы не припорно ти слышати чюдно указание: ездя на херувимех, Въседрьжець воины водим, связан; седя одесную Отца, на суде архиерею, Пилатю предстоит въпросим, и слышав от Него истинну, и гневаются: лице просветивша Си паче солнца, безаконникы ударяем, плевахю, храчюще на лице Его, плюновением от рода слепаго исцелив, а прочая ведома ти. Аще Бог, Божий Сын и мышьца Господня, подят от человек, без греха сый, за нас, да мы человеци от человек стража не благодать въздаемь, иже искупаемся длъгу. Да не в годы мирныя Иисусу друг буди, а в год ратем върог. Мал квас око смутит, мало слово ярость родит, и малыми болезньми блыпих избыта. Муж убо ученый трьпению знает. Соломон рече: Трьпелив лучше крепкого, обладый душею своею. Мюка есть в мысли тайна; сим и без железа можем быти мученици. Аще бо молился за пакостьникы, того и беси боятся. А о любви Христа послушай глаголюща к апостолом: От сего вы разумеют въси. яко Мои есте учиници - аще любите, друг друга, а не аще
чюдеса творите. И Павел рече: Аще имею веру, яко горы преставляти, и раздаю въсе имение мое, ти любви не имею, ничтоже успею. Богословець рече: Любяй Бога преж братию възлюбит: указ бо пръваго второе. Любы Бог, и сынотворение человеком досижено море смирению; бездна бо блъготворению; источник огнен елико въскипит, толико жаждущаго душа запалит. Аще и чюдеса подражати апостолы хощете - и се мощно: они хромыи ходити сътвориша и рюки сухи исцелиша, а ты храмлящая о вере научи и ноги текущих на игры к церкви обрати, рюце исохшии от скупости к нищим на дание прострети сътвори. И святыих подражатель хотя быта, аще борениа такого несть, ню венцем таким не отступило время; не стала бо рать диаволя: не гонят бо человеци, но беси, не мучитель, но диавол. Они трьпеша огнь, звери, мечи острый - ты и похоть възгарающуюся, и мысли зверинныи изнутрь устающа, языкы злых человек по реченному: Объостриша, яко копке, языки своя. Сего деля Павел велить присно въоруженым быти. Милостивии бо помиловани будут; милость на суде при всем лише хвалима и съмерти избавляет. И сеяй и щадя, щадя и пожнет,- рече Павел. Все ваше любовию да бывает. И се ти буди указ: Еффая князя единородная дщи убогаго, и вдовы две медници, не видя сровнал ли будет, кому то принесени быша правила своего противу силы. Се же бы добро в тайне девица богохранима, люба есть внешним; аще ли исходит, не в сем годе есть, от инех нудима. Буди, акы бчела, из воня носящи цветы, а внутрь стовие делая, да не дым в солнца место приимет. Не рци, что зло творя; аще бы се неугодно Богу, не попустил бы самовластие. Да и есть человеку нераскаянен дар; ню тръпит идолом служащим, и отметающимся его еретиком и диаволу, или готову целбу имея покаяние; и будеши часто ображаася, еже не любо Богу. А без вести утрьний день, а реку и днешний, и несмы властели тому. Никтоже весть в тайных о себе о Божиих судех, да въси трепещем о своем деле. И ангели знаменаются на всяк день, кто что предложит. И ты въник в сердце си, и проди мыслию всю тварь, и расмотри торг человеча житиа, како ся расходит по писанному: въсе стени немощнее, и зри Господа с небес уже на суд грядущаго человечам тайнам и въздати въсем по делом. Ведомо ти буди, яко огнь нас ждет, и огнем питану быти, и огнем крыется житие наше, и огнем искушена будут дела наша; буди акы в геене уже врящи. Се жестоко глаголя, да жестоко не искусишь, и преже времене зготовим ищемаго в время; но 5 девиць мудрых - се есть цела ума дело и съвершеных совершеное совершенство. Аще знаема ти будут Божиа, то в свете еси Божий и свет мирови, и възлюбит доброту сердца ти, и благословит мощь твою, и дела руку ти приимет. Се не ласкаяся тебе явити хотя, что ведая, или сам что добро творя, Сердцевидец есть Бог, но от любви и от печали о души твоей, абы ты на добро успел. И моего ума сам веси разум не съврьшен и всякого невидениа исполнь - крыти не мощно. Павел к коринфеем рече: Аще изумехомся, то Богови; аще ли умудрихомся, то вам. Не уничижаю силы Божиа въсемощьныя, ни отмещу дара, туне даннаго ми. От скврьнаго дела, и от скареда сердца, и от нечисты души и груба ума, нестройны мысли, от бестудна языка, и от вищу усту слово богатое силою разумом Святыя Троица умножение. Ни на небеси горе, ни на земли доле, ничтоже боле сего, еже знати Господа, повиноватися десници Его, и творити волю Его, и блюсти заповеди Его; имя бо велико не въведет в Царство Небесное, ни слово безделно плъзу слышащим - слово бо делы утворено веры достойно ся творит.
«СКАЗАНИЕ О ПИСЬМЕНАХ» ЧЕРНОРИЗЦА ХРАБРА
Одним из важных источников по истории славянской письменности является «Сказание о письменах», написанное в конце IX - начале X века неким черноризцем (монахом) Храбром. «Сказание» это было довольно популярно во времена средневековой Руси, об этом свидетельствует количество дошедших до нас списков «Сказания». Из 73 сохранившихся рукописных списков ХIV-ХVIII веков более половины - древнерусского происхождения, то есть переписывались древнерусскими писцами.
Это сочинение древнеболгарского книжника написано на церковнославянском языке и рассказывает об особенностях славянской азбуки, об условиях ее возникновения. Сказание было посвящено доказательству того, что славянское письмо, созданное Константином-Кириллом, ничем не уступает греческому и, более того, способно передать все особенности славянского языка; в частности, в славянской азбуке были буквы для обозначения специфических славянских звуков.
Основная часть «Сказания» показывала, что многие системы письма, в том числе и греческая, возникали и развивались постепенно, а их создатели учитывали опыт своих предшественников. Создание славянской азбуки стало завершающим этапом многовекового процесса создания письменности. Черноризец Храбр писал, что Кирилл опирался на опыт создания мировых алфавитов и даже начал свою азбуку с той же буквы, что и более ранние еврейский и греческий алфавиты, но упорядочил славянское письмо и тем самым совершил научный подвиг.
Одним из наиболее сильных аргументов в пользу славянской азбуки, особенно для людей средневековья, был тот, что греческое письмо создавали язычники, а славянское письмо - «святой муж».
Ниже мы приводим перевод «Сказания о письменах...», выполненный В.Я. Дерягиным.
Прежде ведь славяне не имели букв,
но по чертам и резам читали,
ими же гадали, погаными будучи.
Крестившись, римскими и греческими письменами
пытались писать славянскую речь без устроения.
Но как можно писать хорошо греческими письменами
«Бог», или «зело», или «церковь», или «чаяние»,
или «широта», или «ядь», или «уд», или «юность»,
или «язык», или слова иные, подобные им?
И так было долгие годы.
Потом же человеколюбец Бог, правя всем
и не оставляя человеческий род без разума,
но всех к разуму приводя и к спасению,
помиловал род человеческий,
послал им святого Константина Философа,
нареченного Кириллом,
мужа праведного и истинного.
И сотворил он им букв тридцать восемь -
одни по образцу греческих букв,другие же по славянской речи.
С первой начал по-гречески:
они ведь с «альфы», он с «аз».
С «аз» начинаются азбуки обе.
И как те подобие еврейским буквам сотворили,
так и он греческим.
Евреи ведь первую букву имеют «алеф»,
которая называет «учение».
Когда приводят дитя и говорят:
«Учись, вот алеф».
И греки, подобно тому, об альфе говорят.
И приспособилось слово речи еврейской
к греческому языку.
Так говорят ребенку, вместо «учения» - «ищи!»,
ибо «альфа» - «ищи» значит на греческом языке.
И за теми следуя, святой Кирилл
сотворил первую букву «аз».
Та первая буква «аз»,
Богом данная роду славянскому
для открытия к разуму уст учащихся буквам,
великим раздвижением уст возглашается.
А другие буквы малым раздвижением уст
возглашаются и произносятся.
Вот буквы славянские,
как их подобает писать и произносить:
«аз», «буки», «веди», «глаголь», «добро»... до «юса».
Всего их - двадцать четыре,
подобных греческим буквам.
[Это:
а четырнадцать - по славянской речи,
[и это: ].
Одни говорят:
«Почему тридцать восемь букв создал,
ведь можно и меньшим числом их писать,
как греки двадцатью четырьмя пишут».
И не ведают, сколькими пишут греки,
ибо хотя есть двадцать четыре буквы,
но не наполняются лишь ими книги,
но прибавлено двугласных одиннадцать,
и в числах еще три: (шесть), (девяносто) и (девятьсот),
и собирается их тридцать восемь.
Так же, по тому подобию и образу,
сотворил святой Кирилл тридцать восемь букв.
Другие же говорят:
«Для чего славянские буквы?
Ведь их не Бог сотворил, не его апостолы,
они не исконные, как еврейские, римские и эллинские,которые от начала суть и приняты Богом».
А другие думают, что Бог нам сотворил буквы,
и не ведают, что говорят, окаянные.
И будто на трех языках Бог повелел буквам быть,
как в Евангелии писано:
«И была на доске надпись по-еврейски, по-римски и по-эллински»
А по-славянски не было там,
потому славянские буквы не от Бога».О том, что скажем или что поведаем таким безумцам?
Все скажем по святым книгам,как научились по ним,
все по порядку бывает от Бога,
а не единожды было.
Ибо Бог не сотворил сначала
ни еврейского языка, ни римского, ни эллинского,
но сирийский, им ведь Адам говорил,
и от Адама до потопа говорили, и от потопа,
пока Бог не разделил языки при столпотворении, как писано.
Когда же смешались языки,
и как смешались народы,
так и нравы и обычаи,
и уставы и законы, и искусства по народам:
египтянам - землемерие,
персам и халдеям, и ассирийцам -
звездочетие, волхвование, врачевание, чарование
и все искусства человеческие;
иудеям же - святые книги,
в которых писано,
как Бог создал небо и землю,
и все, что на ней, и человека,
и все по порядку, как писано;
эллинам - грамматику, риторику, философию.
Но изначала эллины не имели для своего языка букв,
а финикийскими буквами писали свою речь,
и так было долгие годы.
Палимед же после пришел.
Начав с альфы и виты,
шестнадцать букв только эллинам обрел.
Прибавил к ним Кадм из Милета буквы три.
Так много лет девятнадцатью буквами писали.
И потом Симонид обрел и прибавил две буквы,
Эпихарий же, толкователь, три буквы обрел,
и собралось их двадцать четыре.
А через много лет Дионисий Грамматик
шесть двугласных обрел,
потом другой пять и другой три численных.
И так многие за много лет
едва собрали тридцать восемь букв.
После того, когда много лет уж минуло,
Божьим повелением нашлось семьдесят мужей,
которые переложили Писание с еврейского на греческий язык.
А славянские буквы?
Их один святой Константин, нареченный Кириллом, -
и письмена сотворил, и книги перевел за малые годы.
А те многие, за многие годы -
семеро их письмена устроили,
а семьдесят - перевод.
Тем же славянским письменам более святости и чести,
что святой муж сотворил их,
а греческие - эллины поганые.
Если же кто скажет,
что не устроил их добро,
потому что доделывают их еще,
в ответ скажем этим:
и греческие также многажды доделывали -
Акилла и Симмах, и после иные многие.
Легче ведь после доделывать,
нежели первое сотворить.
Вот если спросить книгочеев греческих так:
кто вам письмена сотворил
или книги перевел, или в какое время, -
то редкие из них знают.
Если же спросить славянских грамотеев так:
кто вам письмена сотворил или книги перевел,
то все знают и, отвечая, говорят:
святой Константин Философ, нареченный Кириллом, -
он нам письмена сотворил и книги перевел,
и Мефодий, брат его.
И если спросить, в какое время,
то знают и говорят,
что во время Михаила, царя греческого,
и Бориса, царя болгарского,
и Ростислава, князя моравского,
и Коцела, князя блатенского,
в лето от сотворения всего мира 6363-е.
Есть же и иные ответы,
их же в ином месте скажем,
а ныне не время.
Так разум, братья, Бог дал славянам,
Ему же слава и честь, и держава, и поклонение
ныне и присно и в бесконечные веки.
Аминь.
«Москва», №9,1990
Пожалуй, нам не доводилось наблюдать в Болгарии более жизнерадостного и красочного торжества, нежели «День Кирилла и Мефодия», или, как его еще иногда здесь называют, - Праздник букв.
24 мая обозначено в болгарском календаре красной цифрой, как выходной, и погода в этот день, словно по заказу, всегда бывает отменной - сухой и солнечной. Утром просыпаешься от бодрых маршевых звуков. Это гимн «Вперед, народ возрожденный» , что был сложен еще в годы османского ига. Его играют повсюду - и в зеленых дворах, и на улицах у домов, где собираются группами мальчишки и девчонки, чтобы построиться в колонны и двинуться в центр на праздничное шествие. Звуки гимна доносятся из окон соседних домов - его передают по радио.
Движение под эту мелодию проходит не в торжественно строгом ритме военных парадов, а в живом темпе - стремительном и веселом. Под него хочется двигаться как бы вприпрыжку. Общим жизнерадостным настроением заражаются и участники шествия, и многочисленные зрители. В многочасовом шествии, проходящем мимо правительственной трибуны по площади 9 Сентября, участвуют все, кто имеет отношение к просвещению и педагогике: как воспитывающие, так и воспитываемые - от убеленных сединами педагогов-пенсионеров до карапузов ясельного возраста.
Коляски, к которым привязаны разноцветные шары, стремительно толкают впереди себя молодые матери в весенних ярких платьях. Дети постарше усердно крутят педали
трехколесных велосипедов. Над праздничными колоннами - море цветов, флагов, портреты выдающихся славянских просветителей, транспаранты с буквами алфавита и двумя заветными для каждого школьника цифрами «5» и «6» (знания в школе оцениваются по шестибалльной системе). Бодрящие звуки марша увлекают вперед весь этот жизнерадостный стремительный поток, над которым в синеву неба то и дело взмывают стаи белых голубей, взлетают воздушные шары всех цветов радуги.
Традиция празднования Дня славянской письменности возникла в середине XIX века, однако корни ее восходят к первопрестольной Плис-ке - древней столице Болгарии. Именно сюда в 886 году, уже после смерти обоих просветителей, прибыли их ученики - Климент, Наум, Горазд, Ангеларий, которых болгарский повелитель князь Борис принял с триумфальными почестями.
В Плиске вскоре была разработана развернутая программа распространения азбуки в пределах тогдашнего болгарского государства. Один лишь Климент, получивший позднее прозвище «Охридский», судя по имеющимся источникам, обучил 3500 человек. И то, что дело просвещения действительно развивалось тогда, вслед за принятием азбуки, весьма активно, подтверждают археологи: одну из раскопанных в Плиске построек они квалифицировали как монастырскую школу, причем там были найдены даже учебные пособия - дощечки, покрывавшиеся тонким слоем воска, на которых ученики писали остро отточенным стержнем.
Получилось так, что всего два десятилетия спустя после принятия христианства в Болгарии благодаря азбуке Кирилла и Мефодия начали переводить на славянский язык богослужебную и богословскую литературу. Факт, знаменательный уже потому, что тем самым впервые в истории христианства была нарушена монополия трех «древних священных языков» - латинского, греческого и еврейского - в духовной жизни Европы (отметим» что во Франции Евангелие было переведено на национальный язык лишь через три, в Англии - через пять, а в Германии - через семь веков после Болгарии).
<...> Полтора столетия византийского и пять столетий османского ига не поколебали могучего влечения болгарского народа к просвещению, его стремления сберечь национальную культуру и самобытность. И одна из причин этой замечательной устойчивости - успешно освоенная в глубине веков славянская азбука. Вот почему она стала объектом столь глубокого, всенародного почитания.
Крайнов Л., Крушинский А. Балканские зори.- М.: «Советская Россия», 1981. (Гл.1; приводится в сокращении)
Иаков Черноризец. - На основании изысканий митроп. Макария и Погодина, монаху XI в. И. Черноризцу приписываются: «Сказание о свв. страстотерпцах Борисе и Глебе»; «Житие блаж. кн. Владимира»; «Память и похвала русскому кн. Владимиру, како крестися Владимер и дети своя крести и всю землю Русскую от конца и до конца, и како крестися бабка Владимера Ольга, преже Владимера» и «Послание к Божию слузе Дмитрию» (вел. кн. Изяславу). Этому же И. Черноризцу некоторые исследователи приписывают славянский перевод написанного к Черноризцу И. «Правила м. Иоанна». Наиболее ранним сочинением И. Черноризца, по-видимому, было «Сказание о Борисе и Глебе»; «Житие Владимира» написано позднее, а еще позже - «Память и похвала в. кн. Владимиру». «Сказание о Борисе и Глебе», обнаруживающее в авторе очень близкого современника, полно морально-лирических отступлений; этому оно, вероятно, и обязано своею большей распространенностью, сравнительно с подобным же произведением Нестора. Автор как бы старается противопоставить идеал христианской добродетели мучеников-князей пороку и преступности Святополка. Впрочем, автор винит не столько злую волю последнего, сколько исконного врага рода человеческого, дьявола. В уста мучеников автор влагает частые и длинные речи, обращения, сетования. Труд И. Черноризца в значительной доле послужил источником для Нестора. «Житие Владимира», рассказывающее о совещаниях Владимира касательно перемены веры, о походе на Корсунь, о крещении князя и бракосочетании, о крещении киевлян, о нравственной перемене, совершившейся в князе, наконец о его кончине, - своим содержанием и порядком изложения почти сходно с летописным рассказом, и видимо послужило источником для последнего. На древность памятника указывает язык «Жития», равно как и то, что Владимир святой представляется здесь еще непрославленным, а русский народ называется «новым» по отношению к вере. В большинстве списков «Жития» к нему присоединяется третье соч. И. Черноризца - «Память и похвала кн. русскому Владимиру», столь же древнее по языку. Оно написано, по-видимому, на основании устных, еще свежих, преданий и рассказов о равноапостольном кн. Владимире и св. Ольге. Как и на «Житии», на «Похвале» еще не заметно влияния каких-либо письменных памятников XI в. Помимо стороны литературной, произведения И. Черноризца имеют весьма важное значение и как памятники исторические; они нередко дополняют летописи новыми указаниями и представляют некоторые новые данные для начальной истории нашей церкви. Так, автор сообщает, что Владимир ходил на Корсунь не перед крещением и не для него, а спустя четыре года после крещения; ни словом не упоминается о приходе к Владимиру послов с предложением вер и т. д. Дошедшие до нас списки «Жития» и «Похвалы» - довольно поздние (с XVI в.) и представляют между собою значительные отличия. «Послание к вел. кн. Изяславу» написано в ответ на послание князя, до нас не дошедшее; оно любопытно по высоте взгляда на христианские обязанности. Только любовью к ближним можно исполнить заповедь Христа… «Если хочешь, - пишет Черноризец князю, - и чудеса творить, по примеру апостолов, - и это возможно: они врачевали хромых, исцеляли сухоруких, - ты научи хромых в вере, ноги текущих на игрища обрати к церкви, руки иссохшие от скупости сделай простертыми на подаяние нищим». Отличительная черта послания - преобладание афоризмов и изречении из св. Писания. Есть в послании и бытовые черты. «Церковное правило» м. Иоанна, обращенное к И. Черноризцу, вместе с «Уставом» кн. Владимира было первым опытом у нас местного церковного законодательства. Язык славянского перевода «Правила» весьма неясен. Сохранился и греческий его подлинник. Биографических известий о И. Черноризце почти не сохранилось. Преп. Феодосий Печерский, перед смертью († 1074), предлагал своей братии на место себя в игумены пресвитера И., который не был постриженником Печерского м-ря; а пришел туда с р. Альты (вероятно, из Переяславского м-ря, построенного во имя Бориса и Глеба, на месте их убиения). Предполагают, что этот пресвитер И. - одно лицо с И.-писателем.
Ср. Калайдович, в I ч. «Русск. достопамятностей» (М., 1815); Востоков, в «Описании Рум. музея»; Макарий, в «Хр. Чтении» (1849 г. кн. 2); Погодин, в «Известиях II отд. Акад. Н.» (I, СПб., 1852); Бутков, «Разбор трех древних памятников духовной литературы» («Современник», 1852, ч. II); A. Ф. Тюрин, «Мнение о И. мнихе академика П. Г. Буткова» (в «Известиях II отд. А. Н.», II, 1853); Неволин, «О м-те Иакове II, как сочинителе послания к архиепископу римскому Клименту» (там же, II); Срезневский, «Древние жизнеописания русских князей Х - XI в.» (там же, II); Макарий, «Еще об И. мнихе» (там же, II); позднее в «Истории русской церкви», II, 1868, стр. 141-158); Шевырев, «Истории русской словесности» (II, 1860); И. И. Хрущов, «О древнерусских исторических повестях и сказаниях». В приложениях к «Истории русской црк.» Макария переизданы (по списку XVI в.) «Житие Владимира» и «Память и Похвала» и напечатано, по списку XVI в.: «Послание к Изяславу». «Сказание о св. Борисе и Глебе», по древнейшему списку (Сильвестровскому сборнику XIV в.), изд. Срезневским, в СПб., в 1860 г., вместе с подобным же сочинением пр. Нестора. Лучшее издание «Правила м. Иоанна» принадлежит проф. Павлову («Русская историческая библиотека», VI, СПб., 1880).
(XI в.), древнерус. писатель, автор (или один из авторов) «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...» («Память и похвала князю рускому Володимиру, како крестися Володимир, и дети своя крести, и всю землю Рускую от конца и до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера. Списано Иаковом мнихом») - древнейшего агиографического сочинения, посвященного равноап. кн. Владимиру (Василию) Святославичу . Об И. М. известно то, что он сообщил о себе в 1-й ч. текста: «Тако же и аз, худыи мних Иаков, слышав от многых о благовернем князи Володимери всея Рускиа земля… и мало събрав от многыя добродетели его, написах». В дореволюционной лит-ре получила широкое распространение гипотеза, согласно к-рой автор «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...» одно лицо с пресв. Иаковом, упомянутым в летописи под 1074 г. в качестве претендента на игуменство в Киево-Печерском мон-ре: в конце апр.- нач. мая 1074 г. находившийся при смерти игум. прп. Феодосий предлагал братии избрать Иакова своим преемником, однако кандидатура последнего не устроила монахов: «не зде есть постриган». Этот Иаков, разъясняет летописец, пришел вместе со своим братом Павлом «с Летьца», т. е. с реки Альты в Переяславском княжестве, где находился Борисоглебский мон-рь (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 186-187). Во 2-й пол. XI в. упоминается еще один киевский книжник черноризец Иаков - автор вопросов канонического содержания, обращенных к Киевскому митр. Иоанну II (до 1077/78-1089) (РИБ. Т. 6. Стб. 1). Однако имя Иаков было широко распространено в Др. Руси (так, имя «чернеца» Иакова встречается среди граффити киевского Софийского собора), поэтому достаточных оснований для отождествления названных иноков нет.
Соч. «Память и похвала князю русскому Владимиру...» было открыто в сер. XIX в. архим. Макарием (Булгаковым) . Памятник состоит из 3 частей, к-рые, как правило, выделены в рукописях заголовками или же существуют в виде самостоятельных произведений: 1-я ч.- «Память и похвала», где прославляется Владимир как «апостол в князех»; 2-я ч.- Похвала равноап. кнг. Ольге; 3-я ч.- «Древнее житие» кн. Владимира. Название последней части, встречающейся в рукописях отдельно в качестве краткого Жития кн. Владимира, принадлежит А. И. Соболевскому (название в рукописях: «Житие благовернаго князя Владимира, нареченнаго в святом крещении Василиа, крестившаго всю Рускую землю»). Соболевский считал «Древнее житие» древнейшей частью и источником «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...», однако Н. К. Никольский и С. А. Бугославский доказали, что в сохранившихся списках «Древнее житие» представляет собой извлечение из полной редакции «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...».
Первая часть памятника представляет собой торжественный панегирик св. князю. Вслед за митр. Киевским св. Иларионом И. М. прославляет Владимира как равного апостолам и проводит параллель между его деяниями и деятельностью равноап. имп. Константина I Великого , утвердившего христианство «по всеи вселенеи»: подобно тому как имп. Константин с матерью равноап. имп. Еленой «крест обрете, всего мира спасение… и приведе к Богу святым крещением бещисленое множество… тако же и блаженый князь Володимир створи с бабои своеи Олгои». В этой части памятника автор прославляет и св. кнг. Ольгу - первую в рус. истории правительницу-христианку, чей пример вдохновил кн. Владимира на принятие Крещения («взиска спасениа и прия о бабе своеи Олзе, како шедши к Царюгороду, и приала бяше святое крещение, и пожи добре пред Богом»). Упоминание об Ольге дало повод для включения в памятник Похвалы св. княгине. В 3-й ч. памятника развивается тема прославления св. Владимира как крестителя Руси, причем обнаруживаются текстологические пересечения с 1-й ч.- собственно «Памятью и похвалой князю русскому Владимиру...».
Памятник сыграл важную роль в церковном прославлении равноап. Владимира. Судя по этому памятнику, рус. людей в XI-XII вв. смущало то обстоятельство, что св. князь посмертно не был удостоен дара чудотворения. В 3-й ч. «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...» («Древнем житии») автор специально останавливается на этом вопросе: «Не дивимся, възлюбленеи, аще чюдес не творить по смерти, мнозе бо святии праведнеи не створиша чюдес, но святи суть» - и приходит к заключению о необходимости «от дел разумети святаго». Великие свершения Владимира, в т. ч. военные победы, свидетельствуют о его святости, а среди его добродетелей (как и в начальном летописании, и в «Слове о законе и благодати» митр. Илариона) особо выделено милосердие.
По мнению большинства исследователей, памятник имеет компилятивный характер, в нем соединены неск. изначально самостоятельных сочинений. Вопросы о времени возникновения и о первоначальном составе произведения, о времени создания его отдельных частей не решены, остается неясным, что именно в тексте принадлежит перу названного в заголовке И. М. Компилятивный характер «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...» был доказан А. А. Шахматовым , к-рый указал на противоречия в тексте и отметил, что Похвала кнг. Ольге является вставкой, разрывает связный текст - сравнение Владимира с Константином Великим. По мнению исследователя, в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру...» до внесения в нее Похвалы кнг. Ольге были совмещены 2 агиографических сочинения о св. Владимире, причем одно испытало на себе влияние другого. Редактор, соединивший 2 сочинения, перераспределил текст так, что, напр., летописные заметки о Владимире (принадлежащие более раннему автору) были перенесены в конец произведения. Наблюдения Шахматова были развиты Бугославским, к-рому принадлежит наиболее полное исследование «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...». По мнению ученого, И. М. можно атрибутировать лишь 1-ю ч. памятника - собственно «Память и похвалу князю русскому Владимиру...», содержание которой отвечает заголовку всего произведения; именно в 1-й ч. автор называет свое имя и приводит сведения о себе. Впрочем, Бугославский не исключает, что конец 1-й ч. был изменен позднейшим редактором вставкой сравнения Владимира с Константином Великим. В целом же вся компиляция, по мнению Бугославского, есть результат творчества 5 лиц: И. М., писавшего, «может быть, в глубокой древности»; автора основной части Похвалы кнг. Ольге; позднейшего редактора этой Похвалы, внесшего легендарный рассказ о гробнице св. княгини; автора «Древнего жития»; позднейшего редактора, соединившего все эти тексты. Появление памятника в составе 3 частей Бугославский относил к XIII в., предположительно к Новгороду, и связывал с канонизацией св. Владимира, к-рую ученый датировал временем княжения св. вел. кн. Александра Ярославича Невского. Иначе смотрел на историю памятника Н. И. Серебрянский , к-рый считал И. М. автором почти всего сочинения, за исключением большей части Похвалы кнг. Ольге, а противоречия в тексте объяснял использованием различных источников, к которым относил летописи и «Слово о законе и благодати» митр. Илариона. По мнению Серебрянского, Похвальное слово кн. Владимиру было написано И. М. не раньше 2-й пол. XI в. Появление окончательной редакции памятника в севернорус. письменности историк относил ко времени не позднее XIV в.
Сочинение сохранилось в более чем 10 рукописях XV-XVII вв., помещено под 15 июля (день памяти св. Владимира). Наиболее ранний из известных списков - т. н. Мусин-Пушкинский, 1414 г.- не сохранился, он доступен исследователям по копии XIX в., изданной В. И. Срезневским . Наиболее древние сохранившиеся списки - РГБ. Ф. 98. № 637 (70-е гг. XV в., издан А. А. Зиминым) и РНБ. Сол. № 518/537 (1494 г., издан Срезневским, Бугославским и Н. И. Милютенко). Списки разделяются на неск. редакций, выявленных Макарием (Булгаковым): полный вид, включающий 3 части; текст без Похвалы кнг. Ольге; краткий вид, включающий лишь «Древнее житие» кн. Владимира. Как показал Бугославский, наиболее близкой к первоначальному тексту является полная редакция, представленная во всех старших списках XV в.
«Память и похвала князю русскому Владимиру...» представляет собой ценный исторический источник, проливающий свет на обстоятельства прихода к власти кн. Владимира Святославича, на его внешне- и внутриполитическую деятельность и на обстоятельства и время его личного крещения и Крещения Руси. Особую ценность памятнику придает то, что в его 3-й ч., «Древнем житии», использован несохранившийся летописный источник, отличный от «Повести временных лет» (ПВЛ). Ряд сведений, сообщаемых в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру...», уникальны. Только в этом тексте приведена точная дата вокняжения Владимира в Киеве - 11 июня 6486 (978) г.; в ПВЛ начало киевского княжения Владимира отнесено к 6488 (980) без точной даты. В «Памяти и похвале князю русскому Владимиру...» сообщается о взятии князем Корсуни в 3-е лето после крещения. Это сообщение противоречит «Корсунской легенде», в соответствии с которой Владимир крестился в Корсуни, но соответствует общей канве летописного рассказа о крещении князя, распределенного между 3 годами. Причем начало рассказа о выборе св. Владимиром христианства отнесено к 6494 (986) г., а о взятии Корсуни сообщается под 6496 (988) г.- 3-м годом по отношению к 6494, согласно «включенному» счету лет, принятому в Др. Руси. В «Памяти и похвале...» рассказывается о войне кн. Владимира до крещения с хазарами и о его походе «на другое лето по крещении» «к порогам»; об этих походах в летописях нет сведений. Относительная хронология событий, как они представлены в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру...», в основном не совпадает с известной летописной хронологией. После исследований Шахматова утвердилось мнение, что данные «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...» восходят к более древней летописи, нежели те источники, которые легли в основу ПВЛ. С. В. Цыб попытался установить время возникновения летописного источника, использованного И. М. По мнению историка, им мог быть Перемышльский летописный свод 1106-1113 гг., отразившийся также в ПВЛ.
Начиная с митр. Макария (Булгакова) в лит-ре было распространено мнение, согласно к-рому И. М. является также автором Сказания о святых Борисе и Глебе. Основанием для такой т. зр. послужила та часть «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру...», где автор пишет: «Мало събрав от многыя добродетели его (св. Владимира.- А. К. ), написах и о сыну его, реку же святую славную мученика Бориса и Глеба». При этом автор Сказания о святых Борисе и Глебе, упомянув св. кн. Владимира, добавляет: «Прочая же его добродетели инде съкажем». Сейчас это предположение считается необоснованным. Митр. Макарий атрибутировал И. М. еще и Житие кн. Владимира, к-рое в рукописях обычно следует за «Памятью и похвалой князю русскому Владимиру...». Однако данное Житие - самостоятельный памятник, в наст. время его возникновение относят к XIV или нач. XV в. Безусловно ошибочной является атрибуция И. М. послания черноризца Иакова кн. Дмитрию. В адресате послания М. П. Погодин и вслед за ним др. авторы XIX в. видели киевского кн. Изяслава (Димитрия) Ярославича († 1078). После открытия старшего списка послания (XV в.), в к-ром указано отчество князя, стало ясно, что послание адресовано ростовскому кн. Дмитрию Борисовичу (1253-1294), следов., автор послания черноризец Иаков жил во 2-й пол. XIII в. (см.: Прохоров Г. М. Иаков (XIII в.) // СККДР. Вып. 1. С. 192-193).
Изд.: Макарий (Булгаков), архим. Три памятника рус. духовной лит-ры XI в. // ХЧ. 1849. Ч. 2. С. 302-336; То же // Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 525-530; Голубинский. История РЦ. Т. 1. 1-я пол. С. 238-245; Соболевский А. И. Памятники древнерус. лит-ры, посвящ. Владимиру Святому // ЧИОНЛ. 1888. Кн. 2. Отд. 2. С. 15-17, 17-24; Срезневский В. И. Мусин-Пушкинский сб. 1414 г. в копии нач. XIX в. СПб., 1893. С. 17-31; он же. «Память и похвала» кн. Владимиру и его Житие по списку 1494 г. // ЗИАН. Ист.-филол. отд. 1897. Т. 1. № 6. С. 1-8; Бугославский С. А. К лит. истории «Памяти и похвалы» кн. Владимиру // ИОРЯС. 1925. Т. 29. С. 141-153; Зимин А. А. «Память и похвала» Иакова Мниха и Житие кн. Владимира по древнейшему списку // КСИС. 1963. Вып. 37. С. 66-72; «Память и похвала князю русскому Владимиру» / Подгот. текста, пер. и коммент.: Н. И. Милютенко // БЛДР. 1997. Т. 1. С. 316-327; Милютенко Н. И. Св. равноап. кн. Владимир и крещение Руси: Древнейшие письменные источники. СПб., 2008. С. 417-434 [по сп. РНБ. Сол. № 518/537, с разночтениями еще по 6 спискам, но с исключением «Похвалы Ольге», изданной отдельно: Там же. С. 498-500].
Лит.: Б[утков] П. Г. Разбор трех древних памятников рус. духовной лит-ры // Современник. 1852. Т. 32. № 4. Отд. 2. С. 85-106; Погодин М. П. Яков Мних, рус. писатель XI в., и его сочинения // ИОРЯС. 1852. Т. 1. Вып. 7. Стб. 326-334; Макарий (Булгаков), еп. Еще об Иакове Мнихе // Там же. 1853. Т. 2. Вып. 5. Стб. 145-157; Тюрин А. Ф. Мнение о Иакове Мнихе акад. П. Г. Буткова // Там же. Вып. 3. Стб. 81-95; Хрущов И. П. О древнерус. ист. повестях и сказаниях: XI-XII ст. К., 1878. С. 41-53; Соболевский А. И. В каком году крестился св. Владимир? // ЖМНП. 1888. Ч. 257. Июнь. Отд. 2. С. 396-403; он же. «Память и похвала» св. Владимиру и Сказание о св. Борисе и Глебе: По поводу статьи г. Левитского // ХЧ. 1890. № 5/6. С. 791-795; Левитский Н. М. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные: По поводу мнения проф. Соболевского // Там же. 1890. № 3-4. С. 370-421, 687-740; Никольский Н. К. Ближайшие задачи изучения древнерус. книжности. СПб., 1902 С. 29-31. (ПДПИ; № 147); он же. Мат-лы для повременного списка рус. писателей и их сочинений, X-XI вв. СПб., 1906. С. 225-271; Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 16-24; он же. Разыскания о древнейших рус. летописных сводах. СПб., 1908. С. 13-28; Серебрянский Н. И. Древнерус. княжеские жития: (Обзор редакций и тексты). М., 1915. С. 32-36, 43-51; Бугославский С. А. Жития // История рус. лит-ры. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 332-333; Тихомиров М. Н. Начало рус. историографии // ВИ. 1960. № 5. С. 53-54; Poppe A. «Pamięć i pochwała» ks. Włodzimierza // Słownik starożytności słowiańskich. Wrocław, 1970. T. 4/1. S. 16-18; Насонов А. Н. История рус. летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969. С. 27-31; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерус. летописания. М., 1977. С. 272-273, 359-361; Подскальски Г. Христианство и богосл. лит-ра в Киевской Руси, 988-1237 гг. СПб., 19962. С. 198-202 [Библиогр.]; Творогов О. В. Иаков (XI в.) // СККДР. 1987. Вып. 1. С. 191-192 [Библиогр.]; Фет Е. А. «Память и похвала» кн. Владимиру // Там же. С. 288-290 [Библиогр.]; Мумриков А., диак., Белицкая А. «Память и похвала» Мниха Иакова и «Корсунская легенда» // БТ. 1989. Сб. 29. С. 41-58; Цыб С. В. О летописном источнике «Памяти и похвалы» князю Владимиру // Россия в X-XVII вв.: Проблемы истории и источниковедения: Тез. докл. и сообщ. 2-х чтений, посвящ. памяти А. А. Зимина. М., 1995. Ч. 2. С. 640-644; Щапов Я. Н. «Память и похвала» кн. Владимиру Святославичу Иакова Мниха и Похвала кнг. Ольге // Письменные памятники истории Др. Руси: Летописи. Повести. Хождения. Поучения. Жития. Послания: Аннот. Кат.-справ. / Ред.: Я. Н. Щапов. СПб., 2003. С. 181-185.
А. И. Карпов
Оп.: Послание Якова-черноризца к князю Дмитрию Борисовичу / Памятники литературы Древней Руси. XIII век. - М., 1981. - С.66-105.
Подготовка тексту В.В.Колесова. Текст по рукописи конца XV ст.: ГПБ, Q. I. 1130, см.: С.И.Смирнов. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины. М., 1912, с.189-194.
Добро бо от бога къ божию слуз Ђ начати, великому князю Дмитрею отъ многогр Ђ шнаго чериоризьца Якова.
Написалъ еси покаянье свое, велми смирено и жалостно слышати, понеже много с подъпаденьемъ. Да в Ђ сть умъ твой, иже тя разумомъ кормить, рече господь о покаяньи единого челов Ђ ка: «Вси ангели радуются на небесехъ», и самъ хощеть обращенья, а не смерти, и на землю сниде не праведныхъ д Ђ ля, но гр Ђ шныхъ. Жертва бо богу духъ скрушенъ, сердца смирена николи же не уничижить, жертва бо его подъ языкомъ ти, и законъ его посред Ђ чр Ђ ва ти, и что ся съд Ђ яло про мене, того всего простить тя господь Иисусъ, всего мира гр Ђ хи вземъ, отъ тайныхъ твоих очистить тя.
Молюся ему отъ сердца, что ли же уже минуло то и мы слаб Ђ ише будемъ, но буди и всега бъдръ и стражь т Ђ лу своему, блюдися запойства, того бо духъ святый б Ђ гает, и гордости, сему господь противится, и безаконьнаго см Ђ са: всякъ бо гр Ђ хъ кром Ђ насъ есть, а блудяи свое т Ђ ло оскверняеть. Ни мужь честенъ не внидеть в калню храмину, а ли богъ.
Соломонъ бо, се искусомъ приимъ, вс Ђ мъ запов Ђ да, глаголя: «Не внимай бо любод Ђ йци, медъ бо каплетъ отъ устъ ея, а посл Ђ же горчае золчи и чемери», «не стр Ђ тай жены сничавы, отврати очи отъ жены красны», любод Ђ янья бо жены во высот Ђ очью. Да не удол Ђ еть ти похоть чюжея доброты, и во сл Ђ дъ ока не идеть сердце ти; видъ бо любод Ђ йци - стр Ђ ла есть чемерита: уязви лицемъ и ядъ въ сердце вложи, и мысли аки мухи вязнуть в поставъ паучий, аки искра медливши в половахъ, пламеньмъ воспалится; неводъ бо сердце ея, и с Ђ ти уды ея, и узы в руку ея, и ловление бес Ђ ды ея, осилы устенъными заведеть во блудъ, - акы волъ поверъстъ посл Ђ дуеть ей на заколенье, аки песъ жажелемъ, а не в Ђ сть, яко отъ души течеть. В доброт Ђ бо женьст Ђ мнози заблудишася и пополъзнушася в пагубу, смертию въ адъ, жены бо честныхъ мужь душа уловляют.
Егуптянини не взору ли Иосифову восхот Ђ , скорбь и до смерти въведе, и про сестру его Дину, сикимляне погибоша и Самсонъ, с ним же духъ господень хожаше, и Давидъ, его же богъ обр Ђ те по сердцу си, и бысть рабъ очному взору и двое зло створи, и Амомонъ сестры ради Фамары зл Ђ убьенъ, и Соломонъ паче вс Ђ хъ челов Ђ къ им Ђ я премудрость, женами погибе, и старци, судьи Вавилону, похот Ђ ста Сусан Ђ , побьена отъ людей. И господь, пров Ђ дый душетл Ђ нный вредъ, рече: «Весь возр Ђ вый на жену въ похоти ея, уже прелюбод Ђ пствовавъ во сердци». Гнушаеть бо ся господь нечестивыхъ мысли, паче же раждающаго ярь сердца и мудрующаго со сластохот Ђ ньемъ, акы Евга съ бесловеснымъ гадом бес Ђ дуя, съ змиемъ: поползни бо суть змиевы мысли, въ дрязгахъ темныхъ вредъ почивая, гн Ђ здятся и св Ђ та не любять, но, акы нетопыреве, во тму пруть: во тм Ђ бо есть учитель их.
Мужества бо не дошедль и ни разума еще им Ђ я, что соблазнихомся? Абы не попустилъ и нын Ђ уности играти собою, варуйся чресъестественыхъ, сверепа бо есть похоть, акы дикая быль, о себ Ђ возникъши, на нед Ђ лан Ђ нив Ђ . Имаши силу и удол Ђ ти еи страхом божиимъ, аки тяжарь оттребляти садъ жел Ђ зомъ чюжа прилогы, акы кормьчии волны минуя, направляемъ благодатью, и не ступи праваго пути. Имаши жену, матерь похотемъ, ея же ради остави отца и матерь и, по апостолу, не токмо не скверно ложе, ино честно. Не сравнаеть бо ся смрадъ с вонею, ни зла воня со смрадом, ни безаконие со закономъ.
Живый въ чистот Ђ , акы въ церкви свят Ђ и потыкаемъ св Ђ стью в горнии Ерусалимъ, и тамо в перв Ђ ньц Ђ хъ же вписанъ имаши быти, помня оного, иже по возлежании чертожн Ђ мь изгонима, гн Ђ въ и ярость на согр Ђ шившая удержи и умалиши гр Ђ хы.
Яко молишися богу - остави ми, якоже оставихъ, благорасуденъ буди, да ни единого вреда на многи Ђ възидеть; ни мьщай врагу, пожди господа, да ти поможеть: терп Ђ нье бо не на лици обр Ђ таеться, но въ сердци, не р Ђ чью издаеться, но д Ђ лом.
И бысть неприпорно ти слышати, чюдно указанье: с Ђ дяи на х Ђ рувим Ђ хъ, вседержьць воины водимъ связанъ, с Ђ дяи одесную отца, на суд Ђ архиер Ђ ю Пилату стоить, воспросим; и, слышавъ отъ него истину, гн Ђ ваются; лице просв Ђ тивше си паче солнца, безаконьникы ударяемъ, плеваху, храчюще на лице его; плюновеньемъ отъ рода сл Ђ паго исц Ђ ливъ, а прочая в Ђ дома ти,
Аще бо божий сынъ и мышца господня се подъятъ отъ челов Ђ къ без гр Ђ ха сы за насъ, да мы, челов Ђ ци, отъ челов Ђ къ тоже стража, не благодать воздаемъ, но искупаемся долгу.
Да не в годы мирныя Иисусъ другъ буди, а в годъ ратенъ врагъ. Малъ квасъ око смутить, мало слово ярость родить и малыми бол Ђ зньми большихъ изъбыти. Мужь бо терп Ђ ливъ по терп Ђ нью знаеться, Соломонъ рече: «Терп Ђ ливый лучши кр Ђ пкаго». Обладый душою своею мука есть в мысли тайна симь. И безъ жел Ђ за можемъ быти мученици, аще бо бы молился за пакостьникы, того и б Ђ си бояться.
Полюби Христа, послушай глаголюща ко апостоломъ: «Отъ сего вы разум Ђ ють вси, яко мои ученици есте, аще любите друг друга, а не аще чюдеса творите», и Павелъ рече: «И аще им Ђ ю в Ђ ру, яко и горы преставляти, и раздаю все им Ђ нье, любьве же не им Ђ ю - ничтоже усп Ђ ю». Богословець рече: «Любяй господа преже и братью возлюби: указъ бо первому второе». Любы и богъ есть снотворенье челов Ђ комъ, досяжено море смиренью, бездна - долготерп Ђ нью источьникъ и огньнъ, елико въскипить, толико жажущего душю запалить. Аще и чюдесы подражати апостолы хощеши, и се ти мощно: они хромым ходити створиша и рукы сухымъ исц Ђ лиша, а ты храмлющая о в Ђ р Ђ научи, и нози текущихъ на игры къ церкви обрати, и руц Ђ исъсохши от скупости к нищимъ на подание простерти створи. И, страстемъ ихъ подражатель хотя быти, аще борения таковаго н Ђ сть, но в Ђ нцемъ такимъ не отступило время - и не отстала бо рать дьяволя, не гонять бо челов Ђ ци, но б Ђ си, не мучитель, но дьяволъ. Они терп Ђ ша огнь, зв Ђ ри и мечи остры, а ты похоть възгарающюся и мысли зв Ђ рины изутрь востающа и языкы злыхъ челов Ђ къ, по реченному, обостриша, яко копья, языки своя. Сего ради Павелъ велить присно вооруженымъ быти: милостивии помиловани будуть, милость бо на суд Ђ при вс Ђ мь лишше хвалима есть и смерти избавляеть. «С Ђ яи щадя, щадя и пожнеть», рече Павелъ: «Все вашею любовью да бываеть». И се ти будеть указъ: Ефъфая князя единородная дщи и убогия вдовы дв Ђ м Ђ дниц Ђ , не в Ђ д Ђ , сровналъ ли будеть? Кому то принесени быша правила, своего не остави противу сил Ђ , се же бы добро в тайн Ђ : д Ђ вица бо хранима и любима вн Ђ шними, аще ли исходить, то вс Ђ мъ год Ђ есть, от ин Ђ хъ прокудима.
Буди, аки пчела, извону нося цв Ђ ты, а внутрь соты д Ђ лая, да не дымъ въ солнца м Ђ сто примеши. И не рцы, что зло творя: «Аще бы се не годно богу, не попустилъ бы самъ». Власть далъ есть челов Ђ ку нераскаяненъ даръ его: не терпить идолослужащимъ и отм Ђ тающимся его, и еретиком, и дьяволу. Или, готову им Ђ я ц Ђ лбу покаяньи, и будеши часто огражаяся, еже не любо богу?
А без в Ђ сти и утрений день, а, рку, и днешний, и н Ђ см Ђ тому властели, и никтоже в Ђ сть отъ себ Ђ в тайных божиихъ суд Ђ хъ, да вси трепещемъ о своемъ д Ђ л Ђ . Позорище бо есмы ангеломъ и челов Ђ комъ, и ангелы знамепаются на всяк день, кто что предложить, и ты вникъ во сердци си и мыслью, лроиди всю тварь и расмотри и: торгъ житья челов Ђ ча как ся расходить по писаному, все ст Ђ ня и немощн Ђ е. И зри господа с небесъ уже грядуща на судъ челов Ђ ческымъ тайнамъ и вс Ђ мъ воздати по д Ђ ломъ его. В Ђ домо ти буди: огнь нас ждеть и огньмь питану быти, и огньмь открывается житье же челов Ђ ч Ђ , и огньмь искушена будуть д Ђ ла наша. Буди, акы в геон Ђ уже врящи! Се жестоко глаголю, да жестока не искушь и преже времене сготовимъ ищемаго въ время. По пяти д Ђ виць мудрыхъ - се есть ц Ђ ла ума д Ђ ло и свершеныхъ свершеное св Ђ ршеньство. Аще знаемы ти будуть божия, то во св Ђ те еси божий св Ђ тъ мирови, и възлюбить доброту сердца ти, и благословить мощь твою, и д Ђ ла руку твоею прииметь.
Се не ласкаяся теб Ђ или явити хотя, что в Ђ дая, или самъ что добро творя, сердовидець есть богъ, но отъ любви и отъ печали и о души твоей, абы ты усп Ђ лъ на добрая. Моего ума, и самъ в Ђ си, разумъ несвершенъ и всякого невид Ђ нья исполнь, крыти немощно. Паулъ кореньф Ђ емь рече: «Аще изум Ђ хомъся - то богови, аще умудрихомся - то вамъ». Не уничижаю силы божья всемощныя, ни отмещю дара, туне данаго ми: отъ скверна т Ђ ла и отъ скаредна сердца, отъ нечистый души и груба ума и нестройны мысли, отъ безърасудна языка, и отъ нищю устну слово богато силою и разумомъ, святыя троица умножено, ни на небеси гор Ђ , ни на земли дол Ђ . И ничтоже боле сего, еже знати господа и повиноватися десници его, и шюйци его, и творити волю его, и блюсти запов Ђ ди его. Имя бо велико не введеть во царство небесное, ни слово безд Ђ лно пользуеть слышащимъ, слово бо, д Ђ лы утворено, в Ђ ры достойно ся творить. Ему же слава в в Ђ кы в Ђ ком, аминь.