Папанин иван дмитриевич что открыл. Иван Дмитриевич Папанин: биография

В период широкого гидростроительства на Волге был открыт академический Институт биологии водохранилищ (впоследствии - Институт биологии внутренних вод АН СССР), на который была возложена задача изучения изменений в Волжском бассейне (как бы сейчас сказали, мониторинг его экологических систем). Возглавил это учреждение легендарный советский полярник Иван Дмитриевич Папанин, доктор географических наук, Дважды Герой Советского Союза, который в своё время немало сделал для организации научного центра по исследованию Волги в Куйбышевской области (рис. 1).

Нужен экологический контроль

О необходимости комплексного изучения влияния хозяйственной деятельности на бассейн великой русской реки Волги передовые ученые России впервые заговорили еще в XIX веке. Хотя в то время воздействие промышленности, транспорта и сельского хозяйства на волжские экосистемы еще не приобрело тех масштабов, которое мы наблюдаем сегодня, тем не менее первые негативные признаки уже волновали передовые умы нашей страны.

Как мы знаем, заметные невооруженным глазом негативные изменения в бассейне крупнейшей реки Европы стали видны уже к середине ХХ столетия, когда практически все волжское русло было превращено в каскад водохранилищ. К тому же в то время в прибрежных городах одно за другим строились промышленные предприятия, загрязняющих некогда чистую воду.

К середине 50-х годов на территории Волжского бассейна, занимающего лишь 8% территории России, уже было сосредоточено около 25% промышленного потенциала нашей страны, более 20% всего объема сельского хозяйства и почти 40% российского населения. Понятно, что такая огромная нагрузка на реку не могла не отразиться на качестве волжской воды, на ее рыбных ресурсах и на общей санитарной обстановке в этом регионе.

Институт биологии водохранилищ (впоследствии - Институт биологии внутренних вод АН СССР) был заложен в поселке Борок Ярославской области. При его создании было очевидно, что одного пункта для исследования такой огромной реки, как Волга, будет явно недостаточно. Поэтому под влиянием научной общественности тогдашнее руководство СССР приняло решение о необходимости создания крупных исследовательских биологических станций и в других городах Поволжья.

Забегая вперед, нужно сказать, что в 1957 году такая станция была открыта в Ставрополе-на-Волге (ныне Тольятти). А вот о том, почему ее построили именно здесь, существует следующая байка, которая, впрочем, подкреплена солидными мемуарами, в том числе и самого директора Института биологии внутренних вод И.Д. Папанина.

Биографическая справка

Иван Дмитриевич Папанин родился 14 (26) ноября 1894 года в Севастополе, в семье матроса Военно-Морского флота. Проучившись четыре года в начальной школе, он в 1908 году пошёл работать на завод. В 1914 году юноша был призван на военную службу на флот. В 1918-1920 годах Иван Папанин участвовал в Гражданской войне на Украине и в Крыму, где занимался организацией диверсий против белогвардейских войск и созданием повстанческих отрядов. В 1920 году он был назначен комиссаром оперативного управления при командующем морскими силами Юго-Западного фронта.

В ноябре того же 1920 года Папанина назначили комендантом Крымской ЧК, затем он здесь же работал следователем. В 1921 году Папанина перевели в Харьков военным комендантом Украинского ЦИК, а с июля 1921 по март 1922 года он работал секретарём Реввоенсовета Черноморского флота.

В 1922 году Папанин был направлен в Москву на должность комиссара хозяйственного управления Народного комиссариата морских дел, а в 1923 году в Народном комиссариате почт и телеграфов он стал управляющим делами и начальником Центрального управления военизированной охраны. В 1923-1925 годах Папанин проходил обучение на Высших курсах связи, после которых его направили в Якутию в качестве заместителя начальника экспедиции по строительству радиостанции.

В 1932-1933 годах Папанин был начальником полярной станции Бухта Тихая на островах Земля Франца-Иосифа, а в 1934-1935 годах - начальником станции на Мысе Челюскин.

Учитывая его опыт работы в Заполярье, руководство Главсевморпути по согласованию с советским правительством поручило И.Д. Папанину возглавить первую в мире дрейфующую станцию «Северный полюс», которая действовала в высоких широтах Северного Ледовитого океана с июня 1937 по февраль 1938 года. Вместе с Папаниным на станции также работали метеоролог и геофизик Е.К. Фёдоров, радист Э.Т. Кренкель и гидробиолог и океанограф П.П. Ширшов. Последние дни станция находилась в аварийной ситуации, поскольку льдина, на которой она находилась, начала трескаться и ломаться. Полярников спасли ледоколы «Мурман» и «Таймыр».

Все участники экспедиции после её окончания удостоились звания Героя Советского Союза. Научные результаты, полученные в этом уникальном северном дрейфе, были представлены общему собранию АН СССР 6 марта 1938 года и получили самую высокую оценку специалистов. Тогда же И.Д. Папанин вместе с радистом станции Э.Т. Кренкелем получили степени докторов географических наук (рис. 2, 3).

В 1939-1946 годах он работал начальником Главсевморпути, и на этом посту в 1940 году стал Дважды Героем Советского Союза. После начала войны с 15 октября 1941 года Папанин совмещал этот пост с должностью Уполномоченного Государственного Комитета Обороны по перевозкам на Белом море. В 1946-1949 годах И.Д. Папанин временно отошёл от дел и лечился от стенокардии. Однако его деятельная натура не позволила ветерану долго отдыхать, и в 1949 году Папанин был назначен заместителем директора Института океанологии АН СССР по экспедициям, а в 1951 году он возглавил Отдел морских экспедиционных работ в Президиуме АН СССР.

В 1956 году И.Д. Папанин по совместительству стал также и директором Института биологии водохранилищ (впоследствии – Институт биологии внутренних вод АН СССР), который разместили в посёлке Борок.

Волжский вояж

Когда вышло упомянутое выше постановление правительства о создании биостанции на Средней Волге, Папанин вместе с коллегами рассмотрел несколько вариантов ее размещения. В качестве основного пункта предварительно был выбран Ульяновск.

И вот, чтобы лично осмотреть эти места, Папанин летом 1956 года отправился вниз по Волге на экспедиционном судне. Во время этой поездки с ним и произошел почти анекдотический случай, из-за которого биостанция в итоге оказалась не в Ульяновске, а в Ставрополе.

Многие уже тогда знали, что Иван Папанин, отважный полярник и заслуженный ученый, не был лишен некоторых человеческих слабостей. В частности, он любил выпить, а также виртуозно владел ненормативной лексикой. Незадолго до того, как судно должно было подойти к Ульяновску, Папанин во время вечернего застолья принял коньяку больше, чем обычно, после чего отправился спать.

К Ульяновскому порту судно подошло глубокой ночью. И вот здесь при попытке разбудить знаменитого полярника тот не замедлил продемонстрировать представителям корабельной команды весь свой нецензурный словарный запас. Капитан решил больше не рисковать, и судно направилось дальше, вниз по течению Волги. В итоге Папанин проснулся только поздним утром, когда вся экспедиция ошвартовалось в Куйбышеве.

Увидев за бортом совсем не тот город, который он должен был посетить по плану поездки, Папанин еще раз «выпустил пар» в отношении капитана, который, по его мнению, ночью будил его недостаточно активно. Впрочем, эмоциональная разрядка вскоре возымела свое действие. Руководитель экспедиции быстро остыл и решил, что, раз уж так сложилось, то нужно обязательно зайти в Куйбышевский обком партии.

В областном партийном штабе полярник, к своему удивлению, встретил своего давнего знакомого - Ивана Комзина, который в то время был руководителем строительства Куйбышевской ГЭС, а впоследствии стал Героем Социалистического Труда. С ним Папанин также не раз встречался во время Великой Отечественной войны (рис. 4).

Комзин тут же пригласил Папанина к себе в Ставрополь, на строительство ГЭС - в баньке попариться и предаться воспоминаниям. И вот после такого банного омовения, потягивая пиво на свежем воздухе, Комзин и предложил директору Института водохранилищ поставить биостанцию именно здесь, около Жигулевских гор. «Мы тут крупнейшую в мире ГЭС возводим, - сказал Иван Васильевич, - так неужели мы не найдем несколько самосвалов кирпича для зданий вашей станции?» Потом Комзин рассказывал, что Папанин согласился на это предложение без дальнейших колебаний.

Торжественное открытие станции состоялось уже довольно скоро - 30 декабря 1957 года. Впоследствии все эксперты отмечали, что с точки зрения научной значимости место для ее размещения в непосредственной близости от ГЭС было выбрано идеально.

Первым директором биостанции стал кандидат биологических наук Николай Дзюбан, который участвовал в разработке плана своего будущего учреждения, а затем руководил ее строительством, как говорится, от первого колышка и до самого момента торжественного открытия. Впоследствии Николай Андреевич руководил биостанцией до 1974 года, когда он перешел на работу во вновь созданную лабораторию гидробиологического мониторинга при Тольяттинском отделении гидрометеослужбы (рис. 5).

С момента своего основания Куйбышевская биостанция изучала разнообразные гидробиологические процессы, происходящие в только что образовавшемся водохранилище, и в первую очередь формирование его флоры и фауны. Позже сферой ее деятельности стало не только Жигулевское море, а в целом весь комплекс южных водохранилищ Волжско-Камского каскада.

Исследования растительного и животного мира этих огромных водоёмов в течение многих лет проводились комплексно. Это означает, что одновременно с изучением зоо- и фитопланктона, микроорганизмов, донных организмов и ихтиофауны в полевых условиях полным ходом шли гидрологические и гидрохимические исследования. В последующие годы здесь начались также исследования в области гидрофизики. Ученые биостанции изучали динамику изменения берегов водохранилища, его температурный режим в разные сезоны года, измеряли прозрачность воды, направления и скорости течений, и так далее.

Результатом этих исследований стали сотни и тысячи научных работ, в которых показывались изменения продуктивности водохранилищ, биологические характеристики его обитателей, положительные и отрицательные тенденции в уловах рыбы по годам, и многое другое. Все эти данные сразу же находили применение в оценке кормовой базы для рыбного промысла, в деле защиты гидротехнических сооружений от обрастаний, в отслеживании негативных экологических изменений в водохранилище, и так далее.

Иван Дмитриевич Папанин умер 30 января 1986 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (рис. 6, 7).

Институт для всей Волги

В начале 80-х годов стало очевидным, что уровень научной работы биологической станции в Тольятти к тому моменту в значительной степени превысил статус рядового подразделения Академии наук СССР. Тогда же в советские и партийные органы поступило несколько предложений о преобразовании биостанции в полноценный академический институт, перед которым можно было бы поставить задачу широкого наблюдения за экологической обстановкой во всем Волжском бассейне. И доводы оказались столь весомыми, что правительственное решение на этот счет не заставило себя долго ждать.

В июле 1983 года в соответствии с распоряжением Совета Министров СССР Куйбышевская биологическая станция в Тольятти была преобразована в самостоятельный Институт экологии Волжского бассейна при Академии наук СССР. Его первым директором стал доктор биологических наук Станислав Коновалов (рис. 8, 9).

С декабря 1991 года Институт экологии Волжского бассейна Российской Академии наук возглавляет доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук Геннадий Розенберг. В число его интересов входит изучение экологических систем и прогнозирование их динамики в зависимости от условий окружающей среды (рис. 10).

Заместитель директора института ныне является доктор биологических наук Сергей Саксонов, крупнейший знаток флоры Самарской Луки и всего Среднего Поволжья. Ранее он работал научным сотрудником в Жигулевском государственном заповеднике (рис. 11, 12).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Список литературы

Волга и ее жизнь. Л., Наука, 1978.: 1-348.

Ерофеев В.В. 1991. Открытие Волги. – В сб. «Самарский краевед», ч.1, Самар. кн. изд-во, стр. 11-30.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2007. Самарская губерния – край родной. Т.I. Самара, «Самарское книжное издательство», 416 с.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2008. Самарская губерния – край родной. Т.II. Самара, изд-во «Книга», 304 с.

Ерофеев В.В., Захарченко Т.Я., Невский М.Я., Чубачкин Е.А. 2008. По самарским чудесам. Достопримечательности губернии. Изд-во «Самарский дом печати», 168 с.

Жадин В.И. 1940. Жизнь в Куйбышевском водохранилище. – Журн. «Природа»,№ 6, стр.85.

Кренкель Э.Т. 1973. RAEM - мои позывные. М.: Советская Россия, 436 с.

Легенды и были Жигулей. Издание 3-е, перераб. и доп. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1979. 520 с.

Лукин А.В. 1975. Куйбышевское водохранилище. – Известия ГосНИОРХ, т. 102, стр. 105-117.

Матвеева Г.И., Медведев Е.И., Налитова Г.И., Храмков А.В. 1984. Край самарский. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во.

Папанин Иван Дмитриевич // Отоми - Пластырь. - М. : Советская энциклопедия, 1975. - (Большая советская энциклопедия: [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров; 1969-1978, т. 19).

Папанин И.Д. 1977. Жизнь на льдине. М.: Мысль.

Фортунатов М.А. 1971. О некоторых проблемах изучения Волги и водоемов Волжского бассейна. – В сб. «Волга-I. Проблемы изучения и рационального использования биологических ресурсов водоемов. Материалы Первой конференции по изучению водоемов бассейна Волги. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1971», :11-18.

Фёдоров Е.К. 1982. Полярные дневники. - Л.: Гидрометеоиздат.

Храмков Л.В. 2003. Введение в самарское краеведение. Учебное пособие. Самара, изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 1988. Край самарский. Учебное пособие. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 128 с.

Иван Дмитриевич Папанин – руководитель исследовательской дрейфующей станции «Северный полюс», доктор географических наук, контр-адмирал.

Иван родился 14 ноября (по ст.ст.) 1894 года в портовом городе Севастополь в семье матроса Дмитрий Николаевича Папанина и домохозяйки Секлетии Петровны Коваленко. Предками Ивана были молдаване и украинцы. В семье воспитывалось шестеро детей. Когда Иван был еще подростком, мама умерла от сепсиса, и тяготы быта легли на плечи подростка. Поэтому, невзирая на хорошую успеваемость в школе, Ивану пришлось уйти работать на завод. В 1905 году юноша стал свидетелем восстания на корабле «Очаков». Уже тогда в сердце Ивана начали зарождаться революционные идеалы.

С 1908 года юноша устраивается судовым механиком, а затем осваивает специальность слесаря. В 16 лет Иван Папанин числился лучшим работником по сборке приборов навигации. В 1912 году молодого рабочего посылают на повышение квалификации в Таллин. В 1915 году войны попал в ряды Военно-морского флота России, но в 1917 голу, с началом революционного движения, принял сторону большевиков и присягнул Красной армии.

В 1918 году Иван возглавляет партизанский отряд на территории оккупированного немцами по Брестскому договору Крыма. Начинается диверсионная война, которой руководили большевики Мокроусов, Кун. Находясь у бывалых вояк в подчинении, Папанин совершил несколько успешных операций. Одним из противников партизан в те годы была и армия . Папанину было дано поручение пройти незамеченным через белогвардейскую территорию и вернуться обратно с подкреплением.

После победы над Врангелем на освобожденной территории Крымского полуострова Папанину достается должность коменданта Чрезвычайной Комиссии. С 1921 года Ивану Дмитриевичу пришлось поработать и следователем. 20-е годы остались в истории Крыма как время кровавой расправы над выжившими офицерами и солдатами Белой армии. Беспощадные чекисты расстреливали, топили и заживо закапывали соотечественников. Неизвестно, какие чувства испытывал в это время Иван Папанин, простодушный и честный от природы человек.

Экспедиции

Через год Ивана Дмитриевича переводят в Москву комиссаром по хозяйственному обеспечению флота, в 1923 году назначают руководителем Комиссариата почты и телеграфа. В этом же году Папанин записывается на Высшие курсы связи, на которых учится два года. Когда в 1925 году был объявлен набор в экспедицию по строительству радиостанции в Якутии, Папанин первым проявил желание отправиться на север.

В должности заместителя руководителя строительства в условиях вечной мерзлоты Иван Дмитриевич добился возведения объекта в короткие сроки. Через семь лет Папанина направляют начальником полярной станции на острова Земли Франца-Иосифа, а еще через два года Иван Дмитриевич возглавляет станцию на Таймыре.

Когда в 1937 году правительство решается на запуск первой в мире дрейфующей арктической станции, ни у кого не возникало вопроса, кто отправится ее возглавлять. Целью экспедиции не являлось покорение Северного полюса, до Папанина это сделали другие (Роальд Амундсен, Ричард Берд, Умберто Нобиле). Советское правительство уже давно ставило перед собой задачу создания судоходства вдоль северной границы государства. Но арктический путь был еще не достаточно изучен. О наличии подводных течений, сроков неподвижного стояния льда и путей его дрейфа должна была дать ответ научная экспедиция, организованная прямо на льдине.

Советская экспедиция, которая широко освещалась в мировой прессе, состояла из руководителя и повара Ивана Папанина, гидролога и биолога Петра Петровича Ширшова, геофизика и астронома Евгения Константиновича Федорова и радиста Эрнста Теодоровича Кренкеля. На Большой Земле полярников готовил Отто Шмидт. За несколько месяцев до отправки было разработано специальное питание, пригодное к долгому хранению в условиях крайнего севера, разработано теплое жилище, а также подготовлена измерительная аппаратура.

Экспедиция отправилась на 4 воздушных бомбардировщиках в марте 1937 года и достигла конечного пункта 21 мая. Полет совершался вслепую, но летчик Михаил Водопьянов посадил воздушное судно точно на льдину. За 2 недели на льду была полностью оборудована научная станция, после чего воздушные суда отправились обратно, а льдина начала движение с севера на юг.

Дрейфовать полярникам пришлось 274 дня, тогда как планировалось провести в водах Северного Ледовитого океана полтора года. За это время ученые собрали сведения о фауне полярного региона, о наличие планктона в водах океана. «Папанинцы» сделали большое количество фото животных, обитающих в Арктике. Полярникам принадлежит открытие Большого подводного хребта, и создание метеокарты Арктики.

Начальник дрейфующей станции Иван Папанин и летчик Матвей Козлов

Критический момент для группы Папанина наступил в начале февраля 1938 года. Льдина, уже с осени приближающаяся к теплым водам Атлантики, начала таять и раскалываться на части. 19 февраля операция спасения была проведена двумя ледоколами «Таймыром» и «Мурманом», с одного из которых к станции отправился самолет пилотируемый летчиком Власовым. На следующий день оборудование и люди находились на «Таймыре».

Страна встречала «папанинцев» как национальных героев. Папанин стал кумиром миллионов, биографию Ивана Дмитриевича изучали в школах. 6 марта группа полярники отчитались на Общем Собрании АН СССР. После доклада Иван Папанин и Эрнст Кренкель стали докторами географических наук. Участники экспедиции были награждены орденами Ленина, всем присвоены звания Героев СССР. Ивана Дмитриевича назначают руководителем Главсевморпути.

В 1939 году Папанин участвовал в спасательной операции ледокола «Георгия Седова», который дрейфовал в водах Арктики с 1937 года из-за поломки рулевого управления. За спасение судна и экипажа Иван Папанин вновь получил Героя СССР.

Ледокол "Иван Папанин"

С началом войны Ивану Папанину было поручено курировать строительство портовых верфей в Архангельске, Мурманске, на Дальневосточном побережье. После Победы над фашистской Германией, проработав год на прежней должности, Папанин уходит в науку. Идеи Папанина о создании научного флота воплощаются в жизнь. С 1951 году Папанин руководит морскими экспедициями при АН СССР. С 1956 года Иван Дмитриевич возглавил Научный институт биологии внутренних вод в поселке Борок (Ярославская область). До конца жизни ученый трудился на благо родины.

Личная жизнь

Иван Дмитриевич Папанин был дважды женат. Первой супругой полярника стала уроженица Ялты Галина Кирилловна Касторживская. Женщина разделила с Иваном Дмитриевичем все тяготы жизни в Якутии и на Таймыре.

Галина была незаменимым помощником мужу, собирая метеорологические сведения и архивируя полученные данные. Заболев в середине 60-х годов раком, Галина Кирилловна скончалась в 1973 году. Детей в семье не было.

Иван Дмитриевич тяжело переживал утрату, но в 1982 году женился на Раисе Васильевне, которая редактировала издание мемуаров полярника. Вторая супруга была младше Папанина на 35 лет.

Смерть

Иван Дмитриевич до конца жизни отличался крепким здоровьем.

Умер полярник на 92 году жизни 30 января 1986 года от остановки сердца. Могила Папанина находится на Новодевичьем кладбище.

Иван Дмитриевич Папанин

Основные этапы биографии

1906–1915 гг. – ученик токаря, токарь, моторист в мастерских морпорта.

1915–1917 гг. – военная служба на Черноморском флоте.

1917–1920 гг. – служба в Красной гвардии: начальник мастерских бронесил, комиссар штаба морских и речных сил Юго-Западного фронта, организатор партизанского движения в Крыму.

1920–1923 гг. – комендант Крымчека.

1923–1932 гг. – начальник охраны Наркомата связи в Москве; учёба на высших курсах при Наркомате.

1925–1926 гг. – заместитель начальник строительства радиостанции на Алданских приисках в Якутии.

1931 г. – начальник почтового отделения на пароходе «Малыгин» в ходе экспедиции на Землю Франца-Иосифа

1932–1933 гг. – начальник полярной обсерватории в бухте Тихой (Земля Франца-Иосифа).

1933–1934 гг. – начальник полярной обсерватории на мысе Челюскина (полуостров Таймыр).

1936 г. – руководитель морской экспедиции пароходов «Русанов» и «Герцен» на о. Рудольфа (Земля Франца-Иосифа).

1937–1938 гг. – начальник первой дрейфующей станции «Северный полюс», награждение Золотой Звездой и двумя орденами Ленина.

1938–1946 гг. – заместитель начальника, начальник (с 1939 года) Главсевморпути.

1939 г. – руководитель морскими операциями в западном секторе Арктики; первое двойное прохождение по Севморпути на ледоколе «Сталин».

1939–1940 гг. – руководитель морской экспедиции на ледоколе «Сталин» по выводу из дрейфа парохода «Седов»; награждение второй Золотой Звездой и орденом Ленина.

1941–1945 гг. – уполномоченный ГКО по разгрузке транспортов в Архангельском и Мурманском портах; присвоение звания контр-адмирала.

1946 г. – Освобождён от должности начальника Главсевморпути в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.

1948–1951 гг. – руководитель отдела экспедиционных работ Института океанологии в Москве.

1951–1977 гг. – заведующий отделом морских экспедиционных работ Академии наук СССР.

1952–1977 гг. – директор Института биологии внутренних вод АН СССР в п. Борок Ярославской области (по совместительству).

1945–1977 гг. – руководитель Московского филиала Географического общества СССР (на общественных началах).

Начальник станции И.Д. Папанин

Иван Дмитриевич Папанин родился в 1894 году в Севастополе (ныне Украина), в бедной рабочей семье. Трудовую жизнь начал в 12 лет учеником токаря в мастерских военного порта. Быстро освоил это ремесло и стал квалифицированным рабочим. Через четыре года мог работать на любом станке, разобрать и собрать любой мотор.

В 1915 году Ивана призвали на военную службу в Черноморский флот, а в декабре 1917 года он вступил в отряд Красной гвардии. Вскоре стал начальником мастерских бронесил 58-й армии, затем – комиссаром штаба морских и речных сил Юго-Западного фронта.

В 1918 году немцы оккупировали Украину. Папанин выступал на кораблях с призывом увести боевые корабли из Севастополя, чтобы они не достались врагу. Вскоре два линкора и несколько миноносцев ушли в Новороссийск. В тяжелое лето 1919 года Папанину поручили отремонтировать повреждённые бронепоезда. Он организовал на заброшенной железнодорожной станции мастерскую и вскоре поезда ушли на фронт.

Когда белогвардейцы отступили в Крым, руководство фронта посылает Папанина для организации партизанского движения в тылу у Врангеля. На маленьком катере, с горсткой бойцов, он высаживается на скалы крымского побережья. Через месяц отряды партизан начали крепко беспокоить войска барона. Командующий Повстанческой армией, действовавшей в тылу врангелевских войск, А.В.Мокроусов решил послать Папанина в штаб Южного фронта к М.В.Фрунзе, чтобы доложить обстановку и получить деньги, оружие и боеприпасы. Иван Дмитриевич договорился с контрабандистами о доставке на фелюге из Крыма в Турцию. Его посадили в мучной мешок и пронесли мимо таможенной охраны. По пути у фелюги испортился мотор, и только Папанин смог его починить. Может быть, именно это способствовало тому, что контрабандисты доставили его в обусловленное место, а не выбросили за борт. Двенадцать дней пришлось идти посланнику пешком, чтобы добраться до штаба Южного фронта. Затем на катере с боеприпасами он добрался до крымского берега и вновь сражался в партизанском отряде. После освобождения полуострова Иван Дмитриевич служит комендантом Крымчека.

В 1923 году, демобилизовавшись из армии, Папанин стал работать начальником охраны Наркомата связи СССР в Москве. Однако спокойная жизнь тяготила его. И когда в 1925 году Наркомат принял решение об открытии первой стационарной радиостанции в Якутии, на развёртывающихся Алданских золотых приисках, Иван Дмитриевич попросил направить его на это строительство и стал заместителем начальника по вопросам снабжения. Задание было успешно выполнено, хотя добираться до Алдана от Транссибирской железной дороги пришлось на лошадях почти месяц по глухой тайге, где бродили остатки белогвардейских банд.

Станцию построили за год вместо двух, и Папанин, возвратившись в Москву, пошёл учиться в Плановую академию. Ведь за плечами у него было только четыре класса начальной школы. Но он не смог осилить полный курс академии.

В 1931 году в печати появились сообщения о том, что на Западе готовится большая экспедиция в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин». Правительство Германии обратилось с просьбой разрешить пролёт над Землёй Франца-Иосифа, Новой Землёй, Северной Землёй и Таймыром. Целью экспедиции было изучение распространения ледового покрова, уточнение географического положения островов.

Советское правительство дало согласие при условии, что в полёте примут участие наши учёные, а копии научных материалов и аэрофотоснимков будут переданы в СССР. Всего в экспедиции участвовало восемь научных сотрудников, в том числе два советских – Р.Л. Самойлович и П.А. Молчанов, а в состав экипажа включили радиста Э.Т. Кренкеля и инженера Ф.Ф. Ассберга. Вокруг полёта в мировой печати был поднят большой шум. «Интурист» вместе с Арктическим институтом стал организатором рейса ледокольного парохода «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа, где в бухте Тихой он должен был встретиться с дирижаблем и обменяться с ним почтой. Были выпущены специальные марки, конверты, карточки и штемпеля, продажа которых покрывала расходы на морскую экспедицию. На «Малыгин» отрядили двух работников Наркомпочтеля, одним из которых оказался начинающий полярник Папанин. Он возглавил на судне отделение связи.

Иван Дмитриевич и его помощник К. Петров доставили в Архангельск 15 тысяч конвертов и марок. Все каюты на пароходе оказались занятыми, и пришлось потеснить киношников. 19 июля «Малыгин» двинулся по Двине к Белому морю. Командовал судном молодой, но достаточно опытный капитан Д.Т. Чертков, научную часть возглавлял заместитель директора Арктического института В.Ю. Визе, а его помощником являлся Н.В. Пинегин – художник, известный исследователь Арктики, участвовавший в 1912–1914 гг. в экспедиции Седова.

Среди пассажиров был знаменитый Умберто Нобиле, возглавлявший в 1928 году трагическую экспедицию на дирижабле «Италия». Теперь он помогал созданию в СССР новых дирижаблей и не упустил возможности побывать на Земле Франца-Иосифа, надеясь найти следы своих пропавших спутников. На пароходе были также корреспонденты ведущих газет «Правда», «Известия» и «Комсомольская правда».

25 июля «Малыгин» достиг бухты Тихой. Первая смена полярников, проработавшая здесь около года, с радостью приветствовала участников экспедиции. На следующий день, к обеду, сюда же прилетел дирижабль «Граф Цеппелин», сделавший посадку на поверхности бухты.

Рассказывает И.Д. Папанин:

«Шлюпка стояла наготове. Мы быстро снесли в неё всю нашу почту – восемь мешков – и спрыгнули сами. Вместе с нами в лодку спустились Нобиле, кинооператор и фотокорреспонденты. Мы быстро понеслись от причала к дирижаблю.

Дирижабль лежал на воде – огромная, всё время колыхавшаяся груда. Он реагировал на любой, даже очень слабый ветер. Процедура передачи почты была короткой. Мы погрузили им свою почту, немцы сбросили нам в лодку свою. Больше всего в тот день меня беспокоило, что немцы сбросили нам почту без расписки и в полном беспорядке. Вероятно, кроме меня, никому до этого дела не было, но я – то любил, чтоб всё было, как положено.

Как только почта была доставлена на «Малыгин», мы с Костей взялись за работу – разобрали её, вручили пассажирам, остальные письма остались ждать Большой земли». (Папанин, 1977).

Следует добавить, что мешки с корреспонденцией ему передал из гондолы дирижабля радист Э.Т. Кренкель. Так произошла первая встреча этих людей, через шесть лет первыми высадившимися на дрейфующей станции «Северный полюс-l».

История полёта дирижабля такова. 24 июля он стартовал из германского города Фридрихсгафена, через Берлин и Ленинград долетел до Земли Франца-Иосифа. 27 июля состоялась встреча с «Малыгиным». Произведя аэрофотосъёмку островов архипелага, воздушный гигант взял курс на Северную Землю, оттуда – на Таймыр, потом вновь повернул на север и пересёк по длинной оси Новую Землю. Далее – Архангельск, Ленинград, Берлин, где «Цеппелин» приземлился 31 июля, преодолев 31 тыс. километров.

Вновь слово И.Д. Папанину:

«Это был действительно выдающийся полёт, доказавший возможность применения дирижабля в Арктике для научных целей.

Однако история эта имела своё продолжение: немцы, как было обусловлено, передали Советскому Союзу материалы наблюдений, кроме… аэрофотосъёмки. Они сослались на то, что у них оказалась бракованная фотоплёнка. Как потом выяснилось – уже после войны, – и плёнка была хорошей, и аэрофотосъёмка отличной, но только всю плёнку руководитель полёта передал германскому Генеральному штабу. Хотя было это за два года до прихода Гитлера к власти, но, видимо, германская военщина активно собирала разведывательные данные. Материалы арктической аэрофотосъёмки были извлечены на свет и использованы фашистским Генштабом десять лет спустя, когда гитлеровские полчища вторглись в пределы нашей Родины и на Крайнем Севере тоже начались бои». (Папанин, 1977).

Такова версия Папанина. Рейс «Малыгина» был рассчитан на месяц, поэтому после встречи с дирижаблем он посетил ещё несколько островов Земли Франца-Иосифа. Папанин с удовольствием участвовал во всех высадках на берег. Север ему нравился, и он начал подумывать о будущем. В бухте Тихой Иван Дмитриевич детально осмотрел полярную станцию и пришёл к выводу, что её надо расширять и усовершенствовать. В беседах с начальником экспедиции В.Ю. Визе он поделился этими мыслями ипредложил свои услуги. Разговор решили отложить до Большой Земли.

Из воспоминаний участника рейса Н.В. Пинегина:

«С этим человеком я познакомился впервые в 1931 году в почтовой каюте на борту «Малыгина». Он обладал каким-то секретом сколачивать людей в тесные коллективы. Не успели ещё охотники высказать мечту о добыче шкур и других трофеев, как Папанин выстроил всех вожделевших медвежьей крови в шеренгу, выровнял, поправил опущенные подбородки, раздал оружие, по обойме патронов и объявил о правилах коллективной охоты, как будто сам всю жизнь до того только и делал, что охотился на белых медведей…

Когда мы стояли у северного берега Новой Земли, случилось с Папаниным происшествие, которое могло для другого окончиться плохо. Увлекшись охотой за дикими оленями, он зашёл в центральную часть острова. На обратном пути охотники, решив идти к берегу по прямому направлению, оказались отрезанными от него непроходимым ущельем и бурной рекой. Пришлось возвратиться назад больше чем на 20 км и только оттуда идти по направлению стоянки ледокола. На «Малыгине» необъяснимое отсутствие ушедших налегке охотников в течение двух суток вызвало немалую тревогу. В довершение всего навалился туман. «Малыгин» надрывался гудками. Когда туман рассеялся, на берегу показался человек, с трудом передвигавший ноги, за ним в отдалении ещё два. Впереди шёл Папанин, за его плечами, кроме рюкзака, виднелись две пары оленьих рогов и винтовки товарищей. Тяжело опустившись на стул, в коротких словах рассказал Папанин об изумительном переходе почти в сто километров. Его спутники выбились из сил совершенно – не могли даже ружей нести». (Пинегин, 1952).

…Визе сдержал своё слово и рекомендовал кандидатуру Папанина директору Арктического института Р.Л. Самойловичу и председателю Арктической комиссии при СНК СССР С.С. Каменеву. Папанин был назначен начальником полярной станции в бухте Тихой и через год вновь отправился туда на борту ледокольного парохода «Малыгин». Этой станции придавалось большое значение в программе Второго Международного полярного года, проводившегося в 1932–1933 годах. Предстояло превратить её в большую обсерваторию с широким спектром исследований. В начале 1932 года Папанин перебрался в Ленинград и был зачислен в штат Арктического института. Целые дни он проводил на складах Арктикснаба, отбирая необходимое снаряжение и оборудование, приглядывался к «кадрам». В коридорах института он познакомился с худощавым молодым человеком, выпускником физического факультета Ленинградского университета. Так началась его многолетняя дружба с Е.К. Фёдоровым, будущим академиком и начальником Госкомгидромета. Первой страницей в его полярной биографии стала зимовка в бухте Тихой.

Всего для работы на Земле Франца-Иосифа было отобрано 32 человека, в том числе 12 научных сотрудников. В основном это были молодые специалисты – выпускники Ленинградского университета и Московского гидрометеорологического института. Кроме того, Папанин взял с собой на зимовку жену, что было для тех времен редкостью.

Капитану Д.Т. Черткову пришлось совершить два рейса на «Малыгине» из Архангельска в бухту Тихую, чтобы завезти всё необходимое. Прибывшая первым рейсом бригада строителей немедленно принялась за работу. До этого на станции имелся только один дом и стоявший в отдалении магнитный павильон. Теперь предстояло построить ещё один жилой дом, радиостанцию, мехмастерскую, электростанцию, оснастить научные павильоны и метеостанцию. Кроме того, на острове Рудольфа – северной оконечности архипелага – построили ещё один дом, завезли туда аппаратуру и четырёх зимовщиков, создав филиал обсерватории. Руководил им К. Расщепкин.

Слово участнику второго рейса «Малыгина» Н.В. Пинегину:

«Рассматривая берег в бинокль, узнал я в группе людей коротенькую и подвижную фигуру начальника новой обсерватории и всей Земли Франца-Иосифа И.Д.Папанина. Он, видно, собрался к нам, но никак не мог оторваться. Встретив по дороге человека, вовлечён был в какое-то неотложное дело. Не раз делал несколько шагов по направлению к пристани и опять возвращался.

Шлюпка с начальником пришла только через полчаса. Он влез по шторм-трапу на палубу, заговорил, преодолевая усталую хрипоту в голосе:

– Здорово, братки!.. Что задержались? Мы вас тут ждём – беда. Досок не хватает. Эта прорва – ангар всё сожрал; стандарт за стандартом идёт, и конца не видно. Сколько привезли?

И когда узнал, завопил:

– Да, что вы, родные, зарезать меня хотите? Мне так на высокогорную станцию не хватит… Эх, мать честная!

Капитан оправдывался:

– Да ведь корабль не резиновый.

– А вы бы на палубу побольше, на палубу!… Ну, ладно, нечего плакать. Давайте лучше о разгрузке поговорим… Дело серьёзное… Пойдём в каюту, капитан, покалякаем…

Минут через сорок наш гость был опять на берегу. Там, вонзившись в цепочку конвейера из людей, передававших грузы, он подхватил какой-то ящик; минуту спустя я видел этого подвижного человека на стропилах, а ещё через пяток минут – среди переплётов ажурной башни на ветряке…

Я поехал на берег взглянуть на строительство в бухте Тихой. Мы осмотрели старый дом, новые просторные помещения для различных кабинетов и лабораторий, отдельно стоящие павильоны для различных научных работ. Всё сделано солидно, хозяйственно, предусмотрительно…

Работа была хорошо организована: спорилась необычайно. В общей массе работников не было возможности отличить учёных от грузчиков, плотников и маляров. Новый начальник сумел подобрать изумительно слаженную компанию. Даже повар был мобилизован на строительство, его заменила жена начальника, кормившая всю ораву…

Закончив научные работы, мы снова во второй половине сентября посетили бухту Тихую. На этот раз шлюпка с берега не задержалась. Папанин явился мигом. И сразу же заявил претензию на весь уголь, имеющийся в бункерах «Малыгина», за исключением необходимого ледоколу на обратный рейс.

– Нет, ты об этом не спорь. Как я могу доставить учёным удобства в работе, если топлива не хватит? А вдруг останемся зимовать ещё на год? Вот что, друг, – обратился Папанин ко мне. – Беда! Мешков, говорят, целых мало. Есть много – да рваные. Грузить уголь нечем. Так вот – помоги. Не в службу, а в дружбу: уговори своих барышень мобилизоваться на прорыв, мешки зашивать. Мы бы и сами сделали, да понимаешь: шитьё – дело не мужское. Пока мы будем иголками ковырять, вы угля тонн полсотни сожжёте. Уговори! Я их потом шоколадом, что ли, угощу». (Пинегин, 1952).

Взявшись за выполнение комплекса научных наблюдений по программе Международного полярного года, сотрудники обсерватории в бухте Тихой начали осваивать радиозондирование атмосферы. Молодому аэрологу И. Гутерману предстояло отладить регулярные запуски зондов с земли для установления границы между тропосферой и стратосферой. Изучением магнитного поля занимался Е.К. Фёдоров, особенностей распространения радиоволн – крупный специалист Б.Ф. Архангельский. Самым опытным научным сотрудником в обсерватории был биолог Л.И. Леонов, изучавший растительный и животный мир Земли Франца-Иосифа.

Когда стационарные наблюдения отладили, молодые учёные решили приступить к экспедиционным наблюдениям в отдалённых точках архипелага. Для этого весной и летом 1933 года организовали несколько походов на собачьих упряжках. Е.К. Фёдоров ещё в октябре 1932 года побывал с попутным промысловым судном «Смольный» на о. Рудольфа, а через полгода вместе с каюром Кунашёвым добрался туда на нартах, пройдя за 22 дня свыше 300 километров. По дороге они определили несколько астрономических пунктов, привязав к ним и уточнив очертания берегов и проливов. Вблизи о. Рудольфа открыли несколько маленьких островков, названный Октябрятами.

Из воспоминаний Фёдорова:

«Положение, высказанное Иваном Дмитриевичем при самой первой с ним встрече: «Чтобы наука не страдала», – решительно воплощалось в жизни в самых разнообразных формах. Сам он не имел какого-либо систематического образования. Однако, постоянно заходя во все лаборатории и систематически беседуя с каждым из нас, быстро разобрался в основных задачах и в смысле проводимых в обсерватории исследований. Он не стремился вникать в детали, но, будучи от природы умным и проницательным человеком, прежде всего хотел понять – насколько каждый специалист квалифицирован, интересуется своим делом, предан ему.

Убедившись, что все находящиеся под его началом научные работники – и пожилые, и молодые – стараются выполнить свои задачи как можно лучше, он уже не считал нужным вмешиваться в их работу, не пытался командовать, а обратил всё своё внимание на помощь им. Слесарная и столярная мастерские быстро выполняли наши заказы на всевозможные приспособления: строились различные устройства и будки для размещения датчиков приборов, удобные полки и крепления в лабораториях.

Наряду с основной работой, все без исключения сотрудники, и Папанин подавал пример, выполняли кое-какие обязанности по хозяйству». (Фёдоров, 1979).

Из воспоминаний профессора В.Ю. Визе:

«С этим замечательным человеком, большевиком и бывшим красным партизаном, я впервые познакомился в 1931 году, будучи начальником экспедиции на «Малыгине», на Землю Франца-Иосифа. В том году состоялась первая в Арктике встреча дирижабля «Граф Цеппелин» с ледоколом. В ознаменовании этого события в СССР были выпущены особые почтовые марки. Почтовые отделения имелись как на дирижабле, так и на «Малыгине», причём отделением на «Малыгине» заведовал И.Д Папанин. Арктика сразу захватила этого человека, в котором жажда необыкновенной деятельности била через край.

Мысль провести год в бухте Тихой, где произошла встреча «Цеппелина» с ледоколом, крепко засела в голову Ивана Дмитриевича. Глядя на скромную ещё тогда научно-исследовательскую станцию на Земле Франца-Иосифа, Папанин в мечтах уже видел её другой. По его мнению, здесь должен был стоять целый посёлок, где научным работникам были бы предоставлены все необходимые условия и удобства для их работы, где находились бы авиабаза с ангаром, ветряной двигатель, обеспечивающий посёлок электрической энергией, телефон, скотный двор и др.

С увлечением развивал Иван Дмитриевич перед малыгинцами свой план строительства на Земле Франца-Иосифа. «Бухта Тихая должна быть не только самой северной в мире станцией, но и самой лучшей. Она должна стать образцовой полярной обсерваторией», – таков был вывод Ивана Дмитриевича. Для таких людей, как Папанин, слово есть дело. Свой план строительства в бухте Тихой он осуществил полностью уже в следующем году.

Тогда как раз проводился Второй Международный полярный год. Широкая программа работ на Земле Франца-Иосифа, выдвинутая И.Д. Папаниным, пришлась как нельзя более кстати и необходимые кредиты на развёртывание станции в бухте Тихой в полярную обсерваторию были отпущены. Исключительная работоспособность Папанина, умение сплачивать вокруг себя коллектив и заражать его своим энтузиазмом сделали то, что через год станция на Земле Франца-Иосифа стала неузнаваемой». (Визе, 1946).

Вторая смена полярки в бухте Тихой была вывезена в конце лета 1933 года ледокольным пароходом «Таймыр» (по совпадению, именно экипаж «Таймыра» эвакуирует папанинскую четвёрку с дрейфующей станции «СП-1» через четыре с половиной года). После отчёта в Арктическом институте о проделанной работе Папанин побывал в отпуске, а затем вновь появился в кабинете В.Ю. Визе. Слово И.Д. Папанину:

«Так вот, – сказал Владимир Юльевич, – мы решили послать вас начальником полярной станции на мысе Челюскина. Согласны? – И, не дав мне возможности ответить, продолжал: – Там есть небольшая полярная станция. Но она не отвечает современным требованиям. В прошлом году ваш коллектив создал в бухте Тихой отличную обсерваторию. Такая же работа предстоит и на мысе Челюскина». (Папанин, 1977).

За четыре месяца предстояло подобрать коллектив станции из 34 человек, доставить в Архангельск сборные дома, научные павильоны, ангар, ветряк, вездеходы, радиостанцию и много другой всячины. С Папаниным согласились ехать Е.К. Фёдоров со своей молодой женой, гидролог Арктического института В.П.Мелешко, сотрудники обсерватории в бухте Тихой В. Сторожко и Ф. Зуев.

Экспедиция отправилась на мыс Челюскина в июле 1934 года на борту ледокольного парохода «Сибиряков», которым к тому времени командовал Ю.К. Хлебников, ранее служивший старшим помощником. У острова Диксона пришлось задержаться на две недели, поскольку путь к проливу Вилькицкого был закрыт льдами. Это дало возможность Папанину облазить местные склады и кое-чем разжиться для своей станции.

У мыса Челюскина также держался внушительный береговой припай, что позволило осуществить выгрузку прямо на лёд. Груз общим весом в 900 тонн пришлось перетаскивать на берег за три километра, на что ушло две недели. За это время к мысу подходили ледокол «Ермак» с пароходом «Байкал» и буксиром «Партизан Щетинкин», ледорез «Литке». Папанин сумел привлечь их экипажи к выгрузке. Примечателен такой эпизод: к Папанину подошли двое молодых людей с ледореза, представились гидробиологами и попросили осмотреть станцию. Папанин разрешил, но заодно предложил донести до стройки приличное бревно.

Параллельно с разгрузкой сезонная бригада строителей взялась за сооружение жилых домов, научных павильонов, складов и ветряного двигателя. В конце сентября всё было готово, оставалось только сложить печи. Поэтому, чтобы не задерживать корабль, Папанин оставил печника на зимовку, а остальных рабочих отпустил. Научные сотрудники приступили к круглосуточным наблюдениям с регулярной передачей сводок в Арктический институт, а остальные начали подготовку к весенним экспедициям: проверяли нарты и снаряжение, совершали ближние санные походы, закладывали промежуточные базы.

Из воспоминаний профессора В.Ю.Визе, руководителя похода «Литке» в 1934 году:

«Руководил строительством на мысе Челюскина И.Д. Папанин, новый начальник зимовки… На мысе Челюскина Папанин с такой же горячностью взялся за дело, как на Земле Франца-Иосифа. Вместе с ним, почти в полном составе, были его товарищи по зимовке в бухте Тихой. Работая самоотверженно, в период строительной горячки почти не зная сна, Папанин требовал такой же работы от своих подчинённых. И всё же при первом зове Папанина старые зимовщики, не колеблясь, снова последовали с Иваном Дмитриевичем, на зимовку на мысе Челюскина осталась его жена». (Визе, 1946).

Весной, когда морозы ослабли и наступил круглосуточный день, в дальний поход к озеру Таймыр отправились на собачьих упряжках Фёдоров, Либин и Сторожко. А Папанин с Мелешко двинулись вдоль пролива Вилькицкого. Их поход был с приключениями. В спешке Иван Дмитриевич забыл на станции защитные очки и получил снежную слепоту от яркого Солнца. Его спутнику пришлось нелегко. Погода испортилась, пошёл снег, началась пурга. Собаки с трудом тащили нарты, на которые Мелешко уложил начальника. Так они преодолели почти 60 км до станции, где больному пришлось пролежать с повязкой на глазах ещё неделю.

В пяти километрах от станции полярники построили небольшую избушку, где можно было отсиживаться в непогоду. Неожиданно она стала популярной и все по очереди уходили туда для отдыха и охоты. Следующая смена назвала эту избушку и приютивший её береговой выступ мысом Папанина.

Лёд в проливе пришёл в движение только в первые дни августа, но чистая вода установилась лишь в конце лета. Из Диксона вышел ледокольный пароход «Сибиряков» с новой сменой зимовщиков. Папанин был доволен проделанным: созданы современная обсерватория и радиоцентр, научные работники собрали ценные материалы. В жилом доме и павильонах царили чистота и уют, что было большой заслугой жён Папанина и Фёдорова. Галина Кирилловна исполняла обязанности метеоролога и библиотекаря, а Анна Кирилловна – геофизика и культорга. Тогда женщин на полярных станциях можно было пересчитать по пальцам одной руки: кроме упомянутых двух была ещё радистка Людмила Шрадер в Уэлене, вот и всё. Правда, вместе с мужем шла на «Челюскине» метеоролог Ольга Комова, но до о. Врангеля они так и не добрались.

Вскоре «Сибиряков» доставил новую смену, разгрузил продукты и отправился дальше на восток, к другим полярным станциям. Папанинцев он должен был забрать на обратной дороге. Конечно, тесниться двум сменам на одной станции было неразумно, старожилы стремились домой, к семьям, поэтому Папанин воспользовался проходом мимо мыса Челюскина парохода «Анадырь», идущего в Игарку, и уговорил его капитана П.Г. Миловзорова взять их с собой. Так завершилась работа Папанина на мысе Челюскина…

С этой экспедицией И.Д.Папанин справился успешно. Теперь он пользовался заслуженный авторитетом в Главсевморпути. Поэтому, когда решался вопрос о начальнике первой советской экспедиции на Северный полюс, а кандидатуру В.Ю.Визе отвели по возрасту и здоровью, правительственная комиссия остановилась на Папанине. Помимо опыта двух зимовок в Арктике повлияло, очевидно, и его чекистское прошлое, что особенно импонировало НКВД.

Слово самому Ивану Дмитриевичу:

«В один из дней вызвал меня к себе Влас Яковлевич Чубарь, которого я хорошо знал ещё по Гражданской войне, работе на Украине и в Крыму. Занимал он теперь высокий пост члена Политбюро ЦК ВКП(б), был заместителем председателя Совнаркома СССР и наркомом финансов. Широкоплечий, высокий, подтянутый, он усадил меня в кресло, вышел из-за стола, сел напротив.

– Иван, должен я сообщить тебе…

Мне сразу стало холодно. Я знал, что меня прочат в начальники полярной станции, да что там – только этой мыслью я и жил. И вот…

– Вчера было заседание Политбюро. Решено: начальник «Северного полюса» – ты». (Папанин, 1977).

Начались месяцы, наполненные беспрерывной вереницей забот. Список необходимых вещей всё увеличивался.

«Сначала в здании Главсевморпути на улице Разина я чувствовал себя неуютно: там текла многослойная жизнь, чреватая заботами, проблемами, неприятностями. Моё дело было одним из многих, и я порой чувствовал, что смотрят на меня с досадой – ходит, время отнимает. Насидевшись в приёмных начальников разных отделов, я взбунтовался… Пришлось потребовать: пусть мне дадут соответствующие полномочия. В итоге станция «СП-1» получила отдельный счёт в Госбанке, а я – полную свободу действий. Сразу же оговорюсь: я старался экономить государственные средства, где только мог. Бывало, торговался, чтобы необходимое нам на полюсе сделали таким же по качеству, но подешевле. Слышал немало упрёков в скупердяйстве». (Папанин, 1977).

На Ивана Дмитриевича возложили не только подготовку аппаратуры, снаряжения и продовольствия для дрейфующей станции, но и строительство в 1936 году авиабазы на острове Рудольфа, откуда самолёты должны были лететь на Северный полюс.

Папанин со свойственной ему решимостью вклинился в подборку коллектива станции. Но из своих спутников по предыдущим зимовкам ему удалось отстоять только Фёдорова. Кандидатуры Кренкеля и Ширшова были предложены начальником экспедиции О.Ю. Шмидтом, хорошо знавшим их по походам «Сибирякова» и «Челюскина». Папанин был честолюбив и впоследствии в запале нередко обзывал их «шмидтовцами». Была также подобрана кандидатура механика Мехреньгина, но позже от него пришлось отказаться из-за перегрузки самолётов.

Целый год коллектив будущей станции «Северный полюс» готовился к работе на льдине. Исключение было сделано только для Кренкеля, который в это время зимовал на Северной Земле. Папанин недолго перелистывал труды полярных исследователей. Он смело взялся за конструирование нового и переделку имеющегося снаряжения. Не желая «кланяться» перед Арктическим институтом, где на него были в обиде из-за Визе, Иван Дмитриевич отказался от помощи опытных снабженцев. Как выяснилось позднее, не все нововведения оказались удачными и на льдине участники нередко чувствовали неудобства и последствия просчётов.

«Немало хлопот доставил Иван Дмитриевич заводу «Каучук» заказом нашей жилой палатки. Кроили брезент, сшивали, примеряли хитро сконструированные оболочки на алюминиевый каркас. Требования были серьёзные. Дом должен быть тёплым, прочным, быстро собираться и разбираться и настолько лёгким, чтобы четверо человек могли его быстро перенести в собранном виде.

Много раз переделывали палатку, пока Иван Дмитриевич не был удовлетворён. Последним добавлением были многочисленные карманы по внутренним стенкам и тамбур, где можно снять обувь. Дом вышел замечательный». (Фёдоров, 1979).

Из воспоминаний И.Д. Папанина:

«Без освещения на льдине – никуда. Электричество в первую очередь нужно Кренкелю. Радиосвязь каждые три часа. Брать с собой батареи тяжело, да и ненадёжны они в мороз. Бензин, мазут – сколько же его потребуется! Как ни прикидывай, нужен ветряк. Ветряки неприхотливы, не страшен им мороз, редко ломаются. Но были они громоздки, тяжелы. Самый лёгкий – американский – весил 200 кг. Я прикинул: нам и 100 кг много, надо за счёт конструкции и за счёт материалов даже из этих ста половину убрать. Приходилось хитрить. Пятьдесят – цифра подходящая, но у неё один минус – она круглая, а этого конструкторы почему-то не любят. Поехал я в Харьков и Ленинград.

– Предельный вес ветряка – 53 кг.

На меня посмотрели с сожалением – рехнулся, мол. Всё-таки ленинградские умельцы поставили рекорд: создали ветряк весом в 54 кг по проекту харьковского конструктора, инженера Перли». (Папанин, 1977).

Институт инженеров общественного питания разработал набор сублимированных продуктов высокой калорийности и с большим количеством витаминов. Среди них были суповые кубики, сушёное мясо в порошке и кубиках, экстракты, сухари, пропитанные мясным соусом, рисовые пудинги. Весь запас продовольствия весил 1,3 т, но он вместил в себя много тонн мяса, овощей, фруктов. Все продукты упаковывались и запаивались в специальные жестяные бидоны, из расчёта один бидон на десять дней для четырёх человек. Вес каждого бидона – 44 кг. В экспедицию было взято 135 бидонов, половину которых оставили в резерве на о. Рудольфа.

Исходной точкой для вылета на полюс избрали остров Рудольфа – крайнюю северную точку Земли Франца-Иосифа. Отсюда до цели всего 900 км. Но там стоял только маленький домик, в котором зимовало трое полярников. Для воздушной же экспедиции предстояло построить основной и запасной аэродромы, жилые помещения, гараж для тракторов, склады для снаряжения. Плюс завезти сотни бочек с горючим.

По распределению обязанностей О.Ю. Шмидт и М.И. Шевелёв занимались воздушной экспедицией, а И.Д. Папанин – вопросами подготовки снаряжения дрейфующей станции и созданием опорной базы на о. Рудольфа. В феврале 1936 года лётчики Водопьянов и Махоткин вылетели на Землю Франца-Иосифа на двух самолётах Р-5, чтобы проложить воздушную трассу, осмотреть и изучить места промежуточных и конечной посадок. Как только от них было получено по радио положительное заключение, стартовала морская экспедиция.

И.Д. Папанин, начальник будущей авиабазы Я.С. Либин и коллектив строителей с необходимыми грузами отправились из Архангельска к о. Рудольфа на пароходах «Русанов» и «Герцен». Время было очень ранним, паковые льды встретили караван на полпути. До конечной цели добрался только «Русанов», а «Герцен» остановился в бухте Тихой. Грузы с него пришлось забирать дополнительным рейсом «Русанову».

Убедившись, что дела идут полным ходом – строятся дома, радиостанция, радиомаяк, мастерские, склады, машинное отделение, баня – Папанин отправился на материк. На острове остался Я. Либин и строители.

«Десять тонн грузов на четверых. Много ли? Одно радиохозяйство – 500 кг. У нынешних полярников, работающих на «СП», – те же 10 тонн, но на одного человека. Мы старались предусмотреть любую мелочь. Те же ламповые стёкла. Как мы их потом проклинали! Только поставишь – смотришь, оно треснуло. Или пpимycныe головки. Горючее в резиновых баулах, медикаменты, тетради для записей и дневников, лопаты, кирки, топоры, ломы, ружья, паяльные лампы, фанера, мыло, зажигалки, сани, шахматы, книги. Разве можно хоть что-то выбросить? А бельё, унты из собачьего меха, валенки с калошами, варежки, меховые комбинезоны? А высокие кожаные сапоги типа охотничьих? Как они потом пригодились!». (Папанин, 1977).

Коллектив будущей дрейфующей станции стал готовиться к генеральной репетиции. 19 февраля по улицам Москвы проехал ничем не примечательный грузовичок с тюками, ящиками, алюминиевыми трубами. Километрах в 15-ти от города машина остановилась в чистом поле, где её ждали папанинцы и О.Ю.Шмидт. День был морозный, ветер бросал в лицо колючий снег.

Слово И.Д. Папанину:

«Мы приехали испытать наше жильё, пожить так, как нам предстояло на льдине. Для начала на снегу разостлали брезент, на него второй, собрали лёгкий алюминиевый каркас, «одели» его парусиной, затем чехлом с двумя слоями гагачьего пуха. Сверху опять слой брезента и шёлковый чёрный (чтоб лучше нагревался солнцем) чехол с надписью на крыше: «СССР – дрейфующая станция Главного управления Северного морского пути». Габариты нашего домика: ширина – 2,5 м, длина – 3,7, высота – 2 метра. Итого жилая площадь 9,25 кв. метра. Внутри – две двухъярусные кровати, откидной столик. К палатке пристроили тамбур, чтобы ветер не выдувал тепло, когда открывали дверь. Пол сделали надувной, толщина воздушной подушки – 15 см. Такой подарок получили мы от московского завода «Каучук». Весил наш дом 160 кг, так что вчетвером мы могли его поднять и перенести…Само собой разумеется, палатка не отапливалась. Единственный источник тепла – двадцатилинейная керосиновая лампа». (Папанин, 1977).

Так прошло несколько дней. По предварительной договоренности к ним никто не заходил, связь с внешним миром поддерживали по радио. Воду топили из снега. Папанин собрал и записал все замечания своих товарищей, чтобы устранить недостатки в ближайшее время.

О высадке станции на Северном полюсе написано в первом разделе нашей книги, поэтому не будем повторяться.

На льдине Папанин ежедневно вёл дневник, обстоятельно описывая жизнь коллектива. Некоторым читателям может броситься в глаза, что начальник станции много внимания уделял вроде бы малозначительным событиям. Описывал, что он готовил на обед, как хранил продукты, ремонтировал аппаратуру, воспитывал пса Весёлого. Но из этих деталей складывалась жизнь станции.

Из дневника И.Д. Папанина:

«Пётр Петрович измерил глубину океана – 4290 м. Со дна он поднял ил – тонкий, зеленовато-серый. Снова открытие! Открытия следовали одно за другим. Пробирочек, колб у Петровича было много. Всё, вынутое им из воды, полагалось заспиртовать. Но вот беда, запас спирта остался на острове Рудольфа. У нас оказался бочонок с коньяком. Кто перепутал – трудно сказать. Чего не сделаешь во имя науки? Я обложился жестью, трубами, плоскогубцами, зажёг паяльную лампу и соорудил самогонный аппарат. Из двух литров коньяку получился литр спирта…

…Ничто не изматывало нас на льдине сильнее, чем гидрологические работы, настолько они были нудны и утомительны.

Лебёдка стояла над лункой, пробитой во льду. Линь – металлический, достаточно прочный, чтобы выдержать свой собственный вес. Умножьте площадь сечения на длину линя, потом на удельный вес железа – 5,7 грамма на кубический сантиметр. И это всё надо было опустить, да осторожно, чтобы не было рывков, иначе линь оборвётся. Потом – подъём. Тяжёлой атлетикой никто из нас не занимался… Мы ручки лебёдки крутили вдвоём, 15–20 минут кряду, без передышки. До крови сбивали руки, в глазах – чёрные круги, а ты крутишь, крутишь, крутишь, да ещё стараешься казаться бодрым… И никто не сетовал: к чему Ширшову столько станций, пожалел бы других, сделали чуток меньше. И хотя называли мы Петровича «главным эксплуататором», безропотно ему помогали…

В такой ситуации, в какой жили мы, в коллективе должен был быть человек со здоровым трудовым практицизмом. По штату, да и по возрасту – я был всех старше, – им положено быть мне. И какими только титулами не величали меня, посмеиваясь, мои друзья! Я был первым контрабандистом Северного полюса, первым парикмахером, первым паяльщиком, первым поваром – и так до бесконечности. Вместе со своими друзьями я долбил трёхметровый лёд, вертел «солдат-мотор» для радиосвязи, крутил лебёдку помногу часов подряд. Но одна из первейших обязанностей – следить за льдиной. Разводья начинаются обычно с мелочи – трещины, которую порой и не заметишь.

…Пришла телеграмма из политуправления Главсевморпути о том, что на льдине создаётся партийно-комсомольская группа, парторгом утвержден я. Состав её был таким:

Членов ВКП (б) – И.Д. Папанин – 25 %

Кандидатов в члены ВКП (б) – Э.Т. Кренкель – 25 %

Членов ВЛКСМ – Е.К. Фёдоров – 25 %

Беспартийных – П.П. Ширшов – 25 %. (Папанин, 1977).

В связи с созданием партийно-комсомольской группы регулярно стали проводиться её заседания. Папанин был аккуратен в этом отношении, и после каждой радиограммы с приказом обсудить очередную антипартийную организацию (шёл 1937 год), собирал свою группу и обсуждал.

Из дневника И.Д. Папанина:

«1 сентября. Непрерывная сырость дала себя знать, мы подхватили ревматизм. Развеселил нас доктор Новоденежкин с острова Рудольфа, к которому мы обратились за консультацией. То-то хохоту было, когда Эрнст зачитал рекомендации: принимать на ночь горячие ванны, после чего натирать суставы ихтиоловой мазью с какой-то смесью, спать в перчатках, утром мыть руки мыльным спиртом…

Кренкель предложил текст ответной радиотелеграммы: «Первое – ванна отсутствует, второе – состав мази неясен, третье – буде спирт обнаружится, хотя бы мыльный, употребим внутрь».

21 сентября. Четырёхмесячный юбилей нашего пребывания на дрейфующей станции «Северный полюс» мы отметили по-своему: умылись и переоделись. Вечером я побрился, нагрел чайник с водой, разделся до «малого декольте», как говорил Кренкель, и помылся. Петрович помогал. Хотя «на дворе» 20 градусов мороза, приходилось терпеть: по случаю праздника мы твёрдо решили привести себя в порядок.

Потом мы слушали по радио последние известия. Было приятно, в Москве о нас вспоминали, посылали нам слова, полные тепла, внимания и любви». (Папанин, 1938).

Тут надо учитывать, что Иван Дмитриевич не был научным специалистом, и ему нередко приходилось быть «на подхвате» – на кухне и в мастерской. Обидного в этом нет, без него двое молодых учёных не смогли бы выполнить обширную научную программу. Достаточно вспомнить, что одна гидрологическая станция отнимала у Ширшова до сорока часов непрерывной работы. И без подстраховки, без коллективного выкручивания глубинных приборов, без горячей пищи прямо у лунки он бы сгорел через пару месяцев.

В то же время Папанин формировал атмосферу коллектива. Вот как отзывался о нём Е.К.Фёдоров:

«Полностью лишённый какой-либо амбиции, он видел своё назначение не в том, чтобы командовать и распоряжаться, – что кому надлежит делать. Подбирая кадры, т. е. нас троих, он заранее заботился о том, чтобы в этом не было необходимости. Каждый из нас сам понимал, что нужно сделать, и старался изо всех сил.

Дмитрич помогал нам. И вместе с тем направлял и буквально лелеял то, что можно было бы назвать духом коллектива: всегдашнюю готовность прийти на помощь товарищу, сдержанность в отношении неудачного поступка или слова соседа, воспитание дружелюбия. Он, руководитель, прекрасно отдавал себе отчёт в необходимости постоянного поддержания и укрепления, как теперь говорят, совместимости всех немногих участников экспедиции и был совершенно прав, отдавая этой стороне жизни все свои большие духовные силы». (Фёдоров, 1979).

А вот дневниковые записи Е.К. Фёдорова тех дней:

«7 сентября. Выкрутили на «солдат-моторе» большую телеграмму Ивану Дмитриевичу. Он дорабатывается до сильной усталости и тогда неважно себя чувствует. Плохо спит.

22 сентября. Ивану Дмитриевичу постоянно кажется, что он меньше других работает, и поэтому он как-то стесняется спать во время полагающегося ему отдыха. Работает же очень много, в особенности, когда нужно помочь в наблюдениях, что-нибудь исправить или наладить по хозяйству.

13 октября. Иван Дмитриевич возится на кухне у своего верстака с очень трудной детально-коробочной гидрологической вертушкой, по существу, делает её заново, а в ней масса мелких деталей. Требуется точная подгонка. Для этого используется какой-то случайно найденный стальной штифт. Мёрзнет, заходит погреться.

15 ноября. Иван Дмитриевич сегодня немного скис. Простыл на кухне, изготовляя деталь вертушки. Перед обедом залез в мешок, смерил температуру. Повышенная. Болит горло. Застудил, видимо, голову. Сейчас он в мешке. Петя положил ему на голову пузырь с горячей водой…

Иван Дмитриевич вылезает из мешка..

– Дмитрич, зря ты выходишь сейчас. Сидел бы в мешке сегодня.

– Да ничего. Пока не кончу эту проклятую коробку, всё – равно не успокоюсь…

21 ноября. Яркое пламя поднималась у нашей палатки – испуганные, мы быстро пошли к лагерю. Подходя, заметили чёрную фигурку, бегающую на фоне пламени. Неужели пожар? Только что, сидя на нартах, мы с Эрнстом размышляли о том, как, в сущности, спокойно здесь жить. Теперь в голове бежали аварийные мысли. Подойдя, успокоились – пламя гасло и всё имело нормальный вид. Неугомонный Иван Дмитриевич выспался за день, вылез из мешка и стал пробовать что-то варить с помощью паяльной лампы, чтобы было скорее. Она-то и дала такое яркое пламя. Из кухни выходило облако пара». (Фёдоров, 1979).

Пролетели девять месяцев дрейфа на льду. Детали этой эпопеи описаны в первой главе. Обратимся к личным впечатлениям Папанина, относящимся к возвращению экспедиции:

«17 марта в четыре часа дня мы прибыли в Москву. Снова нас ждала дорога, усыпанная цветами.

И вот мы подъехали к Красной площади. Комендант Кремля попросил нас подождать. Быть может, он хотел, чтобы мы немного успокоились, пришли в себя. Мы ждали, и я лихорадочно думал, как много мне надо сказать Политбюро нашей партии, всем тем, кто посылал нас в трудный ледовый дрейф и кто поддерживал нас всю ледовую экспедицию.

Двери Георгиевского зала раскрылись. Мы увидели ослепительно сверкающий зал, длинные ряды красиво убранных столов. Со всех сторон к нам были обращены улыбающиеся, приветливые лица. Крики «ура». Я шёл, держа в руках древко с нашим знаменем, привезённым с полюса. За мной шли Ширшов, Кренкель, Фёдоров.

И вдруг раздался новый взрыв аплодисментов. В зал вошли члены Политбюро. Сталин обнял меня и крепко поцеловал…

После того, как отзвучали приветственные речи, Сталин спросил:

– Почему это Папанина в дружеских шаржах рисуют толстым? Он же худой!

Когда прилетел на льдину, во мне было 90 кг. А когда, возвратившись, встал на весы, оказалось 60. И никто не взвесит (нет таких весов), какого нервного напряжения стоила всем четверым наша жизнь на льдине…

Торжественная и сердечная встреча в Кремле с руководителями партии и правительства произвела на нас неизгладимое впечатление. На прощание И.В.Сталин сказал:

А теперь мы отправим вас отдохнуть вместе с семьями. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

И нас отправили в подмосковный санаторий.

В один из вечеров директор санатория сказал мне:

– Звонили из Москвы. Вас срочно вызывают в Кремль.

Из книги Знаменитые путешественники автора Скляренко Валентина Марковна

Иван Папанин (1894 г. – 1986 г.) Все взоры мира Сходятся на льдине, На черной точке, Горсточке людей, Что шлют в эфир - Безжизненный и синий - Надежду обессиленных ночей. Вс. Рождественский. «Папанинцы» В эту минуту мы оставляем льдину на координатах 70° 54? нордовой широты,

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Иван Несдержанный, или Последний скандал хрущевской эпохи (Иван Пырьев) Кинорежиссер Иван Пырьев был одним из самых обласканных властями деятелей советской культуры. Начав свою режиссерскую карьеру в 1929 году, он за два последующих десятилетия (1930–1950) снял десять

Из книги Московские обыватели автора Вострышев Михаил Иванович

Создатель книжной империи. Издатель Иван Дмитриевич Сытин (1851–1934) Сто тридцать с лишним лет назад, 14 сентября 1866 года пятнадцатилетний малограмотный мальчик Ваня Сытин с пустые карманом и рекомендательным письмом явился из Нижнего Новгорода, где торговал вразнос

автора

5. Персидский царь Камбис или Кир - это Иван Грозный или Иван Молодой, а египтянка Нитетис - это Есфирь = Елена Волошанка ОТЕЦ, СЫН, ЛЮБОВНИЦА.В истории Есфири участвуют двое мужчин. Это - ОТЕЦ И СЫН. Причем в разных версиях молодая Есфирь = Елена Волошанка была женой или

Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора Носовский Глеб Владимирович

19.2. Здесь Ксеркс - это Иван Грозный, Масист - это его сын Иван, Артаинта - это Елена Волошанка = библейская Есфирь Рассказ Геродота на самом деле вполне понятен. Мы уже много раз сталкивались с различными описаниями знаменитой истории Есфири из XVI века на страницах

Из книги Пророк завоеватель [Уникальное жизнеописание Магомета. Скрижали Моисея. Ярославский метеорит 1421 года. Появление булата. Фаетон] автора Носовский Глеб Владимирович

2. Иван III и иван IV как два частичных дубликата в русской истории. Разгром Новгорода, взятие Казани и захват Царь-Града В книге «Библейская Русь» мы показали, что романовская история царя Ивана III Грозного (1462–1505) является в значительной степени отражением эпохи Ивана IV

Из книги Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Из записок судебного деятеля автора Кони Анатолий Фёдорович

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Лихобабин Иван Дмитриевич Родился 27 января 1916 г. в селе Ширяево Воронежской губернии. Окончил 7 классов, экстерном окончил рабфак и поступил в техникум советской торговли, одновременно занимаясь в аэроклубе. В 1940 г. окончил летное училище. На фронте Лихобабин с ноября 1941 г.

Из книги Долгоруковы. Высшая российская знать автора Блейк Сара

Глава 11. Иван Дмитриевич – князь-поэт Внук князя Ивана Алексеевича Долгорукова и Наталии Борисовны Долгоруковой, впоследствии постригшейся в монахини под именем Нектарии, Иван Дмитриевич, родился в Москве на Малой Дмитровке.Сам князь считал себя некрасивым и вот как

Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл Михайлович

Восстание декабристов, 1825 год Иван Якушкин, Николай Бестужев, Владимир Штейнгель, Иван Телешов В 1825 году скончался император Александр I, «царственный мистик», как его стали называть в последние годы жизни. Поскольку обе дочери императора умерли во младенчестве,

Из книги Российская история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

2.1.3. Первые московские князья (Даниил, Иван Калита, Симеон Гордый, Иван Красный) Возвышение Московского княжества началось с… кобылы. Кобыла дьякона Дудко, «млада и зело тучна», мирно пила воду из Волги, которая протекает через Тверь. Татарские воины, сопровождавшие посла

Из книги Внутренние войска. История в лицах автора Штутман Самуил Маркович

САПОЖНИКОВ Иван Дмитриевич (1831–1909) главный инспектор по пересылке арестантов и заведующий этапно-пересыльной частью Главного штаба (03.11.1896–21.06.1907)Генштаба генерал-лейтенант, генерал от инфантерии (1907) Происходил из дворян Тамбовской губернии. Воспитанник кадетского

Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим Юрьевич

Папанин Иван Дмитриевич. К Гренландии на льдине! Папанин И. Д. (1894–1986), полярный исследователь.1937–1938 годы. И. Д. Папанин возглавляет 1 (первую) научно-исследовательскую дрейфующую станцию «СП-1». Льдину несёт в сторону Атлантического океана 274 дня на 2500 км. Достигнут

Из книги Эпоха становления русской живописи автора Бутромеев Владимир Владимирович

Сегодня Арктика привлекает повышенное внимание многих стран мира. В 30-е годы прошлого века исследовательская работа первой в мире дрейфующей на льдине полярной станции «Северный Полюс-1» под началом Ивана Папанина была одним из ярчайших событий мирового значения. Дрейф длился 274 дня. Жители всей планеты ждали вестей со станции, переживали за трудную эвакуацию, с радостью воспринимали возвращение героев на большую землю. Дети не одного поколения играли в «папанинцев», изображая членов экспедиции, и зачитывали до дыр книгу мемуаров Папанина «Жизнь на льдине».

Иван Дмитриевич Папанин (26 ноября 1894 г. - 30 января 1986 г.) родился на отдаленной окраине города Севастополя в многодетной семье портового матроса. Папанины вели граничащий с нищетой образ жизни, у них не было собственного дома. Жилище оборудовали в Аполлоновой балке — в корабельной стороне порта Южной бухты. О своем детстве Папанин в мемуарах вспоминал: «Уже став взрослым, прочёл как-то потрясшую меня до глубины души горькую фразу Чехова: «В детстве у меня не было детства». У меня — то же самое. Мой отец, сын матроса, рано узнал, почём фунт лиха, с детства видел только нужду. Был самолюбив и очень страдал оттого, что он, Дмитрий Папанин, отличавшийся богатырским здоровьем — прожил отец девяносто шесть лет, — многое умевший, на поверку оказывался едва ли не беднее всех».

Из-за трудного материального положения юному Ивану пришлось оставить учебу после четвертого класса и пойти работать на Севастопольский завод по изготовлению навигационных приборов.

В 1912 г. Ивана как одного из самых способных работников отобрали в штат судостроительного завода г. Ревель (ныне - Таллин). На новой работе юноша освоил несколько рабочих специальностей, что весьма помогало ему в дальнейшем.

Спустя три года И. Папанина призвали служить на флот как специалиста по технике. Вскоре случилась революция, и двадцатитрехлетний юноша перешел на сторону Красной армии. Возвратившись в родной Севастополь, активно принял участие в рабочем общественном движении. В период оккупации Севастополя войсками Германии в 1918 г. Иван ушел в подполье, став одним из руководителей партизанского большевистского движения в Крыму. Папанину было поручено множество заданий, большая часть которых была выполнена с успехом.

В конце лета 1920 г. в Крым для организации партизанского движения прибыла группа профессиональных военных во главе с Мокроусовым. В партизанском движении стал участвовать и Папанин.

Для борьбы с партизанами, в помощь Севастопольской армии, белогвардейцы призвали войска из Феодосии, Судака, Алушты и Ялты и окружили лес. Невероятными усилиями партизанам удалось пробить оцепление и пробраться в горы. Для связи с командованием, общей координации действий и вызова подкрепления был выбран И. Папанин. Ему удалось добраться в Харьков и встретиться с командующим Южным фронтом М. Фрунзе, который оказал необходимую помощь, выделив средства и людей.

За организацию высадки десантных отрядов в тыл врага И. Папанин был награжден орденом Красного Знамени, а в следующем году еще одним — «за исключительные боевые заслуги перед Революцией».

После Гражданской войны за короткий период времени он сменил несколько работ: даже был комендантом в Крымском ЧК, занимал должности военного коменданта Украинского ЦИК в Харькове, секретаря реввоенсовета Черноморского флота.

В 1923 г. Папанин демобилизовался и стал работать управляющим делами и начальником Центрального управления военизированной охраны в системе Народного комиссариата почт и телеграфов. Тогда была осуществлена его первая экспедиция. Нужно было построить на Алдане в Якутии мощную радиостанцию. Папанин был назначен заместителем начальника строительства. В книге «Лед и пламень» он писал: «До Иркутска поездом, затем поездом же до Невера. А потом ещё тысячу километров одолели на лошадях. Ехал наш небольшой, снабжённый деньгами и оружием отряд без особых приключений, хотя время было неспокойное: и от бандитов приходилось отстреливаться, и в реке чуть не утонули. Добрались до места еле живыми: стояли трескучие морозы, и наголодались мы порядочно. (...) За год работы в Якутии я и не заметил, как из жителя юга превратился в убеждённого северянина. Север — совершенно особая страна, забирает человека без остатка. Север завораживает. Ослепительно белые снега, безграничные просторы. Буйная короткая весна, светлые ночи. Непуганый мир животных и птиц. А уж охота была — лучше и не вообразить».

Иван Папанин. Фото на память. 1930-е

В 1931 г. Германия обратилась к СССР за разрешением посещать советскую часть Арктики на большом дирижабле «Граф Цепеллин». Предполагался полет над островами Новой Земли, Земли Франца-Иосифа, Северной земли и Диксона для изучения распространения ледового покрова в Северном Ледовитом океане и уточнения расположения архипелагов и островов. Советский Союз дал согласие, но с условием, что в экспедиции будут участвовать советские ученые, а копии полученных данных будут переданы СССР.

Папанин обеспечивал работу отделения связи на ледоколе «Малыгин», участвовавшем в экспедиции, в результате которой в Тихой бухте на Земле Франца-Иосифа была построена научная обсерватория.

Полярник-южанин принял решение остаться работать на Севере. Потом писал: «Не поздно ли начинать жизнь заново в тридцать семь-то лет? — спрашивал я себя и отвечал: нет и ещё раз нет! Любимое дело начинать никогда не поздно. А что работа в Арктике станет любимой, я нисколько не сомневался. Просто я чувствовал, что эта работа по мне. Трудностей не боялся, их уже достаточно пришлось пережить. И все стояли перед глазами белые просторы, синева неба, вспоминалась та особенная тишина, какую, пожалуй, не с чем сравнить. Так начался мой путь полярника, продолжавшийся 15 лет».

Менее чем через год Папанин был назначен начальником вышеупомянутой полярной станции, где проводилось крупное мероприятие того периода — 2-й Международный полярный год.

В середине 1934 г. ледокол «Сибиряков» высадил на мысе Челюскин (самой северной точке Евразии) команду полярников во главе с Папаниным. В кратчайшие сроки был разбит поселок и установлены радиомачты.

А следующая экспедиция И. Папанина навсегда оставит его в истории освоения Арктики.

Для СССР было крайне важно открытие новых маршрутов по Северному Ледовитому океану для навигации судов разного назначения. Для открытия таких путей специальное ведомство Главсевморпуть собрало экспедицию, задача которой состояла в исследовании подводных течений и маршрутов дрейфа льдов. Это была крайне важная и весьма опасная экспедиция, поскольку проходила на плывущей льдине.

Желающих попасть в коллектив полярников было много, но были отобраны несколько человек: начальник экспедиции Иван Папанин, геофизик и астроном Евгений Фёдоров, радист Эрнст Кренкель и гидробиолог Петр Ширшов. Специально были разработаны палатки, выдерживавшие пятидесятиградусный мороз, подобраны продукты питания с почти неограниченным сроком годности, собраны компактные мощные радиостанции.

21 мая 1937 г. экипаж был высажен на льдину в районе Северного полюса. За две недели была оборудована станция, на которой остались четыре полярника и пятый «папановец» — пёс Весёлый.

Слева направо: Петр Ширшов, Эрнст Кренкель, Иван Папанин, Евгений Федоров

Дрейф легендарной «СП-1» длился 274 дня. Льдина преодолела больше 2500 км. За это время было сделано множество важных научных открытий, в том числе был обнаружен подводный хребет, пересекающий Ледовитый океан. Оказалось, что полярные районы густо заселены животными - медведями, нерпами и тюленями.

Каждый день Папанин выходил на связь с большой землей и докладывал о ходе экспедиции. Последняя радиограмма была особо тревожной: «В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад… Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться».

Было принято решение об эвакуации полярников. С немалыми трудностями, после ряда неудач 19 февраля 1938 г. коллектив был снят со льдины ледоколами «Мурман» и «Таймыр». Так завершилось, по словам академика Отто Шмидта, самое крупное географическое исследование ХХ века.

О. Шмидт и И. Папанин

В 1939 г. Папанин был назначен начальником Главсевморпути. Под его началом успешно была произведена знаменитая операция по спасению ледокола «Георгий Седов».

В период Великой Отечественной войны И. Папанин занимался переправкой на фронт разнообразных грузов из Америки и Англии, организацией движения кораблей на Северном морском пути, внес большой вклад в реконструкцию порта Петропавловск-Камчатский. В ноябре 1942 г. на фронт была отправлена танковая колонна «Советский полярник», которая создавалась за деньги полярников.

Бойцам передается танковая колонна «Советский полярник»

Один из этих танков носил имя Папанина и с успехом прошел войну. Сам И. Папанин дослужился до звания контр-адмирала.

В период с 1939 по 1950 г. он был депутатом Верховного совета СССР, однако позже здоровье не позволило продолжать активную деятельность.

С 1951 г. и до самой кончины легендарный полярник руководил отделом морских экспедиционных работ при АН СССР, находящимся в поселке Борок Некоузского района Ярославской области. По его инициативе был создал Институт биологии водохранилищ (ныне - Институт биологии внутренних вод им. И.Д.Папанина). Также Папанин основал научный центр на Волге, биологическую станцию на Куйбышевском водохранилище, ставшей Институтом экологии Волжского бассейна РАН.

В 1977 г. он издал еще одну книгу мемуаров - «Лед и пламень».

30 января 1986 г. Иван Папанин скончался. Похоронен был на Новодевичьем кладбище в Москве.

Труд полярника был высоко оценен. Он дважды удостоен звания Героя Советского Союза, стал кавалером девяти (!) орденов Ленина, награждён многими медалями и орденами, в том числе и зарубежными. Между прочим, этот человек с четырьмя классами образования получил почетную степень доктора географических наук.

Иван Дмитриевич стал почетным гражданином Мурманска, Архангельска, Севастополя, Липецка и всей Ярославской области.

Памятник И. Папанину в Севастополе

Именем Папанина был назван мыс на Таймырском полуострове, остров в Азовском море, горы в Антарктиде и подводная гора в Тихом океане. Улица Папанина есть в 16 (!) городах стран СНГ.

В поселке Борок открыт его дом-музей. А в родном городе Севастополе был установлен памятник в его честь.

Иван Дмитриевич Папанин

ПАПАНИН Иван Дмитриевич (14/26.11.1894-30.01.1986), арктический исследователь, географ, контр-адмирал. Родился в семье матроса. Возглавлял первую советскую дрейфующую станцию “Северный полюс-1” (1937 - 38). Начальник “Главсевморпути” (1939 - 46), во время Великой Отечественной войны уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. С 1951 начальник Отдела морских экспедиционных работ АН СССР. Директор Института биологии внутренних вод АН СССР (1952 - 72). Автор книг “Жизнь на льдине” (1938) и “Лед и пламень” (1977).

ПАПАНИН Иван Дмитриевич (1894-1986) - советский деятель культуры, ученый, полярный исследователь, доктор географических наук (1938), контр-адмирал (1943), Герой Советского Союза (1937, 1940).

Активный участник Гражданской войны в России в 1918-1922 гг. В 1923- 1932 гг. работал в Наркомате связи. В 1932-1933 гг. возглавлял полярную станцию в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа; в 1934-1935 гг. - полярную станцию на мысе Челюскина; в 1937-1938 гг. - первую дрейфующую станцию «Северный полюс» («СП-1»), Начальник Главсевморпути (1939- 1946); одновременно в 1941-1945 гг. - уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. В 1948-1951 гг. - зам. директора Института океанологии АН СССР; с 1951 г. - начальник Отдела морских экспедиционных работ АН СССР и одновременно в 1952-1972 гг. - директор Института биологии внутренних вод АН СССР. С 1945 г. - пред. Московского филиала Географического общества СССР.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 380.

Иван Папанин. Фото на память. 1930-е годы.
Оригинал хранится в музее "Московский Дом фотографии".

Из энциклопедии

Папанин Иван Дмитриевич [р. 14(26).И. 1894, Севастополь], советский исследователь Арктики, дважды Герой Сов. Союза (27.6. 1937 и 3.2.1940), контр-адмирал (1943), доктор геогр. наук (1938). Чл. КПСС с 1919. В 1914 был призван на воен. службу во флот. В Гражд. войну участвовал в боях против белогвардейцев на Украине и в Крыму. В составе особого отряда был направлен в тыл армии Врангеля для организации партиз. движения в Крыму. В 1923-32 работал в Наркомате связи. В 1931 в качестве представителя этого Наркомата участвовал в арк тич. экспедиции ледокола «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа. В 1932-33 возглавлял полярную экспедицию в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, в 1934-35 - полярную станцию на мысе Челюскин, в 1937-38- первую дрейфующую станцию «Северный полюс» («СП-1»), работа на к-рой положила начало планомерному изучению высокоширотных районов полярного бассейна в интересах навигации, метеорологии, гидрологии. В 1939-46 П.- нач-к Главсевморпути, одновременно в годы Великой Отечеств, войны уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. В 1948-51 зам. директора Института океанологии АН СССР по экспедициям, а с 1951 нач-к Отдела мор. экспедиц. работ АН СССР, в 1952-72 одновременно директор Института биологии внутр. вод АН СССР. С 1945 пред. Моск. филиала Геогр. общества СССР. На 18-й Всесоюзной конференции ВКП(б) (1941) избирался членом Центр, ревизионной комиссии. Деп. Верх. Совета СССР 1-го и 2-го созывов. Награждён 8 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красного Знамени, орденами Нахимова 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, а также медалями. Именем П. назван мыс на п-ове Таймыр, горы в Антарктиде и подвод, гора в Тихом ок.

Использованы материалы Большой советской энциклопедии в 8-ми томах, т. 6

Для снабжения ГУЛАГа

Папанин Иван Дмитриевич (14.11.1894, Севастополь - 30.1.1986), полярник, государственный деятель, контр-адмирал (1943), доктор географических наук (1938), дважды Герой Советского Союза (27.6.1937, 3.2.1940). Участник Гражданской войны. В 1919 вступил в РКП(б). С 1931 руководил полярными экспедициями. В 1937-38 возглавлял первую советскую дрейфующую станцию "СП-1". Трагическая судьба станции была центром крупной пропагандистской кампании, развернутой для доказательства превосходства СССР над Западом. В 1937-50 депутат Верховного Совета СССР. В 1939-46 нач. Главсевморпути, игравшего важнейшую роль в снабжении лагерей ГУЛАГа . В 1941-52 член Центральной ревизионной комиссии БКП(О). Во Время Великой Отечественной войны одновременно уполномоченный Государственного комитета обороны по перевозкам на севере. С 1948 зам. директора Института океанологии АН СССР. С 1951 нач. отдела морских экспедиционных работ АН СССР. В 1951-72 директор Института биологии внутренних вод АН СССР. Автор мемуаров "Жизнь на льдине" (1938) и "Лед и пламень" (1977).

Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000

И.Д. Папанин. Таймыр. Фото Я.Халина.

...Если бы не случай

Имя Папанина никогда бы не вошло в историю мировых открытий, если бы не случай. В 1937 году он был назначен руководителем первой советской дрейфующей научной станции «Северный полюс».

В остальном его биография достаточно традиционна. Он родился в Одессе в бедной семье, дошел до должности судового механика, долго работал слесарем. Как и многие люди его поколения, Папанин был Участником гражданской войны. Затем работал на Севере и плавал на ледоколах. Во время экспедиции на «Графе Цеппелине» находился на ледоколе «Малыгин».

До экспедиции Папанина человек уже достиг Северного полюса. Первым туда добрался норвежец Роальд Амундсен, в 1926 году американец Берт и, наконец, в 1928 году итальянец Умберто Нобиле. Организация станции «Северный полюс» преследовала совсем иные цели. Исследователи должны были оставаться в районе полюса в течение многих месяцев и проводить разнообразные научные исследования.

Группа отважных полярников состояла из четырех человек: кроме Папанина в нее вошли гидролог и биолог Петр Петрович Ширшов, геофизик и астроном Евгений Константинович Федоров и радист Эрнст Теодорович Кренкель. Начальником экспедиции, а также поваром был утвержден Папанин. Всей научной программой этой уникальной экспедиции руководил известный полярник Отто Юльевич Шмидт.

Экспедицию снаряжали долго и очень тщательно: был специально сконструирован утепленный домик-палатка, создана уникальная радиоаппаратура, разработаны особые продукты питания, которые могли выдержать и сильный мо-роз в 50 градусов, и многомесячное хранение. Участники прошли разностороннюю подготовку. Например, П.П.Ширшов даже прошел курс медицинской подготовки, поскольку врача на станции не было.

В марте 1937 года грандиозная по тем временам воздушная экспедиция на четырех тяжелых бомбардировщиках конструкции А.Н.Туполева вылетела на север. 21 мая 1937 года экспедиция была высажена на льдину в районе Северного полюса. Целых две недели продолжалось оборудование научной станции, и только в начале июня самолеты улетели. Льдина начала медленно передвигаться к югу.

За время дрейфа был собран уникальный научный материал. Исследователи открыли огромный подводный хребет, пересекавший Северный Ледовитый океан, вели метеорологические наблюдения, ежедневно в одно и то же время Кренкель отправлял на Большую землю сводку погоды. Оказалось, что полярные районы густо заселены. Вопреки прогнозам, к полярникам приходили и белые медведи, и тюлени, и даже нерпы. Вода Ледовитого океана также оказалась насыщенной планктоном.

Двести семьдесят четыре дня продолжался дрейф этой научной станции. К февралю 1938 года размеры льдины сократились настолько, что полярников необходимо было снимать. Началась знаменитая эпопея их спасения. В это время станция находилась в Гренландском море и приближалась к теплым водам Атлантического океана.

Первым к дрейфующей станции отправился небольшой зверобойный корабль «Мурманец». Он отважно вошел во льды, но вскоре был зажат и Унесен в Атлантический океан. Вылетевший на номощь дирижабль «СССР-В6» разбился, врезавшись в гору около города Кандалакши. Во льды были направлены и две подводные лодки, Однако они не смогли бы всплыть в районе дрейфа.

Только 19 февраля к экспедиции смогли приблизиться два мощных ледокола - «Таймыр» и «Мурман». С борта «Таймыра» был спущен небольшой одномоторный самолет, который первым добрался до дрейфовавшей льдины. Его пилотировал известный полярный летчик Власов.

На следующий день к станции подошли ледоколы. Полярники перешли вначале на «Таймыр», а с него на борт подоспевшего к тому времени «Ермака» - дедушки русского ледокольного флота. Он и должен был доставить полярников в Ленинград. Однако внезапно капитан «Ермака» получил приказ следовать в Таллин. Все, кто находился на судне, недоумевали, зачем нужно было заходить в столицу Эстонии.

Лишь много лет спустя стало известно, что как раз в эти дни в Москве проходил печально известный процесс над Бухариным, и Сталин потребовал, чтобы встреча полярников состоялась после него. Действительно, встреча отважных героев превратилась во всенародное торжество. Они были удостоены государственных наград и стали Героями Советского Союза.

После этого Папанин работал начальником Северного морского пути, а после войны трудился в системе Академии наук.

Перепечатывается с сайта http://visserf.com/?p=35

Хождение из чекистов в полярники

Герои жестокого времени

Мало кто знает, что знаменитый полярник Иван Папанин был… чекистом именно в то время, когда на Крымском полуострове шло уничтожение десятков тысяч инакомыслящих. И все-таки легендарный крымчанин вошел в историю как создатель самого мощного в мире научно-исследовательского флота, который вывел СССР в бесспорные лидеры в изучении Мирового океана.

Иван Дмитриевич Папанин относился к категории людей, которых обычно называют самородками. Родился он 26 ноября 1894 года в Севастополе в семье портового матроса, которая вела полунищенское существование, не имея даже своего дома. Ютились в странном сооружении из 4-х стен, две из которых были трубами, старались заработать хоть какую-то копейку, помогая матери вытянуть семью. Особенно доставалось Ивану, старшему из детей. Учился мальчик отлично, был первым в классе по всем предметам, за что и получил предложение продолжить обучение за казенный счет. Но впечатления нищего и бесправного детства станут решающими при формировании его личности и характера.

Во главе партизанского движения

Самым ярким событием, по воспоминаниям самого Папанина, было для него восстание моряков на «Очакове» в 1905 году. Он искренне восхищался мужеством моряков, шедших на верную смерть. Именно тогда в нем сформировался будущий убежденный революционер. В это время он учится ремеслу, работает на заводах родного Севастополя. К 16-ти годам Иван Папанин - в числе лучших работников Севастопольского завода по изготовлению навигационных приборов. А в 18-летнем возрасте его как наиболее способного отобрали для дальнейшей работы на судостроительном заводе г. Ревеля (нынешний Таллинн). В начале 1915 года Иван Дмитриевич был призван во флот как специалист по технике. В октябре 1917-го вместе с другими рабочими перешел на сторону красногвардейцев и с головой ушел в революционную работу. Возвратившись из Ревеля в Севастополь, Папанин активно участвует в установлении здесь советской власти. После оккупации Крыма германскими войсками на основании Брестского мира Иван уходит в подполье и становится одним из руководителей большевистского партизанского движения на полуострове. Профессионалы революции Мокроусов, Фрунзе, Кун доверяют ему секретные и труднейшие задания. За эти годы он прошел все мыслимые трудности - «и огонь, и воду, и медные трубы».

В августе 1920 года в Крыму высадилась группа коммунистов и военных специалистов Красной Армии во главе с А. Мокроусовым. Их задачей была организация партизанской борьбы в Крыму. К Мокроусову присоединился и Папанин. Собранная ими повстанческая армия наносила Врангелю серьезные удары. Белогвардейцам пришлось отозвать с фронта войска. Чтобы уничтожить партизан, воинские части из Феодосии, Судака, Ялты, Алушты, Симферополя стали окружать лес. Однако партизанские отряды сумели вырваться из окружения и отступить в горы. Нужно было связаться с командованием, доложить об обстановке и согласовать свои планы со штабом Южного фронта. Было решено отправить в Советскую Россию надежного человека. Выбор пал на И. Д. Папанина.

В сложившейся ситуации попасть в Россию можно было только через Трапезунд. Удалось договориться с контрабандистами, что за тысячу николаевских рублей они переправят человека на противоположный берег Черного моря. Путешествие оказалось долгим и небезопасным. Ему удалось встретиться с советским консулом, который в первую же ночь отправил Папанина на большом транспортном судне в Новороссийск. А уже в Харькове его принял командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе. Получив необходимую помощь, Папанин стал собираться в обратный путь. В Новороссийске к нему присоединился будущий известный писатель Всеволод Вишневский.

Стоял ноябрь, море беспрерывно штормило, но упускать время было нельзя. В одну из ночей десантники вышли в море на судах «Рион», «Шохин» и катере, где находился Папанин. Шли в темноте, с потушенными огнями, в условиях сильнейшего шторма. Катер долго кружил, разыскивая в темноте «Рион» и «Шохин», но, убедившись в бесполезности поисков, взял курс на Крым. В пути наткнулись на белогвардейское судно «Три брата». Чтобы команда не донесла о десанте, хозяина судна и его компаньона… взяли в заложники, а экипажу предъявили ультиматум: в течение 24 часов не подходить к берегу. Непрекращающийся шторм вымотал всех. В темноте подошли к селу Капсихор. Перетащили на берег весь груз. Пополнившись местными жителями, отряд Мокроусова и Папанина двинулся к Алуште, по дороге обезоруживая отступающих белогвардейцев. На подходе к городу красные партизаны соединились с частями 51-й дивизии Южного фронта.

Комиссар, которому было стыдно

После разгрома последней армии белого движения - армии Врангеля - Папанин назначается комендантом Крымской чрезвычайной комиссии (ЧК). Во время этой работы он получил благодарность за сбереженные конфискованные ценности.

Стоит ли говорить, что такое ЧК, особенно в Крыму. На эту организацию здесь была возложена чрезвычайно важная миссия - физически уничтожить остатки белых, цвет русского офицерства. Несмотря на обещания Фрунзе сохранить им жизнь после того, как они сложат оружие, были расстреляны, утоплены, закопаны заживо около 60 тысяч человек.

К сожалению, сложно проследить трансформацию мировоззрения Папанина за страшные годы революции. Но, несомненно, эти кровавые события оставили немало рубцов на его сердце. Как комендант ЧК, он видел и знал все, но ничего об этом не писал и не говорил нигде и никогда. Не написал, да и не мог написать, ибо в противном случае он был бы превращен в «лагерную пыль», как многие тысячи его соратников.

Конечно, Иван Дмитриевич, будучи веселым и доброжелательным по натуре человеком, совестливым и гуманным, не мог не задумываться о происходящем. Любопытно, что именно Папанин стал прообразом матроса Шванди в пьесе драматурга К. Тренева «Любовь Яровая». Он, конечно, сравнивал те идеалы, к которым призывали большевики, и то, что происходило в реальной жизни на его глазах и с его участием. Он сделал выводы и решился на неожиданный поступок, который можно объяснить только изменениями во взглядах на происходящее. Он всерьез решил отойти от политики и революции и заняться наукой.

Не получив специальных знаний, пройдя тернистый путь самообразования, он достигнет значительных научных высот. Таким образом, «первая» жизнь Папанина была отдана революции, а «вторая» - науке. Его идеалы утонули в потоках крови большевистского красного террора, и, осознавая свою вину и раскаиваясь, он решает отмежеваться от революционного насилия. Однако в течение следующих четырех лет Папанин не мог найти себе места в прямом и переносном смысле слова.

Судьба распорядилась так, что в будущем И.Д. Папанин будет обласкан Сталиным, находясь всегда у него на виду. Для Папанина «вторая половина» жизни значительно длиннее - целых 65 лет. Он становится военным комендантом Украинской ЦИК в Харькове. Однако волею судеб вновь попадает в реввоенсовет Черноморского флота в качестве секретаря, а в апреле 1922 г. переводится в Москву комиссаром Административного управления Главмортеххозупра. В следующем году, уже демобилизовавшись, переходит на работу в систему Народного комиссариата почт и телеграфов управляющим делами и начальником Центрального управления военизированной охраны.

Папанин постоянно меняет работу и место жительства. Его как будто что-то терзает, отчего-то болит душа, он ищет ей успокоения и такого занятия, где бы она обрела покой, получила возможность отрешиться на время от пережитого, одуматься и разобраться во всем. И таким местом стал для него Север. Здесь в 1925 году Папанин занялся строительством радиостанции в Якутии и проявил себя прекрасным организатором и просто человеком, которому можно доверять решение сложных вопросов и который никогда не подведет, даже находясь в труднейших условиях. Именно за эти качества Политбюро ЦК ВКП(б) назначило его в 1937 году начальником полярной станции СП-1.

Путь на Север - путь к себе

Для Советской России важнейшее значение имело открытие постоянной навигации судов по Северному морскому пути. С этой целью даже было создано специальное ведомство - Главсевморпуть. Но для эксплуатации пути необходимо было провести серию многоплановых научных исследований в Арктике: обозначить наличие подводных течений, пути дрейфа льдов, сроки их таяния и многое другое. Для решения этих вопросов необходимо было высадить научную экспедицию прямо на льдину. Экспедиция должна была работать на льду длительное время. Риск погибнуть в этих экстремальных условиях был очень велик.

Пожалуй, ни одно событие между двумя мировыми войнами не привлекало такого внимания, как дрейф «папанинской четверки» в Арктике. Научная работа на льдине продолжалась 274 дня и ночи. Вначале это было огромное ледяное поле в несколько квадратных километров, а когда папанинцев снимали с него, то размер льдины едва достигал площади волейбольной площадки. Весь мир следил за эпопеей полярников, и все желали только одного - спасения людей.

После этого подвига Иван Папанин, Эрнст Кренкель, Евгений Федоров и Петр Ширшов превратились в национальных героев, стали символом всего советского, героического и прогрессивного. Если посмотреть кадры кинохроники о том, как встречала их Москва, становится понятно, что означали эти имена в то время. После торжественного приема в Москве были десятки, сотни, тысячи встреч по всей стране. Полярникам присвоили звание Героя Советского Союза. У Папанина это была вторая подобная награда - первую он получил еще в начале дрейфа.

Было это в 1938 году, страшном для страны. В это время были уничтожены тысячи людей, в большинстве своем составляющих интеллектуальную элиту народа. Критерием для расправ служило одно - способность оказать не только активное, но и пассивное сопротивление тоталитарному режиму. Особенно целенаправленно расправлялись с теми, кто устанавливал советскую власть, с большевиками первого призыва. В этом ничего удивительного нет - старая гвардия первой могла выступить против ревизии марксистско-ленинского учения, а посему подлежала уничтожению. И Папанин оказался бы в числе этих жертв, если бы в 1921 году не ушел из ЧК.

Папанин прожил еще 40 лет, наполненных делами, событиями, людьми. После дрейфа в Арктике он становится первым заместителем, а затем и начальником Главсевморпути. На его плечи легли задачи огромной государственной важности. С началом войны он занимается строительством нового порта в Архангельске, который был просто необходим для приема судов, привозящих из США грузы по ленд-лизу. Подобными проблемами он занимается и в Мурманске, и на Дальнем Востоке.

После войны Иван Дмитриевич вновь работает в Главсевморпути, а затем создает научный флот АН СССР. В 1951 году его назначают руководителем Отдела морских экспедиционных работ при аппарате Президиума АН СССР.

Заслуги Папанина были по достоинству оценены. Такой «иконостас» наград, как у него, мало кто имел. Кроме двух званий Героя Советского Союза, 9 орденов Ленина и множество других орденов и медалей, не только советских, но и зарубежных. Ему также присвоено воинское звание контр-адмирала и ученое - доктора географических наук.

Наверное, выдающийся человек в любую историческую эпоху и при любых жизненных обстоятельствах способен реализовать потенциальные возможности. Внешняя канва событий, обрамление судьбы возможны различные, но внутренняя, решающая сторона остается постоянной. Во-первых, это касается усилий в достижении основных целевых установок, и, во-вторых, в способности оставаться человеком высоких нравственных принципов при любых исторических условиях. Жизнь Папанина яркое тому подтверждение.

Умер И.Д. Папанин в январе 1986 года. Его имя трижды увековечено на географической карте. Воды полярных морей бороздят корабли, названные в его честь. Он почетный гражданин Севастополя, родного города, в котором одна из улиц носит имя Папанина.

Сергей Ченнык

Здесь перепечатывается с сайта http://www.c-cafe.ru/days/bio/21/papanin.php

Сочинения:

Жизнь на льдине. Дневник. Изд. 7-е. М., 1977;

Лед и пламень. М., 1977.

Литература:

Люди бессмертного подвига. Кн. 2. Изд. 4-е. М., 1975.

Биологические процессы во внутренних водоемах [к 70-летию И. Д. Папанина]. М.-Л., 1965.

Кpемеp В. А. Иван Дмитриевич Папанин.- «Метеорология и гидрология», 1964.