Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Анненский Иннокентий Федорович.
1909г.
АННЕНСКИЙ Иннокентий Федорович (1855-1909) - поэт, критик, драматург, переводчик, педагог. Один из самых загадочных поэтов Серебряного века. "Он был преддверием, предзнаменованьем всего, что с нами позже совершилось", - писала Анна Ахматова. Но и это осознание особого значения поэзии Иннокентия Анненского, его двух сборников литературно-критических статей - "Книг отражений", придет значительно позже. У современников он не нашел понимания. Не только у поэтов, критиков, но и композиторов. "Неведомым толпе поэтом внутренней музыки" называл его Константин Бальмонт, сравнивая со Скрябиным, видя их родство в "музыке света, живописи музыки, красноречии молчания и недоговоренности". В качестве примера он приводил стихотворение "Смычок и струны". И все-таки одно стихотворение Иннокентия Анненского присутствовало именно в эстрадном репертуаре. Александр Вертинский многие годы исполнял романс "Моя звезда". Знаменитый шансонье весьма вольно обращался со стихами Блока, Гумилева, Бальмонта. Это был редкий случай, когда он изменил только название. Другие композиторы и исполнители обратились к поэзии Иннокентия Анненского в конце ХХ века
Романс «Моя звезда» звучит в исполнении
Александра Вертинского
У Анненского стихотворение озаглавлено «Среди миров», Вертинский назвал свой романс «Моя звезда». Романс именуют также по первой строчке: «Среди миров в мерцании светил».
Запись на пластинку – фирма «Парлофон»,
Германия, 1930-1931 гг
Романс «Среди миров» звучит в исполнении Георгия Виноградова.
Вокальный цикл «Элегии», куда вошёл и романс под названием «Среди миров», известный советский композитор Юрий Шапорин создавал в годы войны. (Шапорин Юрий Александрович - советский композитор, автор романса на стихи Анненского - «Среди миров»). Это совершенно независимый от Вертинского вариант озвучивания, оставшийся практически неизвестным широкой публике.
Первой исполнительницей «Элегий» стала в 1945 году солистка Большого театра Татьяна Талахадзе.
Вскоре после этого романс Шапорина «Среди миров» записал и Георгий Виноградов, один из самых популярных певцов того времени.
Стихотворной основой романса стали знаменитые восемь строк Иннокентия Анненского, написанные им в начале XX века и опубликованные в его посмертном сборнике «Кипарисовый ларец», изданный его сыном- под тем же самым названием.
В 1976 музыку к стихотворению написал также бард Александр Суханов (под заглавием «Моя звезда»).
А вот как подано это стихотворение в музыкальном прочтении барда Суханова.
1976г.
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,
И если мне на сердце тяжело,
Я у нее одной ищу ответа,
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
Романс «Моя звезда» звучит в исполнении Александра Суханова
Романс «Моя звезда»(Среди миров...)
Совершенно потрясающее исполняет этот романс Валерий Ободзинский.
Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых:
"Я твёрдо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича: "До тридцати лет не печататься", и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть… "
Вокальный цикл «Элегии», куда вошёл и романс под названием «Среди миров», известный советский композитор Юрий Шапорин создавал в годы войны. Первой исполнительницей «Элегий» стала в 1945 году солистка Большого театра Татьяна Талахадзе. Вскоре после этого романс Шапорина «Среди миров» записал и Георгий Виноградов, один из самых популярных певцов того времени.
Романс Шапорина на слова Анненского «Среди миров» в исполнении Валерия Ободзинского
Стихотворной основой романса стали знаменитые восемь строк Иннокентия Анненского, написанные им в начале XX века и опубликованные в его посмертном сборнике «Кипарисовый ларец» под тем же самым названием - «Среди миров»:
Среди миров, в мерцании светил
Не потому, чтоб я её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у неё одной ищу ответа…
Не потому, чтоб от неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
Первый и единственный прижизненный его сборник увидел свет, когда его автору было уже под пятьдесят. Но даже здесь он предпочёл укрыться под многозначительным псевдонимом «Ник. Т-о». Только в самый последний год своей жизни Анненский начал было предпринимать кое-какие шаги, чтобы получить по праву принадлежавшее ему место на тогдашнем поэтическом Олимпе, но - не успел. Сергей Маковецкий, главный редактор литературного журнала, с которым Анненский предполагал сотрудничать, потом уже, много лет спустя, написал о нём такие слова:
"Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осуждённый на глухоту современников, - он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему - возрастом и бытовыми навыками, к младшему - духовной изощрённостью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности."
Именно так: уже слегка чужой веку XIX-му, он так и не успел стать своим веку XX-му.
Он не был модным, не был при жизни признанным - быть может, потому ещё, что был предельно искренен и всегда и во всём оставался верен самому себе. Он ничего не делал напоказ, он не «пиарил» себя в духе нового времени - и потому держался как бы особняком среди своих современников-поэтов. Одиночество - вот главная тема его поэзии.
Это уже потом, после смерти, его стали называть «последним из царскосельских лебедей», блестящим представителем Серебряного века русской поэзии. Это уже потом обнаружилось вдруг, что Анненский намного опередил своих современников, оказав огромное влияние на творчество самых известных поэтов-новаторов начала века. Это уже потом Ахматова скажет о нём: «А тот, кого учителем считаю,
Как тень прошёл и тени не оставил…»
Стихотворение Иннокентия Анненского «Среди миров», музыкальное по самой своей сути, словно бы создано для того, чтобы стать романсом. Композитор Юрий Шапорин был далеко не единственным и даже не первым, кто положил эти стихи Анненского на музыку. Гораздо раньше его это сделал Александр Вертинский: романс, названный им «Моя звезда», был широко известен - сначала в среде русской эмиграции, а потом и у нас в стране - и с неизменным успехом самим же Вертинским и исполнялся.
Каждый из исполнителей: Александр Вертинский, Владимир Высоцкий, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, уже упомянутые Зара Долуханова, Георгий Виноградов -привносил в стихи Анненского новые краски, находил в этих стихах что-то своё, что-то сокровенное, глубоко личное.
Звезда как олицетворение надежды и веры в вечные ценности. Сегодня остаётся только догадываться, направлены ли чувства героя стихотворения Анненского на конкретную представительницу прекрасного пола или речь идёт о неземной любви, обращённой в высшие сферы. Так или иначе, но стихотворение это не оставило равнодушными даже таких метров, как Вертинский, Высоцкий, Гребенщиков и многие другие.
Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых. И как сам вспоминал поэт «что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть…»
Первый и единственный прижизненный его сборник увидел свет, когда его автору было уже под пятьдесят. Но даже здесь он предпочёл укрыться под многозначительным псевдонимом «Ник. Т-о». Только в самый последний год своей жизни Анненский начал было предпринимать кое-какие шаги, чтобы получить по праву принадлежавшее ему место на тогдашнем поэтическом Олимпе, но - не успел.
Уже слегка чужой веку XIX-му, он так и не успел стать своим веку XX-му. Он не был модным, не был при жизни признанным - быть может, потому ещё, что был предельно искренен и всегда и во всём оставался верен самому себе. Он ничего не делал напоказ, он не «пиарил» себя в духе нового времени - и потому держался как бы особняком среди своих современников-поэтов.
«Среди миров» - одно из самых ярких его стихотворений – известно сегодня широкой публике как романс. Его исполняли Алла Баянова, Владимир Высоцкий, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, Зара Долуханова, Георгий Виноградов, Александр Вертинский - каждый из этих исполнителей привносил в стихи Анненского новые краски, находил в этих стихах что-то своё, что-то сокровенное, глубоко личное.
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что б я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у нее одной ищу ответа,
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Послушайте, как звучат эти удивительные строки в исполнении Бориса Гребенщикова.
Любовь - тема вечная. «Ноктюрн» Роберта Рождественского - трогает людей, живущих в XXI веке.
Одной звезды я повторяю имя…
Вокальный цикл «Элегии», куда вошёл и романс под названием «Среди миров», известный советский композитор Юрий Шапорин создавал в годы войны. Первой исполнительницей «Элегий» стала в 1945 году солистка Большого театра Татьяна Талахадзе. Вскоре после этого романс Шапорина «Среди миров» записал и Георгий Виноградов, один из самых популярных певцов того времени.
Стихотворной основой романса стали знаменитые восемь строк Иннокентия Анненского, написанные им в начале XX века и опубликованные в его посмертном сборнике «Кипарисовый ларец» под тем же самым названием — «Среди миров»:
Среди миров, в мерцании светил Одной звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я её любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, Я у неё одной ищу ответа… Не потому, чтоб от неё светло, А потому, что с ней не надо света.
Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых:
Я твёрдо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича: "До тридцати лет не печататься" , и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть…
Первый и единственный прижизненный его сборник увидел свет, когда его автору было уже под пятьдесят. Но даже здесь он предпочёл укрыться под многозначительным псевдонимом «Ник. Т-о». Только в самый последний год своей жизни Анненский начал было предпринимать кое-какие шаги, чтобы получить по праву принадлежавшее ему место на тогдашнем поэтическом Олимпе, но — не успел. Сергей Маковецкий, главный редактор литературного журнала, с которым Анненский предполагал сотрудничать, потом уже, много лет спустя, написал о нём такие слова:
Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осуждённый на глухоту современников, — он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему — возрастом и бытовыми навыками, к младшему — духовной изощрённостью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности.
Именно так: уже слегка чужой веку XIX-му, он так и не успел стать своим веку XX-му. Он не был модным, не был при жизни признанным — быть может, потому ещё, что был предельно искренен и всегда и во всём оставался верен самому себе. Он ничего не делал напоказ, он не «пиарил» себя в духе нового времени — и потому держался как бы особняком среди своих современников-поэтов. Одиночество — вот главная тема его поэзии.
Это уже потом, после смерти, его стали называть «последним из царскосельских лебедей», блестящим представителем Серебряного века русской поэзии. Это уже потом обнаружилось вдруг, что Анненский намного опередил своих современников, оказав огромное влияние на творчество самых известных поэтов-новаторов начала века. Это уже потом Ахматова скажет о нём: «А тот, кого учителем считаю, // Как тень прошёл и тени не оставил…»
В октябре 1909 года, всего за полтора месяца до своей безвременной кончины, Анненский выступил с докладом на тему «Поэтические формы современной чувствительности», в котором он сказал, в частности, следующее:
Стихотворения в прозе с их розами из табачной лавочки и воздухом, который напоминает парное молоко. Ах, господа! Я пережил всё это… я так глубоко пережил… Красота Тургенева не в том, где, может быть, видел он её сам. И как она нам теперь нужна, о, как нужна! Красота Тургенева в том, что он отрицание цинизма…
Стыдливость — вот новый ресурс поэзии, искусства вообще. Мне кажется, о нём пора вспомнить. Что необходимо, чтобы достигнуть её наибольшей меры? Находить новое, менять теперешнее, воскрешать старое.
Если не умеете писать так, чтобы было видно, что вы не всё сказали, то лучше не писать совсем. Оставляйте в мысли…
Стихотворение Иннокентия Анненского «Среди миров», музыкальное по самой своей сути, словно бы создано для того, чтобы стать романсом. Композитор Юрий Шапорин был далеко не единственным и даже не первым, кто положил эти стихи Анненского на музыку. Гораздо раньше его это сделал Александр Вертинский: романс, названный им «Моя звезда», был широко известен — сначала в среде русской эмиграции, а потом и у нас в стране — и с неизменным успехом самим же Вертинским и исполнялся (скачать):
Строку Анненского «…потому, что я томлюсь с другими» Александр Вертинский заменил на «…потому, что мне темно с другими» , при этом оставив последнюю строку без изменения: «…потому, что с ней не надо света» — отчего романс его сразу стал звучать несколько парадоксально и загадочно: дескать, хотя мне с другими и темно, но мне это как раз нравится.
Кстати говоря, один из почитателей и коллег Вертинского, известный у нас в стране в 60-е годы эстрадный конферансье, куплетист и завсегдатай телепередачи «Голубой огонёк» Бен Бенцианов, однажды воспользовался популярностью романса «Моя звезда» для создания на его основе своих сатирических куплетов. Вот фрагмент из выступления Бенцианова, где он, между прочим, вспоминает и пародирует также и неповторимую манеру исполнения этого романса Александром Вертинским (скачать):
Сатирические куплеты Бена Бенцианова на основе
романса Александра Вертинского «Моя звезда»
Конечно же, стихотворение Анненского «Среди миров» известно широкой публике, прежде всего, именно в качестве романса. Алла Баянова, Владимир Высоцкий, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, уже упомянутые Зара Долуханова, Георгий Виноградов, Александр Вертинский — каждый из этих исполнителей привносил в стихи Анненского новые краски, находил в этих стихах что-то своё, что-то сокровенное, глубоко личное.
Иннокентий Анненский жил в эпоху, когда ломались прежние каноны — в литературе, в живописи, в музыке, в политике, во всём — и делались попытки создать взамен них что-то новое. Он и сам принимал участие в этом процессе, но что-то во всём этом его настораживало, тревожило, что-то ему решительно не нравилось. В 1908 году он писал: «В наши дни […] поэзия под флагом индивидуальности […] часто таит лишь умственное убожество, вся в похотях и вся в прихотях людей, называемых поэтами» . Человек умный, тонкий, с безупречным вкусом, он полагал, что так называемая идея свободного проявления личности, возведённая в ранг культа и не сдерживаемая более никакими нравственными ограничителями, таит в себе опасность выродиться в банальную «страстишку поражать и слепить несбыточностью, дерзостью, пороком и даже безобразием» .
Цитата из доклада «Об эстетическом критерии», подготовленного Иннокентием Анненским:
Дело не в морали, а в раздумье, скромности, сомнении и сопротивлении. Мы все хотим припечатать, озарить, напугать, встревожить, донять. Тайна нужна нам, это наша пища. Но наша тайна — нескромность, и она заставляет нас забывать о тихом раздумье, о вопросе, о благодарности и воспоминании.
Идеал… Интеллектуальные элементы поэзии — стремление к справедливости, уважение к страданию, гуманность, уважение к мёртвым. […]
Свобода есть понятие правовое, вне права свобода очень скользкое, а иногда и прямо смешное слово.
Не надо бояться банальности. Человечество, идеал — не лишние слова. Прежде чем браковать такие слова, лучше серьёзно вглядываться в их содержание. Слово Красота — пожалуй, хуже. […]
Мы опуб[ликовываем] всякий вздор, тосты. Мы забываем самокритику. Мы не скромны. Мы циничны.
… То заседание Санкт-Петербургского Литературного общества, на котором Иннокентий Анненский собирался прочитать подготовленный им доклад, было намечено на 11 декабря 1909 года. Анненский не дожил до этого дня: 30 ноября его сердце внезапно остановилось…
Валентин Антонов, август 2012 года