/Николай Николаевич Страхов (1828-1896). Война и мир. Сочинение графа Л.Н. Толстого.
Томы I, II, III и IV. Издание второе. Москва, 1868. Статья первая/
Чем все были поражены в "Войне и мире"? Конечно, объективностию, образностию. Трудно представить себе образы более отчетливые, краски более яркие. Точно видишь все то, что описывается, и слышишь все звуки того, что совершается. Автор ничего не рассказывает от себя; он прямо выводит лица и заставляет их говорить, чувствовать и действовать, причем каждое слово и каждое движение верно до изумительной точности, то есть вполне носит характер лица, которому принадлежит. Как будто имеешь дело с живыми людьми, и притом видишь их гораздо яснее, чем умеешь видеть в действительной жизни. Можно различать не только образ выражений и чувств каждого действующего лица, но и манеры каждого, любимые жесты, походку. <...>
Из того же стремления соблюсти объективность происходит, что у гр. Толстого нет картин или описаний, которые он делал бы от себя. Природа у него является только та, как она отражается в действующих лицах; он не описывает дуба, стоящего среди дороги, или лунной ночи, в которую не спалось Наташе и князю Андрею, а описывает то впечатление, которое этот дуб и эта ночь произвели на князя Андрея. Точно так битвы и события всякого рода рассказываются не по тем понятиям, которые составил себе о них автор, а по впечатлениям лиц, в них действующих. Шенграбенское дело описано большею частью по впечатлениям князя Андрея, Аустерлицкая битва — по впечатлениям Николая Ростова, приезд императора Александра в Москву изображен в волнениях Пети, и действие молитвы о спасении от нашествия — в чувствах Наташи. Таким образом, автор нигде не выступает из-за действующих лиц и рисует события не отвлеченно, а, так сказать, плотью и кровью тех людей, которые составляли собою материал событий.
В этом отношении "Война и мир" представляет истинные чудеса искусства. Схвачены не отдельные черты, а целиком та жизненная атмосфера, которая бывает различна около различных лиц и в разных слоях общества. Сам автор говорит о любовной и семейной атмосфере дома Ростовых; но припомните другие изображения того же рода: атмосфера, окружавшая Сперанского; атмосфера, господствовавшая около дядюшки Ростовых; атмосфера театральной залы, в которую попала Наташа; атмосфера военного госпиталя, куда зашел Ростов, и пр. и пр. Лица, вступающие в одну из этих атмосфер или переходящие из одной в другую, неизбежно чувствуют их влияние, и мы переживаем его вместе с ними.
Таким образом, достигнута высшая степень объективности, т. е. мы не только видим перед собою поступки, фигуру, движения и речи действующих лиц, но и вся их внутренняя жизнь предстает перед нами в таких же отчетливых и ясных чертах; их душа, их сердце ничем не заслоняются от наших взоров. Читая "Войну и мир", мы в полном смысле слова созерцаем те предметы, которые избрал художник. <...>
В самом деле, реалист он великолепный. Можно подумать, что он не только изображает свои лица с неподкупной верностью действительности, а как будто даже умышленно совлекает их с идеальной высоты, на которую мы, по вечному свойству человеческой природы, так охотно и легко ставим людей и события. Безжалостно, беспощадно гр. Л.Н. Толстой обнаруживает все слабые стороны своих героев; он не утаивает ничего, не останавливается ни перед чем, так что наводит даже страх и тоску о несовершенстве человека. Многие чувствительные души не могут, например, переварить мысли об увлечении Наташи Курагиным; не будь этого, — какой вышел бы прекрасный образ, нарисованный с изумительной правдивостью! Но поэт-реалист беспощаден.
Если смотреть на "Войну и мир" с этой точки зрения, то можно принять эту книгу за самое ярое обличение александровской эпохи, за неподкупное разоблачение всех язв, которыми она страдала. Обличены своекорыстие, пустота, фальшивость, разврат, глупость тогдашнего высшего круга; бессмысленная, ленивая, обжорливая жизнь московского общества и богатых помещиков вроде Ростовых; затем величайшие беспорядки везде, особенно в армии, во время войны; повсюду показаны люди, которые среди крови и битв руководятся личными выгодами и приносят им в жертву общее благо; выставлены страшные бедствия, происходившие от несогласия и мелочного честолюбия начальников, от отсутствия твердой руки в управлении: выведена на сцену целая толпа трусов, подлецов, воров, развратников, шулеров; ярко показана грубость и дикость народа (в Смоленске муж, бьющий жену; бунт в Богучарове).
Так что, если бы кто-нибудь вздумал написать по поводу "Войны и мира" статью, подобную статье Добролюбова "Темное царство", то нашел бы в произведении гр. Л.Н. Толстого обильные материалы для этой темы. <...>
Весьма знаменательно, однако, что подобный взгляд нашел себе только слабые отголоски в литературе — явное доказательство, что самые пристрастные глаза не могли не видеть его несправедливости. <...>
Очевидно, гр. Л.Н. Толстой изображал темные черты предметов не потому, что желал их выставить на вид, а потому, что хотел изображать предметы вполне, со всеми их чертами, следовательно, и с темными. Целью его была правда в изображении — неизменная верность действительности, и эта-то правдивость и приковывала к себе все внимание читателей. Патриотизм, слава России, нравственные правила, все забывалось, все отходило на задний план перед этим реализмом, выступившим во всеоружии. Читатель жадно следил за этими картинами; как будто художник, ничего не проповедуя, никого не обличая, подобно некоторому волшебнику, переносил его из одного места в другое и давал ему самому видеть, что там делалось. <...>
Чувствуешь, что автор не хотел преувеличить ни темных, ни светлых сторон предметов, не хотел набросить на них никакого особенного колорита или эффектного освещения, — что он всею душою стремился передать дело в его настоящем, действительном виде и свете, — вот неодолимая прелесть, побеждающая самых упорных читателей! Да, мы, русские читатели, давно уже упорны в отношении к художественным произведениям, давно уже вооружены сильнейшим образом против того, что называется поэзиею, идеальными чувствами и мыслями; мы как будто потеряли способность увлекаться идеализмом в искусстве и упрямо упираемся против малейшего соблазна в эту сторону. Мы или не верим в идеал, или (что гораздо вернее, так как не верить в идеал может частное лицо, но не народ) ставим его так высоко, что не верим в силу художества — в возможность какого-либо воплощения идеала. <...>
Искусство в сущности никогда не отказывается от идеала, всегда стремится к нему; и чем яснее и живее слышно это стремление в созданиях реализма, тем они выше, тем ближе к настоящей художественности. <...>
Гр. Л.Н. Толстой не реалист-обличитель, но он и не peaлист-фотограф. Тем и дорого его произведение, в том его сила и причина успеха, что, удовлетворяя вполне всем требованиям нашего искусства, он выполнил их в самом чистом их виде, в самом глубоком их смысле. Сущность русского реализма в искусстве никогда еще не обнаруживалась с такой ясностию и силою; в "Войне и мире" он поднялся на новую ступень, вошел в новый период своего развития.
Сделаем еще шаг в характеристике этого произведения, и мы уже будем близко к цели.
В чем заключается особенная, ярко выступающая черта таланта гр. Л.Н. Толстого? В необыкновенно тонком и верном изображении душевных движений. Гр. Л.Н. Толстого можно назвать по преимуществу реалистом-психологом . По прежним своим произведениям он давно известен как изумительный мастер в анализе всякого рода душевных перемен и состояний. Этот анализ, разрабатываемый с каким-то пристрастием, доходил до мелочности, до неправильной напряженности. В новом произведении все крайности его отпали и осталась вся его прежняя точность и проницательность; сила художника нашла свои пределы и улеглась в свои берега. Все внимание его устремлено на душу человеческую. У него редки, кратки и неполны описания обстановки, костюмов — словом, всей внешней стороны жизни; но зато нигде не упущено впечатление и влияние, производимое этою внешнею стороною на душу людей, а главное место занимает их внутренняя жизнь, для которой внешняя служит только поводом или неполным выражением. Малейшие оттенки душевной жизни и самые глубокие ее потрясения изображены с одинаковою отчетливостию и правдивостию. Чувство праздничной скуки в отрадненском доме Ростовых и чувство всего русского войска в самый разгар Бородинской битвы, молодые душевные движения Наташи и волнения старика Болконского, теряющего память и близкого к удару паралича, — все ярко, все живо и точно в рассказе гр. Л.Н. Толстого.
Итак, вот где сосредоточивается весь интерес автора, а в силу того и весь интерес читателя. Какие бы огромные и важные события ни происходили на сцене, — будет ли это Кремль, захлебнувшийся народом вследствие приезда государя, или свидание двух императоров; или страшная битва с громом пушек и тысячами умирающих, — ничто не отвлекает поэта, а вместе с ним и читателя от пристального вглядывания во внутренний мир отдельных лиц. Художника как будто вовсе не занимает событие, а занимает только то, как действует при этом событии человеческая душа, — что она чувствует и вносит в событие?
Спросите теперь себя, чего же ищет поэт? Какое упорное любопытство заставляет его следить за малейшими ощущениями всех этих людей, начиная от Наполеона и Кутузова до тех маленьких девочек, которых князь Андрей застал в своем разоренном саду?
Ответ один: художник ищет следов красоты души человеческой, ищет в каждом изображаемом лице той искры божией, в которой заключается человеческое достоинство личности, — словом, старается найти и определить со всею точностию, каким образом и в какой мере идеальные стремления человека осуществляются в действительной жизни.
Н.Н. Страхов о романе Л.Н. Толстого "Война и мир":
Война и мир. Сочинение графа Л.Н. Толстого. Томы I, II, III и IV. Статья первая
- Роман "Война и мир". Общая характеристика. Художественность произведения
- Объективность, образность и реализм романа "Война и мир". Толстой — реалист-психолог
Какая громада и какая стройность!
Н. Н. Страхов
Трудно писать о великом. Как обычными, простыми словами объяснить мастер-ство создателя одной из самых гениальных книг, которые знает человечество!
Тут все достоверно и все поражает. Говорят, что люди, изображенные великими мастерами кисти, всегда, как бы ты ни повернулся, смотрят с портретов прямо тебе в глаза. Так и «Война и мир» заглядывает в душу, не оставляет тебя, побуждает к раздумьям над нелегкими проблемами.
Но как это сделано? Как находит Толстой ту картину, жест, деталь, которые останавливают внимание, заставляют одинаково напряженно вчитываться в баталь-ные сцены, прислушиваться к салонным беседам, сочувствовать одним и презирать других, как будто это живые люди?
Общий ответ имеется: потому что «Война и мир» — произведение реалистичес-кое, воссоздающее жизнь правдиво, «в формах самой жизни». А вот ответить кон-кретно, однозначно, по-моему, невозможно. Ведь каждый воспринимает искусство по-своему. Наверное, реализм — это значит писать так, чтобы читатель забыл, что написанное придумано, и поверил в каждое слово.
«Война и мир» — роман-эпопея с очень сложной композицией. В основе сюжета — исторические события общенационального значения. Но человеческая жизнь не заслоняется ими, а в самих событиях раскрывается сложность и глубина жизнен-ных конфликтов, особенности поведения различных людей и целых социальных групп, их психологии. Так, Толстого интересует не война сама по себе, а то, как раскрывается человек на войне. Вспомним Шенграбенское сражение и то, как Бол-конский, рискуя жизнью, остался на батарее Тушина.
События 1812 года в романе, как и в жизни, стали пробным камнем для всего общества. Рухнула привычная жизнь прогрессивного дворянства — Ростовых, Бол-конских, Безухова, но все так же привычно шумит налаженная «разговорная маши-на» в салоне А. П. Шерер, только «блюда» сервируются другие (вместо французско-го виконта — патриотическое письмо преосвященного). Повествование развивается в хронологической последовательности, и это придает композиционную стройность огромному и разностороннему содержанию эпопеи.
Сюжетных линий, которыми охвачены разные стороны жизни, очень много, но не «теряется» ни одна из них: они связаны участием одного и того же героя в раз-личных событиях. Мы видим, что темы войны и мира развиваются в исторической последовательности и их объединяет повествование о судьбах героев в условиях военной и мирной обстановки.
Прием контраста позволяет автору держать читателя в постоянном напряжении: не изменит ли герой себе, своим принципам? Нет, поведение персонажей эпопеи предсказуемо, потому что Толстой подготовил читателя к понимаю их поступков. Так, нас не удивляет стремление Наташи Ростовой спасти раненых, оставив вещи в Москве, как не удивляет забота Берга о покупке «шифоньерочки». Одна деталь, а как много сказано!
Если, описывая войну, Толстой выделяет те события, в которых наиболее полно раскрывается героизм народа, то в сценах мирной жизни особое внимание автора привлекает «текучесть» человеческих характеров, «диалектика души» положитель-ных героев. Разве можно забыть, например, каким испытанием для княжны Марьи и ее отца стал приезд в Лысые Горы Анатоля Курагина? А как раскрывается поэтич-ность Наташи Ростовой, ее взросление в картине лунной ночи в Отрадном, во время пения, в отношениях с князем Андреем! Важны все эпизоды, все герои. Каждый не-заменим. Сравнивая ход истории с движущимся потоком, Толстой убеждает, что эта движущая сила создается слиянием отдельных жизней, судеб, миллионов воль. При этом «Войну и мир» отличает глубочайший психологизм. Сравнивая свой метод с методом А. С. Пушкина, Толстой подчеркнул, что «теперь интерес подробностей чув-ства заменяет интерес самих событий». Он использует «внутренние монологи» (разго-вор человека с самим собой) как главное средство раскрытия «диалектики души».
Толстой продолжает и лермонтовскую традицию создания психологического портрета, но, в отличие от Лермонтова, он не описывает подробно внешность ге-роя, а подчеркивает ее изменчивость, передает впечатление от нее при помощи нескольких выразительных деталей, которые часто повторяются. Навсегда запо-минаются лучистые глаза и тяжелая походка княжны Марьи, живость и порыви-стость «волшебницы» Наташи, кошачья грация Сони, беспомощный взгляд Пьера из-под очков, сухонькая фигура и резкий голос Николая Андреевича Болконского. Материал с сайта
Раскрывается духовная сущность человека и через его отношение к природе. Мир природы у Толстого живет. Небо, деревья, солнце, дождь, туман «говорят» с людь-ми, «чувствуют» их состояние, влияют на них. Старый дуб словно откликается на мысли князя Андрея, разделяя с ним и скептицизм, и рождающуюся веру в то, что «жизнь не кончена в 31 год» и что «надо, чтобы не для одного меня шла моя жизнь...» А свои мысли о бесчеловечности войны — любой! — Толстой доверяет дождику, который после Бородинского сражения как будто говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте... Опомнитесь. Что вы делаете?»
Невозможно объять необъятное... Может, лучше еще раз взять в руки великую книгу и снова постигать жизненную мудрость гениального реалиста, открывшего своим романом новые пути познания человека и Истории: ведь все, что он написал, — правда, и его поразительное мастерство, я уверена, всегда будет удивлять людей. Я думаю, эту книгу нельзя исчерпать, ее можно только читать снова и снова, и она всегда откроет нам что-то новое.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- краткое сочинение на тему какая громада какая стройность в романе война и мир
- какая громада и какая стройность
- сочинение по войне и миру на тему ""Какая громада и какая стройность"". (Н.Н.Страхов)
В произведениях Толстого нет никаких следов фантастики и изощрённости. Великий писатель пытливо всматривается в жизнь, внимательно следит за биением её пульса, напряжённо слушает, чутко обоняет и осязает - и вот со страниц его произведений встают картины действительности, трепещущие как сама жизнь. Так, вооружённый методом тончайшего реализма, рисует Толстой «непревзойдённые картины русской жизни» (Белинский). Белинский называет реализм Толстого «самым трезвым реализмом». Рисуя сочными, многоцветными красками русскую действительность, Толстой в то же время выступает в роли судьи фальшивых сторон жизни, безбоязненно срывая «все и всяческие маски» с людей и жизни. Достаточно указать на изображение ужасов войны в романе «Война и мир», на рассуждение Андрея Болконского о сущности войны (в главе XXV третьего тома романа) и характеристику великосветского общества в романе, чтобы понять «страшную» разоблачающую силу реализма Толстого. Приём разоблачения, свойственный Толстому, выражается, в частности, в том, что он любит называть вещи «своими именами». Так, маршальский жезл он называет в романе «Война и мир» просто палкой, а пышную церковную ризу в романе «Воскресение»- парчовым мешком. Стремлением Толстого к реализму объясняется и то, что Толстой беспристрастно указывает недостатки в характере даже любимых героев. Он не скрывает, например, что Пьер Безухов с головой бросался в безудержный разгул, что Наташа изменила князю Андрею и т. п. Стремление к глубочайшей. жизненной правде вплоть до «срывания всех и всяческих масок» - основная черта художественного реализма Толстого. Тот же глубочайший реализм мы видим в приёмах психологического анализа Толстого. Лев Толстой - один из величайших художников-психологов в мировой литературе. Главная особенность Толстого как художника-психолога заключается, по определению Чернышевского, в том, что «его интересует самый процесс и едва уловимые явления этой внутренней жизни, сменяющиеся одно другим с чрезвычайной быстротой и неистощимым разнообразием». Толстой сам говорит о привлекательности для художника задачи написать такое произведение, в котором душевная жизнь героев была бы изображена во всей сложности, противоречивости и многообразии. Ему кажется очень важным «ясно показать текучесть человека, что он, один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильное существо». «Текучесть человека», динамика характера, «диалектика души» - вот то, что стоит в центре внимания Толстого-психолога. Как в жизни всё изменяется, развивается, движется вперёд, так и душевная жизнь его героев даётся как сложный процесс, с борьбой противоречивых настроений, с глубокими кризисами, со сменой одних душевных движений другими. Герои его и любят, и страдают, и ищут, и сомневаются, и заблуждаются, и верят. Один и тот же герой у Толстого знает и прекрасные порывы ввысь, и тонкие, нежные и душевные движения, и срывы, и падения в бездну низких, грубых, эгоистических настроений. Он, выражаясь словами Толстого, предстаёт перед нами то как злодей, то как ангел. Этот приём изображения «текучести человека» мы можем найти в любом романе Толстого. Душевная жизнь Пьера Безухова, как мы уже видели, полна противоречий, исканий и срывов. Долохова мы знаем как циника и бесшабашного гуляку - и в то же время в душе этого человека мы находим самые нежные, трогательные чувства к матери. Стоит вспомнить образы Андрея Болконского, Пьера Безухова и Наташи Ростовой, и нам станет ясно, с каким художественным мастерством Толстой изображает «диалектику души» своих героев, сложность и «текучесть» человеческого характера. Самые приёмы изображения героев у Толстого очень разнообразны, и многогранны, и неповторимы. Достигает этого писатель разнообразными художественными приёмами. Рисуя внешность человека, Толстой обычно подчёркивает в ней какую-либо деталь, чёрточку, настойчиво её повторяя, и благодаря этому данное лицо врезывается в память и уже не забывается. Таковы, например, «лучистые глаза и тяжёлая поступь» Марьи Болконской, «короткая верхняя губка с усиками» у жены Андрея Болконского, массивность и неуклюжесть Пьера, верхняя губа Долохова, «энергически опускавшаяся на крепкую нижнюю острым клином», в связи с чем «в углах образовывалось постоянно что-то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны». Люди с примитивной психологией, лишённые сложных душевных переживаний, раскрываются Толстым через одну их внешность. По внешнему облику Берга, как он дан Толстым, можно сразу разгадать его характер и жизненные стремления. «Свежий, «Диалектика души» - выражение Чернышевского, применённое им при опенке художественного метода Л. Толстого. розовый гвардейский офицер, безупречно вымытый, застёгнутый и причёсанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Берг говорит всегда очень точно, спокойно и учтиво». Безупречная внешность, любование собой, поза, стремление подчеркнуть свою принадлежность к лучшему обществу видны в каждой чёрточке внешнего облика Берга. Самоуверенность, привычка к властвованию и аристократическая гордость князя Василия Курагина тонко охарактеризованы Толстым одной фразой: он «не умел ходить на цыпочках». Но Толстой знает, что речь героев в своём содержании далеко не всегда правдиво характеризует их, особенно светское общество, лживое и пользующееся словом не столько для обнаружения, сколько для прикрытия своих подлинных мыслей, чувств и настроений. Поэтому писатель, чтобы сорвать с героев маски, показать их подлинное лицо, широко и мастерски использует жесты, взгляды, улыбки, интонации, невольные движения своих героев, которые труднее подделать. Замечательно в этом отношении построена сцена встречи Василия Курагина с фрейлиной Шерер (в самом начале романа). Тщеславие, самодовольство князя Василия хорошо выражается «светлым выражением его плоского лица», «тихими и покровительственными интонациями» его речи, «которые свойственны состарившемуся в свете и при дворе значительному человеку», его «холодным и скучающим тоном», его улыбкой, в большинстве случаев внешней, заученной, светски любезной. Но вот Шерер в разговоре упомянула его сыновей. Это было больное место князя Василия. Слова Шерер вызвали реплику Курагина, сопровождавшуюся улыбкой уже другого характера: «Ипполит по крайней мере покойный дурак, а Анатоль - беспокойный. Вот одно различие»,- сказал он, улыбаясь более естественно и одушевлённо, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что-то неожиданно грубое и неприятное». И затем помолчал, «выражая жестом свою покорность жестокой судьбе». Так улыбки, жесты и речь князя Курагина в её интонациях раскрывают его позёрство и актёрство. Недаром Толстой не раз сравнивает его с актёром.
Будучи сам защитником Севастополя, Л. Н. Толстой сумел реалистично живописать будни войны, ее тяготы и невзгоды. Писатель был решительно против “красивого” изображения боя.
В “Севастопольских рассказах” на первое место выходят не битвы и сражения, а тяжелая и опасная, уже ставшая привычной, повседневная жизнь. По мнению Толстого, аккурат в этих бесконечных рутинных днях и проявляется подлинный героизм народа, способного вручить отпор врагу. Описывая чувства героев в критические моменты их жизни, писатель показывает нам, что махаловка в людях вызывает лишь страх, ужас и отвращение, а никак не упоение или поклонение. Уже в этом цикле первых военных очерков Толстой проявил себя как тонких психолог, мастер раскрытия “диалектики души”.
Тема народного героизма, реалистическое восприятие войны, начатые в “Севастопольских рассказах”, были продолжены и развиты в романе “Война и мир”.
Эпическое повествование дало вероятность писателю показать нам две войны - “чужую” и “свою”, то есть Аустерлиц 1805 года и Отечественную войну 1812 года. Сам Толстой отмечал, что ему было бы стыдно писать о торжестве русской армии, не описав сперва постыдного поражения. Писатель говорит, что основная причина поражения в 1805 году была в отсутствии особого духа в войсках. Ни количество боеприпасов, ни расположение солдат не имеют значения, если в отряде нет душевного настроя, желания победы.
“Своей” же в романе была Отечественная махаловка 1812 года. Ее содержание точно подметил Болконский в разговоре с Пьером: “Французы разорили мой жилье и идут разорить Москву, оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои. Они преступники все по моим понятиям. И так же думаете Тимохин и вся армия. Надо их казнить”.
Какая громада и какая стройность!
Н. Н. Страхов
Трудно писать о великом. Как обычными, простыми словами объяснить мастерство создателя одной из самых гениальных книг, которые знает человечество!
Тут все достоверно и все поражает. Говорят, что люди, изображенные великими мастерами кисти, всегда, как бы ты ни повернулся, смотрят с портретов прямо тебе в глаза. Так и «Война и мир» заглядывает в душу, не оставляет тебя, побуждает к раздумьям над нелегкими проблемами.
Но как это сделано? Как находит Толстой ту картину, жест, деталь, которые останавливают внимание, заставляют одинаково напряженно вчитываться в батальные сцены, прислушиваться к салонным беседам, сочувствовать одним и презирать других, как будто это живые люди?
Общий ответ имеется: потому что «Война и мир» — произведение реалистическое, воссоздающее жизнь правдиво, «в формах самой жизни». А вот ответить конкретно, однозначно, по-моему, невозможно. Ведь каждый воспринимает искусство по-своему. Наверное, реализм — это значит писать так, чтобы читатель забыл, что написанное придумано, и поверил в каждое слово.
«Война и мир» — роман-эпопея с очень сложной композицией. В основе сюжета — исторические события общенационального значения. Но человеческая жизнь не заслоняется ими, а в самих событиях раскрывается сложность и глубина жизненных конфликтов, особенности поведения различных людей и целых социальных групп, их психологии. Так, Толстого интересует не война сама по себе, а то, как раскрывается человек на войне. Вспомним Шенграбенское сражение и то, как Болконский, рискуя жизнью, остался на батарее Тушина.
События 1812 года в романе, как и в жизни, стали пробным камнем для всего общества. Рухнула привычная жизнь прогрессивного дворянства — Ростовых, Болконских, Безухова, но все так же привычно шумит налаженная «разговорная машина» в салоне А. П. Шерер, только «блюда» сервируются другие (вместо французского виконта — патриотическое письмо преосвященного). Повествование развивается в хронологической последовательности, и это придает композиционную стройность огромному и разностороннему содержанию эпопеи.
Сюжетных линий, которыми охвачены разные стороны жизни, очень много, но не «теряется» ни одна из них: они связаны участием одного и того же героя в различных событиях. Мы видим, что темы войны и мира развиваются в исторической последовательности и их объединяет повествование о судьбах героев в условиях военной и мирной обстановки.
Прием контраста позволяет автору держать читателя в постоянном напряжении: не изменит ли герой себе, своим принципам? Нет, поведение персонажей эпопеи предсказуемо, потому что Толстой подготовил читателя к понимаю их поступков. Так, нас не удивляет стремление Наташи Ростовой спасти раненых, оставив вещи в Москве, как не удивляет забота Берга о покупке «шифоньерочки». Одна деталь, а как много сказано!
Если, описывая войну, Толстой выделяет те события, в которых наиболее полно раскрывается героизм народа, то в сценах мирной жизни особое внимание автора привлекает «текучесть» человеческих характеров, «диалектика души» положительных героев. Разве можно забыть, например, каким испытанием для княжны Марьи и ее отца стал приезд в Лысые Горы Анатоля Курагина? А как раскрывается поэтичность Наташи Ростовой, ее взросление в картине лунной ночи в Отрадном, во время пения, в отношениях с князем Андреем! Важны все эпизоды, все герои. Каждый незаменим. Сравнивая ход истории с движущимся потоком, Толстой убеждает, что эта движущая сила создается слиянием отдельных жизней, судеб, миллионов воль. При этом «Войну и мир» отличает глубочайший психологизм. Сравнивая свой метод с методом А. С. Пушкина, Толстой подчеркнул, что «теперь интерес подробностей чувства заменяет интерес самих событий». Он использует «внутренние монологи» (разговор человека с самим собой) как главное средство раскрытия «диалектики души».
Толстой продолжает и лермонтовскую традицию создания психологического портрета, но, в отличие от Лермонтова, он не описывает подробно внешность героя, а подчеркивает ее изменчивость, передает впечатление от нее при помощи нескольких выразительных деталей, которые часто повторяются. Навсегда запоминаются лучистые глаза и тяжелая походка княжны Марьи, живость и порывистость «волшебницы» Наташи, кошачья грация Сони, беспомощный взгляд Пьера из-под очков, сухонькая фигура и резкий голос Николая Андреевича Болконского.
Раскрывается духовная сущность человека и через его отношение к природе. Мир природы у Толстого живет. Небо, деревья, солнце, дождь, туман «говорят» с людьми, «чувствуют» их состояние, влияют на них. Старый дуб словно откликается на мысли князя Андрея, разделяя с ним и скептицизм, и рождающуюся веру в то, что «жизнь не кончена в 31 год» и что «надо, чтобы не для одного меня шла моя жизнь...» А свои мысли о бесчеловечности войны — любой! — Толстой доверяет дождику, который после Бородинского сражения как будто говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте... Опомнитесь. Что вы делаете?»
Невозможно объять необъятное... Может, лучше еще раз взять в руки великую книгу и снова постигать жизненную мудрость гениального реалиста, открывшего своим романом новые пути познания человека и Истории: ведь все, что он написал, — правда, и его поразительное мастерство, я уверена, всегда будет удивлять людей. Я думаю, эту книгу нельзя исчерпать, ее можно только читать снова и снова, и она всегда откроет нам что-то новое.