Русский народ - представители восточнославянского этноса, коренные жители России (110 миллионов человек - 80% населения Российской Федерации), самая многочисленная этническая группа в Европе. Русская диаспора насчитывает около 30 миллионов человек и она сосредоточена в таких государствах как Украина, Казахстан, Белоруссия, в странах бывшего СССР, в США и странах ЕС. В результате проведенных социологических исследований было установлено, что 75% русского населения России - последователи православия, а существенная часть населения не причисляет себя к какой-то конкретной религии. Национальным языком русского народа является русский язык.
Каждая страна и его народ имеют свое значение в современном мире, очень важны понятия народной культуры и истории нации, их становление и развитие. Каждый народ и его культура уникальны по своему, колорит и неповторимость каждой народности не должны потеряться или раствориться в ассимиляции с другими народами, подрастающее поколение всегда должно помнить, кто они на самом деле. Для России, которая является многонациональной державой и домом для 190 народов, вопрос национальной культуры стоит довольно остро, вследствие того, что на протяжении последних лет особенно заметно её стирание и на фоне культур других национальностей.
Культура и быт русского народа
(Русский народный костюм )
Первые ассоциации, возникающие с понятием «русский человек», это конечно широта души и сила духа. А ведь национальную культуру формируют люди, именно эти черты характера имеют огромное влияние на её становление и развитие.
Одной из отличительных черт русского народа всегда была и есть простота, в прежние времена славянские дома и имущество очень часто подвергались разграблению и полному уничтожению, отсюда и идет упрощенное отношение к вопросам быта. И конечно эти испытания, выпавшие на долю многострадального русского народа, только закалили его характер, сделали сильнее и научили с гордо поднятой головой выходить из любых жизненных ситуаций.
Еще одной из черт, превалирующей в характере русского этноса, можно назвать доброту. Всему миру хорошо известно понятие русской гостеприимности, когда «и накормят, и напоят, и спать уложат». Уникальное сочетание таких качеств как сердечность, милосердие, сострадание, великодушие, терпимость и опять же простота, очень редко встречающиеся у других народов мира, все это в полной мере проявляется в той самой широте русской души.
Трудолюбие - еще одна из главных черт русского характера, хотя многие историки в исследовании русской народности отмечают, как её любовь к труду и огромный потенциал, так и её лень, а также полную безынициативность (вспомните Обломова в романе Гончарова). Но все таки работоспособность и выносливость русских людей это неоспоримый факт, против которого трудно возразить. И как бы ученые всего мира не хотели понять «загадочную русскую душу», вряд ли это под силу любому из них, ведь она настолько уникальна и многогранна, что её «изюминка» навсегда останется секретом для всех.
Традиции и обычаи русского народа
(Русская трапеза )
Народные традиции и обычаи представляют собой уникальную связь, эдакий «мост времен», связывающий далеко прошлое с настоящим. Некоторые из них уходят своими корнями в языческое прошлое русского народа, еще до крещения Руси, понемногу их сакральное значение было утеряно и позабыто, но основные моменты сохранились и соблюдаются до сих пор. В селах и поселках русские традиции и обычаи чтят и помнят в большей степени, чем в городах, что связано с более обособленным образом жизни городских жителей.
Большое количество обрядов и традиций связано с семейной жизнью (это и сватовство, и свадебные торжества, и крещенье детей). Проведение старинных обрядов и ритуалов гарантировало в будущем успешную и счастливую жизнь, здоровье потомков и общее благополучие семьи.
(Раскрашенный снимок русской семьи начала XX века )
Издавна славянские семьи отличались большим количеством членов семьи (до 20 человек), взрослые дети, уже поженившись, оставались жить в родном доме, главой семейства был отец или старший брат, их все должны были слушаться и беспрекословно выполнять все их наказы. Обычно свадебные торжества проводились либо осенью, после уборки урожая, либо зимой после праздника Крещенья (19 января). Затем очень удачным временем для свадьбы стала считаться первая неделя после Пасхи, так называемая «Красная горка». Самой свадьбе предшествовал обряд сватовства, когда к семье невесты приезжали родители жениха вместе к его крестными, если родители соглашались отдать дочь замуж, далее проводились смотрины (знакомство будущих молодоженов), потом шел обряд сговора и рукобитья (родители решали вопросы приданного и дате проведения свадебных гуляний).
Обряд крещения на Руси тоже был интересен и уникален, ребенок должен был креститься сразу после рождения, для этого выбирались крестные родители, которые всю жизнь будут в ответе за жизнь и благополучие крестника. В годик малыша садили на изнанку овечьего тулупа и стригли его, выстригая на темечке крест, с таким смыслом, что нечистые силы не смогут проникнуть к нему голову, и не будут иметь над ним власти. Каждый Сочельник (6 января) немного подросший крестник должен приносить крестным родителям кутью (кашу из пшеницы с медом и маком), а те в свою очередь должны одарить его сладостями.
Традиционные праздники русского народа
Россия является действительно уникальным государством, где наравне с высокоразвитой культурой современного мира бережно чтят старинные традиции своих дедов и прадедов, уходящие вглубь веков и хранящие память не только православных обетов и канонов, а еще и древнейших языческих обрядов и таинств. И по сегодняшний день отмечаются языческие праздники, народ прислушивается к приметам и вековым традициям, помнит и рассказывает своим детям и внукам старинные предания и легенды.
Основные народные праздники:
- Рождество 7 января
- Святки 6 - 9 января
- Крещение 19 января
- Масленица с 20 по 26 февраля
- Прощёное воскресенье (перед наступлением Великого поста )
- Вербное воскресенье (в воскресенье, предшествующее Пасхе )
- Пасха (первое воскресенье после полнолуния, наступающего не ранее дня условного весеннего равноденствия 21 марта )
- Красная горка (первое воскресенье после Пасхи )
- Троица (в воскресенье в день Пятидесятницы - 50-й день после Пасхи )
- Иван Купала 7 июля
- День Петра и Февронии 8 июля
- Ильин день 2 августа
- Медовый Спас 14 августа
- Яблочный Спас 19 августа
- Третий (Хлебный) Спас 29 августа
- Покров день 14 октября
Существует поверье, что в ночь на Ивана Купала (с 6 на 7 июля) один раз в году в лесу расцветает цветок папоротника, и тот, кто его найдет, обретет несметные богатства. Вечером около рек и озер разжигают большие костры, люди одетые в праздничные древнерусские одеяния водят хороводы, поют ритуальные песнопения, прыгаю через костер, и пускают венки по течению, в надежде найти свою вторую половинку.
Масленица - традиционный праздник русского народа, отмечаемый в течение недели пред Великим Постом. Очень давно масленица была скорее не праздником, а обрядом, когда чтилась память ушедших предков, задабривая их блинами, просили у них плодородного года, а сжиганием соломенного чучела проводили зиму. Прошло время, и русский народ, жаждущий веселья и положительных эмоций в холодное и унылое время года, превратил грустный праздник в более веселое и разудалое торжество, которое стало символизировать радость скорого окончания зимы и прихода долгожданного тепла. Смысл изменился, а традиция печь блины осталась, появились захватывающие зимние развлечения: катания с горок на санках и в конных упряжках, сжигалось соломенное чучело Зимы, всю масленичную неделю родственник ходили на блины то к тещ, то к золовке, везде царила атмосфера праздник и веселья, на улицах проводились различные театральные и кукольные представления с участием Петрушки и других фольклорных персонажей. Одним из весьма колоритных и опасных развлечений на Масленицу было проведение кулачных боев, в них участвовало мужское население, для которых было честью принимать участие в своеобразном «ратном деле», проверяющем их на мужество, смелость и ловкость.
Особо почитаемыми христианскими праздниками среди русского народа считаются Рождество и Пасха.
Рождество Христово - не только светлый праздник православия, также он символизирует возрождение и возращение к жизни, традиции и обычаи этого праздника, наполненные добротой и человечностью, высокими нравственными идеалами и торжеством духа над мирскими заботами, в современном мире заново открываются обществу и переосмысливаются им. День перед Рождеством (6 января) носит название Сочельник, потому что главным блюдом праздничного стола, который должен состоять из 12 блюд, является специальная каша «сочиво», состоящая из вареной крупы политой медом, посыпанной маком и орехами. Садиться за стол можно только после появления в небе первой звезды, Рождество (7 января) - семейный праздник, кода все собирались за одним столом, ели праздничное угощение и дарили друг другу подарки. 12 дней после праздника (до 19 января) называются святки, раньше в это время девушки на Руси проводили различные посиделки с гаданьями и обрядами на привлечение женихов.
Светлая Пасха издавна считалась на Руси великим праздником, который ассоциировался у людей с днем общего равенства, прощения и милосердия. Накануне пасхальных торжеств обычно русские женщины пекут куличи (праздничный сдобный пасхальный хлеб) и пасхи, убирают и украшают свои жилища, молодежь и дети раскрашивают яйца, которые по древнему преданию символизируют капли крови Иисуса Христа, распятого на кресте. В день Святой Пасхи нарядно одетые люди, встречаясь, говорят «Христос Воскресе!», отвечают «Воистину воскресе!», затем следует троекратный поцелуй и обмен праздничными пасхальными яйцами.
Как относились к семье и браку русские крестьяне? Об этом можно узнать из заметок о жизни в Спасском и Лаишевском уездах Казанской губернии, собранных 100 лет назад и опубликованных недавно Российским этнографическим музеем и министерством культуры Татарстана. «АиФ-Казань» выбрал наиболее интересные выдержки из этого труда.
Ловкость и непорочность
Вот как описывали семейные традиции крестьян народные корреспонденты (ими выступали земские чиновники и учителя): «Хотя парень хранит целомудрие недолго - обыкновенно до 15 лет и редко остаётся целомудрен до самого брака - до 18 и 19 лет, соседи на потерявших целомудрие смотрят с некоторым презрением. Говорят, что такой молокосос, а сделался распутником - «непутёвым человеком».
В народе сложилось очень серьёзное отношение к брачному союзу. Брак - это договор, закон и обещание перед святым крестом и Евангелием, которым человек и должен был следовать.
Если человек женился, он обычно менялся, и чаще всего в лучшую сторону, считали крестьяне. Вступление в брак было необходимым для каждого порядочного человека. «Женатому много лучше и покойнее жить, - приводит народные аргументы корреспондент. - Законные дети кормят родителей под старость, в случае болезни есть кому присмотреть за больным. Жизнь брачная имеет определённую цель - жить и для себя, а больше для детей и семейства, а жизнь безбрачная - бесцельная и беспокойная. Брак считается возможным для мужчины от 17,5 и до 60 лет, а для женщины от 16,5 и до 70 лет».
Считалось, что к браку необходимо готовиться, особенно девушкам. Даже был обычай - не отдавать девушку замуж, пока она не пробудет в доме несколько лет на положении работницы. Научившись таким образом вести домашнее хозяйство, она уже не встретит насмешек в чужой семье, и родителям не будет стыдно за дочь.По наблюдениям корреспондента, в невесте особенно ценили дородность, ловкость и способность к работе, непорочность, здоровье, послушность, а также если ее семья была хорошей во всех отношениях. Выбирая жениха, первым делом обращали внимание на достаток, трезвость, трудолюбие, здоровье. Старались также узнать, смирная ли семья, особенно свекровь. На этот счёт существовали поговорки: «Хорошая жена - всему дому голова», «Выбирай корову по рогам, а девку по родам».
Девушки должны были быть крепкими и здоровыми, чтобы осилить ведение хозяйства. Фото:
Если невеста была согласна выйти замуж, после сватания она должна была дать сватам жениха в заклад свой лучший головной платок. Кроме того, во время девичника невеста должна была подарить жениху новый носовой вышитый платок, а жених в ответ преподносил ей кусок душистого мыла. Свадебные расходы семьи делили поровну.
К тёще - по новой дороге
Считалось, что после венчания молодые не должны возвращаться домой той же самой дорогой, которой невеста и жених ехали в церковь. «На прежней дороге может быть положено незаметно что-нибудь навороженное, или перейдут с ворожбой эту дорогу, так что молодые не будут жить согласно», - пишет корреспондент. Он приводит и другое объяснение: новую дорогу выбирают, чтобы вступающие в брак, ехавшие в церковь с сомнительными думами друг о друге, с неуверенностью во взаимной любви, отбросили от себя эти думы раз и навсегда.
Если в наше время на свадьбе похищают невесту, то в те времена с брачного пира исчезал жених, вернее, отправлялся с несколькими ближайшими родственниками к тёще на блинки. Угощая новоиспечённого зятя, она мазала ему маслом голову. Потом он возвращался домой и прятался во дворе в соломе. Дружка (представитель жениха), заметив, что новобрачного нет с гостями, объявлял об этом новобрачной, вручал жене плётку и велел искать мужа. Молодая, выйдя во двор, стегала каждого пришедшего гостя плёткой, требуя новобрачного. В итоге находила его в соломе, и её спрашивали, кто это. Жена должна была назвать мужа по имени и отчеству, после чего они целовались и возвращались в избу.Всю будущую жизнь молодых определяли первые дни их совместной жизни. В это время муж новобрачной, его родители следили за ней, замечали все её приёмы, ловкость, расторопность, сметливость, разговоры. Это позволяло понять, как себя с ней вести. Умные мужья делали выговоры жёнам втихомолку, наедине, чтобы в семье об этом не знали.
Случались у крестьян и разводы, и тогда один из супругов уходил из дома. При разводе приданое жены отходило к ней. Если все дети были мальчиками, то половина из них оставались с мужем, другая половина - с женой. А если были дочери и сыновья, то девочек обязан был взять муж, а мальчиков - жена.
Арбуз в бане для роженицы
«Появление на свет ребёнка встречается как благословение божие, - пишет корреспондент. - Когда женщина родит, то никого не пускают в дом. Строго наказывают всем домашним никому не сообщать об этом моменте». Хорошей приметой было, если во время родов жены у мужа тоже что-то болело, например, живот. Тотчас же после родов роженицу с новорожденным везли на лошади в жарко натопленную баню, прикрыв её тулупом с головы до ног, чтобы не простудилась и чтобы никто не сглазил. Ехали очень тихо. В бане молодая мать неделю лежала на полу, застеленном соломой. Там её и новорожденного ежедневно мыли, купали и кормили гораздо лучше, чем дома.
«Соседки и родственницы приносят пирогов различных, калачи, мёду, яичницы, рыбу, пива, красного вина, арбузов, солёных огурцов, - отмечает корреспондент. - И роженица замечает, какой пирог, что, сколько и кто принёс, чтобы самой отплатить им «на родинах» этим же». Крестили ребёнка через два или три дня после рождения. Его несли в церковь в чистой белой одежде. Задача крёстной матери была купить младенцу одежду, а крёстный отец должен был купить крест и оплатить крестины.
О воспитании детей
С раннего возраста в жизни детей были наказания и молитвы. По наблюдениям корреспондента, наказывали ребят очень часто - «за нетерпимые шалости и вольности». Орудие наказания - плётка, висела в каждом доме на самом видном месте. Молиться дети учились на первом году жизни. «Когда ребёнок начинал понимать предметы и звук, ему уже внушают и показывают, где бог, - сообщается в заметках. - С трёхлетнего возраста начинают водить в церковь».
С двух лет детей приучали к труду. Фото: Российский этнографический музей
С двух лет дети начинали нянчиться с младшими братьями и сёстрами, качать их люльки. С этого же возраста они приучались смотреть за домашними животными, помогать по хозяйству. С семи лет крестьянские дети начинают пасти лошадей. С шести лет приучаются жать, с 10 лет пахать, с 15 лет - косить. В целом всему, что умеет крестьянин, подростки должны быть обучены с 15 и до 18-20 лет.
Федот Васильевич Сычков (1870 -1958) "Крестьянская девушка"
Люблю я в полюшко ходить,
Люблю я сено шевелить.
Как бы с милым повидаться,
Три часа поговорить.
|
|
| На сенокосе. Фото. Начало XX в. | Б. М. Кустодиев. Сенокос. 1917. Фрагмент |
|
|
| А. И. Морозов. Отдых на сенокосе. Ок. I860 | Женщины в покосных рубахах на уборке сена. Фото. Начало XX в. |
|
|
| Группа молодых женщин и девушек с граблями. Фото. 1915. Ярославская губ. | Сушка сена на кольях. Фото. 1920-е. Ленинградская обл. |
Сенокос начинался в самом конце июня: «Июнь с косой по лесам пошел», со дня Самсона Сеногноя (27 июня /10 июля), с Петрова дня (29 июня /12 июля) или с летнего дня Кузьмы и Демьяна (1/14 июля). Основная работа приходилась на июль-«сенозорник».
Сено заготавливалось на заливных лугах, располагавшихся в долинах рек, и на небольших, отвоеванных у леса участках земли. Сенокосные угодья могли находиться как вблизи деревни, так и на некотором расстоянии от нее. На дальние луга крестьяне выезжали всей семьей: «Всякий, кто дорос, спеши на сенокос». Дома оставались только старики и старухи для присмотра за малышами и ухода за скотом. Вот как, например, отправлялись на сенокос крестьяне деревень Ямны, Васса, Сосна Мещовского уезда Калужской губернии в конце 1890-х годов: «Настало время косовицы... Ямненцы, вассовцы, сосенцы едут на семи-восьми лошадях с сундуками (с съестным), с косами, граблями, вилами. На каждой почти телеге три-четыре человека, конечно, с ребятишками. Некоторые везут бочонок квасу, кувшины с молоком. Едут разряженные: мужчины в ситцевых рубахах всех цветов и самой дикой фантазии; молодежь в пиджаках, сверх того жилетах... Женщины представляют из своих сарафанов с оборками и казачков-кофточек в талию такой цветник, что в глазах рябит. А платки! Но о платках лучше умолчать: их разнообразию и яркости нет числа. И в дополнение фартуки, то есть передники. Теперь здесь встречаются и матроски, так что встретитесь с хорошенькой крестьяночкой, и вполне можете подумать, что это городская барышня, или, чего доброго, помещица. Подростки и дети тоже стараются нарядиться во все лучшее. Едут и поют во всю мочь песни» [Русские крестьяне. Т. 3. С. 482).
Сенокосную пору девушки ждали с большим нетерпением. Яркое солнце, близость воды, душистые травы - все это создавало атмосферу радости, счастья, свободы от повседневности, а отсутствие строгого глаза стариков и старух - деревенских стражей нравственности - позволяло вести себя несколько более раскованно, чем в обычное время.
Жители каждой деревни, приехав на место, устраивали стоянку - станок: ставили шалаши, в которых спали, приготавливали дрова для костра, на котором готовили пищу. Таких станков вдоль по берегам реки было много - до семи-восьми на двух квадратных километрах. Каждый станок обычно принадлежал жителям одной деревни, которые работали на лугу все вместе. Скошенную и высушенную траву станок делил по количеству мужчин в семье.
Вставали рано утром, еще до восхода солнца, и, не позавтракав, отправлялись на косьбу, чтобы не пропустить время, пока луг покрыт росой, так как влажную траву легче косить. Когда солнце поднималось над горизонтом выше и росу начинало «обтягивать», семьи садились завтракать. В скоромный день ели мясо, хлеб, молоко, яйца, в постные дни (среду и пятницу) - квас, хлеб и лук. После завтрака, если роса была сильная, продолжали косить, а затем раскладывали траву ровными тонкими рядами на лугу, чтобы она просохла. Потом обедали и отдыхали. За это время трава немного обвядала, и ее начинали ворошить граблями, чтобы она лучше сохла. Вечером высушенное сено складывали в копны. В общей работе семьи каждый знал свое дело. Парни и молодые мужчины косили траву. Женщины и девушки раскладывали ее рядами, ворошили и собирали в копны. Метание стогов было работой парней и девушек. Парни подавали сено на деревянных вилах, а девушки раскладывали его по стогу, уминали ногами, чтобы оно плотнее ложилось. Вечер для старшего поколения заканчивался отбиванием кос молотками на маленьких наковальнях. Этот звон разносился по всем лугам, означая, что работа закончилась.
«Сбил сенозорник у мужика мужицкую спесь, что некогда и на печь лечь», - говорит пословица о занятости людей на косовище с утра до вечера. Однако для парней и девушек сенокос был временем, когда они могли продемонстрировать друг другу умение хорошо работать и веселиться. Недаром на Северной Двине общение молодежи в пору сенокоса называлось красованием.
Веселье царило в обеденное время, когда старшие отдыхали в шалашах, а молодежь шла купаться. Совместные купания парней и девушек не одобрялись общественным мнением, поэтому девушки отправлялись подальше от станка, стараясь, чтобы парни их не выследили. Парни все-таки их находили, прятали одежду, вызывая негодование девушек. Возвращались обычно вместе. Девушки пели своим ухажерам, например, такую песню:
Дождь пойдет, сенцо подмочит,
Будет тятенька ругать -
Помоги-ка мне, хороший,
Мой зародец дометать.
Частый дождик поливает,
Меня милый вспоминает:
- Мочит милушку мою
На сенокосе, бедную.
Главное веселье наступало вечером, после захода солнца. Молодежь стягивалась к одному из станков, где было много «славниц». Играла гармошка, начинались пляски, песни, хороводы, гулянья парами. Радость гуляний, продолжавшихся почти до самого утра, хорошо передает песня:
Петровская ночка,
Ночка невеличка,
А рельё, ладо,
Невеличка!
А я, молодая,
Не выспалася,
А рельё, ладо,
Не выспалася!
Не выспалася,
Не нагулялася!
А рельё, ладо,
Не нагулялася!
Я с милым дружком
Не настоялася!
А рельё, ладо,
Не настоялася!
Не настоялась,
Не наговорилась,
А рельё, ладо,
Не наговорилась!
Под конец гулянья исполнялась «разборная» песенка девушек:
Пойдемте, девушки, домой,
Зорька занимается!
Зорька занимается,
Мамаша заругается!
Сенокос оставался «приятнейшей из сельских работ» даже в том случае, если он проходил поблизости от деревни и поэтому каждый вечер нужно было возвращаться домой. Очевидцы писали: «Время года, теплые ночи, купанье после утомительного зноя, благоуханный воздух лугов - все вместе имеет что-то обаятельное, отрадно действующее на душу. Бабы и девки имеют обычай для работы в лугах надевать на себя не только чистое белье, но даже одеваться по-праздничному. Для девок луг есть гульбище, на котором они, дружно работая граблями и сопровождая работу общей песней, рисуются перед женихами» (Селиванов В. В. С. 53).
Сенокос кончался к празднику Казанской иконы Божьей Матери (8/21 июля) или к Ильину дню (20 июля / 2 августа): «Илья Пророк - косьбе срок». Считалось, что «после Ильи» сено будет уже не так хорошо: «До Ильина дня в сене пуд меду, после Ильина дня - пуд навозу».
Уж вы жнеи, вы жнеи
Мои молодые!
Жнеи молодые,
Серпы золотые!
Уж вы жните, жните,
Жните не ленитесь!
А обжавши нивку,
Пейте, веселитесь.
Вслед за сенокосом наступала жатва «хлебов» - так называли все зерновые культуры. В разных регионах хлеба созревали в разное время в зависимости от климатических условий. В южной части России жатву начинали уже в середине июля - с праздника Казанской иконы Божьей Матери, в средней полосе - с Ильина дня или со дня свв. Бориса и Глеба (24 июля / б августа), а на севере - ближе к середине августа. Первой поспевала озимая рожь, за ней яровые хлеба, овес, а потом гречиха.
Жала, жала я овес,
Перешла на гречу.
Если милого увижу -
Я к нему навстречу.
Уборка урожая считалась делом девушек и замужних женщин. Однако главными жнеями были девушки. Сильные, крепкие, ловкие, они легко справлялись с довольно трудной работой.
|
|
| П. Вдовичев, Жатва. 1830-е | Рожь поспевает. Фото С. А. Лобовикова. 1926-1927 |
|
|
| Жница. Фото С. А. Лобовикова. 1914-1916 | А. Г. Венецианов. На жатве. Лето. До 1827 |
Жатву полагалось начинать всем в один день. Перед этим женщины выбирали из своей среды зажинальщицу, которая совершит символический зажин поля. Чаще всего это была женщина средних лет, хорошая жница, с «легкой рукой». Рано утром, тайком от всех, она бежала на поле, сжинала три небольших снопа, приговаривая, например, так:
Кыш, полышко, на конец,
Как татарский жеребец!
Бежи и ржи, уминай и рви
И у поля конец ищи!
Выбежи, выбежи,
Нам волюшку дай!
Мы пришли с вострыми серпами,
С белыми руками,
С мягкими хребтами!
После этого зажинальщица укладывала снопы крест-накрест на краю поля, а рядом оставляла кусочек хлеба с солью для Матери-Земли и иконку Спасителя для предохранения урожая от нечистой силы.
На жатву выходила вся женская половина семьи во главе с хозяйкой. Девушки и женщины надевали особую жатвенную одежду - подпоясанные белые холщовые рубахи, украшенные по подолу и на рукавах красным тканым или вышитым узором. В некоторых селах верхнюю часть рубахи шили из яркого ситца, а нижнюю - из холста, который прикрывали красивым фартуком. Головы повязывали ситцевыми платками. Жатвенная одежда была очень нарядной, соответствующей столь важному дню, когда Мать-Земля родит урожай. При этом одежда была еще и удобной для работы, свободной, в ней было не жарко под летним солнцем.
Первый день жатвы начинался с общей молитвы семьи на своей полосе. Жницы работали на поле в определенном порядке. Впереди всех шла хозяйка дома, приговаривая: «Благослови, Боже, ниву зажать! Дай, Господи, спорыньи и легкости, доброго здоровья!» (Народная традиционная культура Псковской области. С. 65). По правую руку от нее шла старшая дочь, за ней по старшинству - остальные дочери, а за ними снохи. Первый сноп полагалось сжать старшей в семье дочери, чтобы она осенью вышла замуж: «Первый снопик жать - жениха наживать». Верили, что первая пясточка срезанных стеблей ржи и первый собранный из них сноп обладают «спором», «споркостью» - особой жизнедающей силой, так необходимой будущей хозяйке и матери.
На поле жнеи отправлялись после того, как солнце осушит росу. Хлеб, покрытый росой, жать было нельзя, чтобы зерно и солома не сгнили до обмолота. Девушки вместе шли на поле, пели песни, которые получили название жатвенных. Главной темой песен была несчастная любовь:
Рано-рано наше подворьице зарастает.
Заросло-зацвело наше подворьице травою-муравою.
То не травушка в поле, не муравушка, розовы цветочки.
Там цвели в поле цветочки, цвели, да повяли.
Любил парень красну девицу, да покинул.
Покинувши девчонку, над ней насмеялся.
Ты не смейся, парень, над девчонкой, ты еще сам холост.
Холост-неженатый, нету жены взятой.
Во время работы девушкам петь не полагалось - это была прерогатива только замужних женщин. Замужние женщины обращались в песнях к Богу, ниве, солнцу, полевым духам с просьбой о помощи:
Да унеси, Боже, тучу грозовую,
Да спаси, Боже, ниву трудовую.
Крестьянские поля (полосы) располагались рядом. Жницы могли видеть, как работают соседки, перекликаться друг с другом, подбадривать уставших, укорять ленивых. Песни перемежались так называемым гуканьем, то есть криками, возгласами «У-у!», «Эй!», оханьем-уханьем. Гуканье было столь сильным, что его можно было услышать в отдаленных от полей деревнях. Весь этот многоголосный шум красиво назвали «пением жнивы».
Чтобы к вечеру была выполнена определенная часть работы, отстающих подгоняли: «Подтягай! Подтягай! Тяни! Тяни козу-то свою!» Каждая девушка старалась нажать побольше снопов, опередить своих подруг, а не попасть в отстающие. Над ленивыми смеялись, кричали: «Девка! Кила тебе!» - а ночью на полосу нерадивым девушкам «ставили килу»: втыкали в землю палку с привязанным к ней пуком соломы или старым лаптем. По качеству и быстроте работы определяли, «работлива» ли девушка, будет ли она хорошей хозяйкой дома. Если жница оставляла за собой несжатую бороздку, то говорили, что у нее «мужик будет нутрец»; если снопы получались большие, то и мужик будет большой, если ровные и красивые, то богатый и трудолюбивый. Чтобы работа спорилась, девушки приговаривали: «Полоска в край, как белый зай, кыш, погоняй, кыш, погоняй!» (Морозов И. А., Слепцова И. С. С. 119), а чтобы не уставать, перепоясывались жгутиком из стеблей со словами: «Как матушка рожь стала год, да не устала, так и моя спинушка жать бы не устала» (Майков Л. Н. С. 204).
Работа заканчивалась, когда солнце склонялось к закату и жнива покрывалась росой. Оставаться на поле после захода не разрешалось: по поверью, это могло помешать умершим предкам «гулять по полям и радоваться урожаю». Перед уходом с недожатой полосы полагалось для предохранения ее от порчи положить крест-накрест две горсточки стеблей. Серпы, спрятав, обычно оставляли в поле, а не несли их в дом, чтобы не накликать дождь.
После трудового дня девушки опять собирались в стайку и все вместе отправлялись отдыхать, распевая про несчастную любовь:
Песни пела, грудь болела,
Сердце надрывалося.
По лицу катились слезы -
С милым расставалася.
Услышав громкое пение, появлялись парни, которые заигрывали с девушками в расчете на их благосклонность. Шутки парней порой бывали довольно грубоватыми. Например, парни пугали девушек, неожиданно нападая на них из-за кустов, или ставили «кляпцы»: перевязывали верхушки трав, росших по обе стороны дорожки, по которой шли девушки. В темную пору девушки могли не заметить ловушки, падали, вызывая радостный смех парней.
Дальше шли вместе, а девушки «припевали» парням невест:
У нас Марьюшка садом шла,
У нас Васильевна зеленым.
Заглядел ее Иван-молодец:
«Вот идет моя ценная, красотою неоценная.
Всю деревеньку насквозь прошел,
Краше-лучше я Марии не нашел.
Ты, Марьюшка, душечка,
Обойми меня радостно,
Поцелуй меня, пожалуйста, в уста».
1 - овес; 2 - ячмень; 3 - пшеница; 4 - рожь; 5 - гречиха
Жатву старались завершить все в один день. Если кто-либо не справлялся вовремя, ему на помощь спешили соседи. Это было вызвано естественным желанием помочь соседу, а также тем, что несжатые полосы мешали вывозу снопов с полей на гумно и выпасу скота, который выпускали на пожню.
Окончание тяжелой страдной работы отмечалось очень празднично. Девушки и женщины исполняли дожинальные песни, в которых славили ниву и Бога:
А слава Богу
До нового году,
Слава Богу,
Ниву пожали,
Страду пострадали!
Слава Богу
До нового году!
В последний день жатвы проводилось множество обрядов. Их суть заключалась в том, чтобы поблагодарить поле за урожай, попросить его плодоносить на будущий год и взять от поля здоровье себе и своим близким. В одних селах девушки и женщины становились в круг, брали серпы, поднимали их вверх и просили: «Уроди, Господи! на будущий год, чтоб рожь была стеной». В других благодарили за работу серп, навивая на него стебельки ржи: «Спасибо, серяпок, что меня ты поберег, теперь я тебя поберегу, пшеницей накормлю».
Почти по всей России был распространен обычай «завивать бороду», то есть специально оставленные на поле несжатыми колосья завязывали лентами или заплетали в косичку, а под ними на землю клали кусок хлеба с солью. «Бороду» завязывала хозяйка дома в присутствии всех жниц семьи. Девушкам разрешалось перед началом обряда сжать несколько пясточек, оставленных Илье на бороду колосьев. Если девушка сжинала парное количество колосьев - это означало, что на Покров к ней приедут сваты, если нечетное - придется ждать сватов до зимнего мясоеда. После этого девушки уходили веселиться своей стайкой, а бабы, взявшись за руки, начинали приплясывать вокруг бороды, произнося заклинание:
Уж мы вьем, вьем бороду
У Гаврилы на поле,
Завиваем бороду
У Васильевича да на широком,
У Васильевича да на широком.
На нивы великой,
На полосы широкой,
Да на горы на высокой,
На земле чернопахотной,
На землице на пахотной.
После уборки всех хлебов в деревне устраивалась коллективная трапеза с пивом, вареным мясом, «отжиночными» пирогами, яичницей. Девушки и парни, посидев вместе со всеми, отправлялись на гулянье и веселились до самого утра.
Крестьянская трапеза
Повседневный крестьянский стол не отличался большим разнообразием. Черный хлеб, щи, каша да квас – вот, пожалуй, и все разносолы. Серьезным подспорьем были, конечно, лесные дары – грибы, ягоды, орехи, мед. Но основой всему всегда оставался хлеб.
"Хлев – всему голова"
Каких только народных поговорок, пословиц, присказок не сложено о нем: "Хлеб – всему голова", "Хлеб да вода – крестьянская еда", "Хлеб на стол – и стол престол, а хлеба ни куска – и стол доска", "Худ обед, коли хлеба нет".
"Хлебом да солью" встречали дорогих гостей, приглашали к столу, желали благополучия, приветствовали молодых в день свадьбы. Без хлеба не обходилась ни одна трапеза. Резать хлеб за столом считалось почетной обязанностью главы семьи.
Служил хлеб и ритуальной пищей. Из кислого теста выпекали просфоры, предназначенные для совершения христианского таинства причащения. Особый вид хлеба – перепеча – участвовал в свадебном обряде. На Пасху пекли куличи, на Масленицу провожали зиму блинами, а весну встречали "жаворонками" – пряниками, напоминающими по форме птиц.
Без хлеба крестьянин не мыслил жизни. В неурожайные годы начинался голод, несмотря на то, что животной пищи было в достатке.
Пекли хлеб обычно раз в неделю. Дело это сложное и трудоемкое. С вечера хозяйка готовила тесто в специальной деревянной кадке. Тесто и кадка назывались одинаково – квашней. Кадка постоянно была в работе, поэтому ее редко мыли. Немало язвительных шуток связано с этим. Рассказывали, что однажды стряпуха потеряла сковородку, на которой обычно пекла блины. Целый год не могла найти ее и обнаружила, лишь когда затеяла мытье квашни.
Перед тем как ставить тесто, стенки квашни натирали солью, затем заливали ее теплой водой. Для закваски бросали кусок теста, оставшийся от предыдущей выпечки, и засыпали муку. Хорошенько все перемешав, оставляли на ночь в теплом месте. К утру тесто поднималось, и стряпуха принималась его месить. Нелегкая эта работа продолжалась до тех пор, пока тесто не начинало отставать от рук и стенок кадки. Квашню снова ставили на время в теплое место, а затем еще раз вымешивали. Наконец-то тесто готово! Осталось разделить его на крупные гладкие хлеба и посадить в печь на деревянной лопате. Через некоторое время изба наполнялась ни с чем не сравнимым запахом выпекаемого хлеба.
Как проверить, готов ли каравай? Хозяйка доставала его из печи и постукивала по днищу. Хорошо пропеченный хлеб звенел, как бубен. Женщину, умевшую печь вкусный хлеб, особенно уважали в семье.
Хранили испеченный хлеб в специальных деревянных хлебницах. В них же его и на стол подавали. Хлебницы эти берегли и даже давали дочерям в приданое.
Пекли в деревне преимущественно черный, ржаной, хлеб. Белый, пшеничный, калач был редким гостем на крестьянском столе, считался лакомством, которое позволяли себе только в праздник. Поэтому, если гостя не удавалось даже "калачом заманить", обида была серьезной.
В голодные, неурожайные годы, когда хлеба не хватало, в муку добавляли лебеду, кору деревьев, молотые желуди, крапиву, отруби. Слова о горьком привкусе крестьянского хлеба имели при этом прямой смысл.
Из муки выпекали не только хлеб. Русская кухня богата мучными блюдами: пироги, блины, оладьи, пряники всегда подавали на праздничный крестьянский стол.
Блины, пожалуй, самое популярное русское блюдо. Известные еще с языческих времен, они символизировали солнце. В старину блины как ритуальная пища были неотъемлемой частью многих обрядов – от рождения (роженицу кормили блином) до смерти (блинами с кутьей поминали усопшего). И уж, конечно, какая Масленица без блинов. Однако истинно русские блины не те, что печет сегодня из пшеничной муки каждая хозяйка. В старину блины пекли только из муки гречишной.
Были они более рыхлыми, пышными, с кисловатым привкусом.
Ни один крестьянский праздник на Руси не обходился без пирогов. Само слово "пирог" произошло, как считают, от слова "пир" и первоначально означало праздничный хлеб. Пироги до сих пор считаются украшением праздничного стола: "Красна изба углами, а обед – пирогами". Каких только пирогов не пекли хозяйки с давних времен! В ХVII в. было известно не менее 50 их видов: дрожжевые, пресные, слоеные – из разных видов теста; подовые, выпеченные на поду печи без масла, и пряженые, испеченные в масле. Пироги пекли разных размеров и формы: маленькие и большие, круглые и квадратные, вытянутые и треугольные, открытые (расстегаи) и закрытые. А уж с какой только начинкой не было пирогов: мясная, рыбная, творожная, овощная, с яйцами, кашами, фруктами, ягодами, грибами, изюмом, маком, горохом. Каждый пирог подавался к определенному блюду: пирог с гречневой кашей – к щам из свежей капусты, а пирог с соленой рыбой – к кислым щам. Пирог с морковью – к ухе, а с мясом – к лапше.
Непременным украшением праздничного стола были и пряники. В отличие от пирогов, в них не было начинки, но зато в тесто добавляли мед и пряности – отсюда и их название "пряники". По форме пряники делали фигурными, в виде какого-нибудь зверя, рыбы, птицы. Кстати, Колобок, персонаж известной русской сказки, тоже пряник, только шарообразный. Его название произошло от древнего слова "кола" – круг. На русских свадьбах, когда торжество подходило к концу, гостям раздавали маленькие пряники "разгоняй", прозрачно намекая, что пора и по домам.
«Щи да каша – пища наша»
Так любили говаривать в народе. Каша была самой простой, сытной и доступной едой. Немного крупы или зерна, воды или молока, соль по вкусу – вот и весь секрет.
В XVI в. было известно не менее 20 видов каш – сколько круп, столько и каш. Да и разные виды помола крупы позволяли готовить особую кашу. В Древней Руси кашей называли любую похлебку, сваренную из измельченных продуктов, в том числе рыбы, овощей, гороха.
Как и без блинов, без каши не обходился ни один обряд. Варили ее на свадьбу, на крестины, на поминки. По обычаю молодых кормили кашей после первой брачной ночи. Этой традиции придерживались даже цари. Свадебный пир на Руси так и назывался – "кашей". Подготовка к этому торжеству была весьма хлопотной, потому и говорили о молодых: "заварили кашу". Если же свадьба расстраивалась, то виноватых осуждали: "с ними каши не сваришь".
Разновидность каши – поминальная кутья, упомянутая еще в "Повести временных лет". В давние времена ее готовили из зерен пшеницы и меда.
Многие старинные крестьянские каши – гречневая, пшенная, овсяная – и по сей день на нашем столе. А вот о полбяной многие знают только из пушкинской сказки о работнике Балде, которого жадный поп кормил полбой. Именно так называлось злаковое растение – что-то среднее между пшеницей и ячменем. Каша из полбы, хотя и питательная, груба на вкус, потому и была пищей бедняков. Пушкин дал своему попу прозвище "толоконный лоб". Толокном называлась овсяная крупа особого приготовления, из которой также варили кашу.
Некоторые исследователи считают кашу праматерью хлеба. По легенде, древний повар, готовя кашу, переложил сверх меры зерна и получил в результате хлебную лепешку.
Щи – еще одна исконно русская еда. Правда, в старину щами называли практически все похлебки, а не только современный суп с капустой. Умение варить вкусные щи, так же как и выпекать хлеба, было обязательным качеством хорошей хозяйки. "Не та хозяйка, что красиво говорит, а та, что хорошо щи варит"! В XVI в. можно было отведать "шти капустны", "шти борщовы", "шти репяны".
С тех пор многое изменилось в рационе питания. Неизвестные ранее картофель, помидоры, прочно обосновались на нашем столе. Многие овощи, наоборот, почти исчезли: например, репа. А ведь в древности она была так же привычна, как капуста. Похлебка из репы не сходила с крестьянского стола, а сама она до появления картофеля считалась в России "вторым хлебом". Из репы делали даже квас.
Традиционные русские щи варили из свежей или кислой капусты на мясном бульоне. Весной вместо капусты хозяйка заправляла щи молодой крапивой или щавелем.
Знаменитый французский романист Александр Дюма восхищался русскими щами. Он вернулся из России с их рецептом и включил его в свою кулинарную книгу. Кстати, в Париж можно было захватить из России и сами щи. Русский мемуарист XVIII в. Андрей Болотов рассказывает, как зимой путешественники брали с собой в дальнюю дорогу целую кадку замороженных щей. На почтовых станциях по мере надобности их разогревали и ели. Так что, может быть, не так уж завирал господин Хлестаков, рассказывая про "суп в кастрюльке... прямо из Парижа".
Далеко не всегда крестьянские щи были с мясом. Про такие говорили: "Щи хоть кнутом хлещи". Но наличие мяса в щах определялось не только достатком семьи. Многое значили религиозные традиции. Все дни в году делились на скоромные, когда можно было есть все, и постные – без мяса и молочных продуктов. Постными весь год были среды и пятницы. Кроме того, соблюдались продолжительные, от двух до восьми недель, посты: Великий, Петров, Успенский и др. Всего постных дней в году было около двухсот.
Рассказывая о крестьянской еде, нельзя не вспомнить еще раз о русской печи. Кто хоть раз в жизни попробовал хлеб, кашу или щи, приготовленные в ней, не забудет их удивительный вкус и аромат. Секрет в том, что жар в печи распределяется равномерно, и температура долго сохраняется постоянной. Посуда с пищей не соприкасается с огнем. В округлых пузатых горшках содержимое прогревается со всех сторон, не пригорая.
Напиток Казановы
Любимым напитком на Руси был квас. Но его ценность не ограничивалась только вкусовыми качествами. Квас да кислая капуста были единственными средствами спасения от цинги долгими русскими зимами, когда питание крайне скудно. Еще в древности квасу приписывали лечебные свойства.
У каждой хозяйки был свой рецепт приготовления разнообразных квасов: медового, грушевого, вишневого, клюквенного, яблочного – всех и не перечислить. Иной добрый квас соперничал с некоторыми "пьяными" напитками – пивом, например. Известный авантюрист XVIII в. Казанова, объездивший полсвета, побывал в России и с восторгом отзывался о вкусовых качествах кваса.
"Ешь щи с мясом, а нет, – так хлеб с квасом", – советовала русская поговорка. Квас был доступен любому. На его основе готовили многие блюда – окрошку, ботвинью, свекольник, тюрю). Ботвинья, например, хорошо известная во времена Пушкина, сегодня почти забыта. Ее делали из кваса и отварной ботвы некоторых растений – свеклы, например, отсюда и название – "ботвинья". Тюря считалась пищей бедных – кусочки хлеба в квасе были порой их основной едой.
Кисель такой же древний напиток, как квас. В "Повести временных лет" о киселе есть интересная запись. В 997 г. печенеги осадили Белгород. Осада затянулась, и в городе начался голод. Осажденные уже готовы были сдаться на милость врагу, но один мудрый старец надоумил их, как спастись. Горожане по горсти собрали весь оставшийся у них овес, пшеницу, отруби. Сделали из них болтушку, из которой кисель варят, налили ее в кадку и поставили в колодец. В другой колодец поместили кадку с медом. Печенежских послов пригласили на переговоры и угостили киселем и медом из колодцев. Поняли тогда печенеги, что бессмысленно продолжать осаду, и сняли ее.
Распространенным напитком на Руси было и пиво. Подробный рецепт его приготовления можно найти, например, в "Домострое". На рубеже XVI–XVII вв. пиво даже входило в состав феодальных поборов.
Обычаи крестьянского стола
Трудно сказать точно, сколько раз в день ели крестьяне в XVI или XVII в. В "Домострое" говорится о двух обязательных трапезах – обеде и ужине. Завтракали не всегда: в народе считалось, что дневную пищу надо сначала заработать. Во всяком случае, общего для всех членов семьи завтрака не было. Вставали в разное время и сразу же принимались за работу, возможно, перехватив что-то из остатков вчерашней пищи. Вся семья собиралась за обеденным столом в полдень.
Цену куску хлеба крестьянин знал с детства, поэтому к еде относился свято. Трапеза в крестьянской семье напоминала священнодействие. Первым садился за стол, в красный угол под образами, отец – глава семейства. Строго установленные места в зависимости от возраста и пола были и у других членов семьи.
Перед едой обязательно мыли руки, а трапезу начинали с краткой благодарственной молитвы, которую произносил хозяин дома. Перед каждым еда-ком на столе лежала ложка и кусок хлеба, в чем-то заменявший тарелку. Пищу подавала хозяйка – мать семейства или невестка. В большой семье хозяйке некогда было присесть к столу во время обеда, и ела она одна, когда все были накормлены. Существовало даже поверье, что если стряпуха стоит у печи голодной, обед будет вкуснее.
Жидкую пищу из большой деревянной миски, одной на всех, каждый черпал своей ложкой. Хозяин дома зорко следил за, соблюдением правила поведения за столом. Есть полагалось не спеша, не обгоняя друг друга. Нельзя было есть "вприхлебку", т. е. зачерпывать похлебку дважды, не откусив хлеба. Гущу, куски мяса и сала на дне миски делили после того, как была съедена жижа, причем право выбрать первый кусок принадлежало главе семьи. Брать ложкой сразу два куска мяса не полагалось. Если кто-то из членов семьи по рассеянности или намеренно нарушал эти правила, то в наказание немедленно получал по лбу хозяйской ложкой. Кроме того, за столом нельзя было громко разговаривать, смеяться, стучать ложкой по посуде, бросать остатки пищи на пол, вставать, не закончив еды.
Не всегда семья собиралась обедать в доме. В страдную пору ели прямо в поле, чтобы не терять дорогого времени.
На праздники в деревнях нередко устраивали "братчины" – пиры вскладчину. Выбирали организатора братчины – старосту. Он собирал с участников пиршества их долю, а иногда выполнял и роль тамады за столом. Всем миром варили пиво, готовили еду, накрывали стол. На братчинах существовал обычай: собравшиеся пускали по кругу чашу с пивом или медом – братину. Каждый отпивал по глотку и передавал соседу. Собравшиеся веселились: пели, плясали, устраивали игры.
Гостеприимство всегда было характерной чертой русских. Оценивалось оно прежде всего хлебосольством. Гостя полагалось напоить и накормить досыта. "Все, что в печи, на стол мечи", – учит русская пословица. Обычай диктовал чуть ли не насильно кормить и поить гостя, даже если он был уже сыт. Хозяева становились на колени и слезно молили съесть и выпить еще хоть чуть-чуть.
Ели досыта крестьяне только по праздникам. Низкая урожайность, частые недороды, тяжелые феодальные повинности вынуждали отказывать себе в самом необходимом – в питании. Может быть, этим объясняется национальная черта русских – любовь к пышному застолью, которая всегда удивляла иностранцев.
ББК Т5 (2)
ТРАДИЦИИ КРЕСТЬЯНСКОГО БЫТА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ (ПИЩА, ЖИЛИЩЕ, ОДЕЖДА) В.Б. Безгин
Кафедра истории и философии ТГТУ
Представлена профессором А.А. Слезиным и членом редколлегии профессором С.В. Мищенко
Ключевые слова и фразы: голод; домотканое сукно; изба; лапти; питание; потребление продуктов; печь; посуда; рубаха; состояние жилища.
Аннотация: Рассматривается состояние основных компонентов бытовой культуры русского села конца XIX - начала ХХ веков. Анализируется содержание повседневной пищи крестьян, обыденные условия проживания жителей села, особенности деревенской одежды и влияние на нее городской моды.
Познание исторической действительности жизни русской деревни рубежа XIX - XX веков невозможно без реконструкции крестьянского быта. В крестьянской повседневности находили свое зримое воплощение, как традиционный сельский уклад, так и перемены, которые были вызваны к жизни хозяйственным и культурным развитием страны. Содержание бытовой культуры русского села, может быть исследовано посредством анализа его материальных компонентов: пищи, жилища и одежды. В условиях потребительского характера крестьянского хозяйства бытовые условия сельской семьи адекватно отражали уровень ее благосостояния. Разрушение привычной замкнутости сельского мира в результате процесса модернизации вело к появлению новаций и в такой консервативной сфере как деревенский быт. Цель данной статьи и состоит в том, чтобы на примере крестьянства Европейской части России установить повседневный рацион крестьянина, выяснить обыденные жилищные условия сельской семьи и определить вид традиционной деревенской одежды. Задача настоящего исследования заключается в выяснении сути перемен, произошедших в крестьянском быту на протяжении изучаемого периода.
В условиях натурального, потребительского характера крестьянского хозяйства пища являлась результатом производственной деятельности земледельца. Традиционно крестьянин кормился от трудов своих. Народная пословица гласит: «Что потопаешь, то и полопаешь». Состав крестьянской пищи определялся выращенными полевыми и огородными культурами. Покупные яства в деревне были редкостью. Пища отличалась простотой, еще ее называли грубой, так как требовалось минимум времени на приготовление. Огромный объем работы по хозяйству не оставлял стряпухе времени на готовку разносолов, и повседневная еда была
однообразной. Только в праздничные дни, когда у хозяйки было достаточно времени, на столе появлялись иные блюда. Вообще, сельские женщины были консервативны в компонентах и приемах приготовления пищи. Отсутствие кулинарных экспериментов тоже являлось одной из черт бытовой традиции. Селяне были не притязательны в еде, и поэтому все рецепты для ее разнообразия воспринимали как излишество. В этом отношении характерно свидетельство В. Хлебниковой, работавшей в середине 20-х гг. ХХ в. сельским учителем в с. Сурава Тамбовского уезда. Она вспоминала: «Ели щи из одной капусты и суп из одной картошки. Пироги и блины пекли один-два раза в год по большим праздникам... При этом крестьянки гордились своей бытовой неграмотностью. Предложение добавлять что-то в щи для «скусу» они с презрением отвергали: «Неча! Мои и так жрут, да похваливают. А, эдак совсем разбалуешь» .
На основе изученных этнографических источников можно с высокой долей вероятности реконструировать повседневный рацион русского крестьянина. Сельская пища состояла из традиционного перечня яств. Известная поговорка «Щи да каша - пища наша» верно отражала обыденное содержание еды жителей деревни. В Орловской губернии повседневную пищу как богатых, так и бедных крестьян составляло «варево» (щи) или суп. По скоромным дням эти кушанья заправляли свиным салом или «затолокой» (нутряным свиным жиром), по постным дням -конопляным маслом. В Петровский пост орловские крестьяне ели «муру» или тюрю из хлеба, воды и масла. Праздничная пища отличалась тем, что ее лучше приправляли, то же самое «варево» готовили с мясом, кашу на молоке, а в самые торжественные дни жарили картофель с мясом. В большие храмовые праздники крестьяне варили студень, холодец из ног и потрохов .
Мясо не являлось постоянным компонентом крестьянского рациона. По наблюдениям Н. Бржевского пища крестьян, в количественном и качественном отношении не удовлетворяла основные потребности организма. «Молоко, коровье масло, творог, мясо, - писал он, - словом все продукты, богатые белковыми веществами, появляются на крестьянском столе в исключительных случаях - на свадьбах, при разговении, в престольные праздники. Хроническое недоедание - обычное явление в крестьянской семье» . Бедный мужик вволю ел мясо исключительно только на «загвины», т.е. в день заговения. По свидетельству корреспондента Этнографического бюро из Орловской губернии к этому дню крестьянин, как бы не был беден, обязательно готовил себе мясного и наедался, так что на следующий день лежал с расстройством желудка. Редко крестьяне позволяли себе пшеничные блины с салом или коровьим маслом . Такое эпизодическое обжорство было характерно для русских крестьян. Сторонние наблюдатели, не знакомые с жизнью деревни, удивлялись, когда в период мясоеда, забив барана, крестьянская семья в течение одного-двух дней съедала столько мяса, сколько, при умеренном потреблении, хватило бы ей на всю неделю.
Другой редкостью на крестьянском столе был пшеничный хлеб. В «Статистическом очерке хозяйственного положения крестьян Орловской и Тульской губерний» (1902) М. Кашкаров отмечал, что «пшеничная мука никогда не встречается в обиходе крестьянина, разве лишь в привозимых из города гостинцах, в виде булок и т. п. На все вопросы о культуре пшеницы не раз слышали в ответ поговорку: «Белый хлеб - для белого тела» . Из злаковых культур, употребляемых крестьянами в пищу, безусловное первенство принадлежало ржи. Ржаной хлеб фактически и составлял основу крестьянского рациона. Для примера, в начале ХХ в. в селах Тамбовской губернии состав потребляемых хлебов распределялся следующим образом: мука ржаная - 81,2 %, мука пшеничная - 2,3 %, крупы - 16,3 %.
Из круп, употребляемых в пищу в Тамбовской губернии, наиболее распространено было просо. Из нее варили кашу «сливуху» или кулеш, когда в кашу добавляли свиное сало. Постные щи заправляли растительным маслом, а скоромные щи забеливали молоком или сметаной. Основными овощами, употребляемыми в пищу, здесь являлись капуста и картофель. Морковь, свеклу и другие корнеплоды до революции в селах Тамбовской губернии выращивали мало. Огурцы появились на огородах тамбовских крестьян лишь в советское время. Еще позже, в предвоенные годы, на приусадебных участках стали выращивать помидоры. Традиционно в деревнях культивировали и употребляли в пищу бобовые: горох, фасоль, чечевицу .
Из этнографического описания Обоянского уезда Курской губернии следовало, что в зимние посты местные крестьяне ели кислую капусту с квасом, луком, соленые огурцы с картофелем. Щи варили из кислой капусты и квашеных бураков. На завтрак обычно был кулеш или галушки из гречневого теста. Рыбу употребляли в разрешенные церковным уставом дни. В скоромные дни на столе появлялись щи с мясом, творог с молоком. Зажиточные крестьяне в праздничные дни могли позволить себе окрошку с мясом и яйцами, молочную кашу или лапшу, пшеничные блинцы и коржики из сдобного теста . Обилие праздничного стола находилось в прямой зависимости от имущественного достатка хозяев.
Рацион воронежских крестьян мало чем отличался от питания сельского населения соседних черноземных губерний. Ежедневно употреблялась, преимущественно, пища постная. В ее состав входили ржаной хлеб, соль, щи из капусты, каша, горох и также овощи: редька, огурцы, картофель. Скоромная еда состояла из щей с салом, молока и яиц. В праздничные дни в воронежских деревнях употребляли в пищу солонину, ветчину, кур, гусей, овсяный кисель, ситный пирог .
Повседневным напитком у крестьян была вода, в летнюю пору готовили квас. В конце XIX в. в селах черноземного края чаепитие распространено не было, если чай и употребляли, то во время болезни, заваривая его в глиняном горшке в печи. Но уже в начале ХХ в. из деревни сообщали, что «крестьяне полюбили чай, который они пьют по праздникам и после обеда. Более состоятельные начали приобретать самовары и чайную посуду. Для интеллигентных гостей кладут вилки к обеду, сами мясо едят руками» . Уровень бытовой культуры сельского населения находился в прямой зависимости от степени общественного развития села.
Обыкновенно порядок еды у крестьян был таков: утром, когда все вставали то подкреплялись кто чем: хлебом с водой, печеным картофелем, вчерашними остатками. В девять-десять утра садились за стол и завтракали варевом и картошкой. Часов в 12, но не позже 2 дня все обедали, в полдник ели хлеб с солью. Ужинали в деревне часов в девять вечера, а зимой и раньше . Полевые работы требовали значительных физических усилий, и крестьяне, в меру возможностей, старались употреблять более калорийную пищу. Священник В. Емельянов на основе своих наблюдений за жизнью крестьян Бобровского уезда Воронежской губернии сообщал в Русское географическое общество: «В страдную летнюю пору едят четыре раза. В завтрак в постные дни едят кулеш с одним ржаным хлебом, когда вырастает лук, то с ним. В обед хлебают квас, добавляя в него огурцы, потом едят щи (шты), наконец крутую пшенную кашу. Если работают в поле, то весь день едят кулеш, запивая его квасом. В скоромные дни к обычному рациону добавляют сало или молоко. В праздник - студень, яйца, баранина в щах, курятина в лапше» .
Семейная трапеза в селе производилась по раз заведенному порядку. Вот как описывал П. Фомин, житель Брянского уезда Орловской губернии, традиционный порядок приема пищи в крестьянской семье: «Когда садятся обедать и ужинать, то все по начину хозяина начинают молиться Богу, за тем уж садятся за стол. Вперед хозяина никто ни одно кушанье не может начинать. Иначе попадет ложкой по лбу, хотя это был и взрослый. Если семья большая, детей отсаживают на полок и там кормят. После еды опять все встают и молятся Богу» . Трапеза в крестьянской семье была общей, исключение составляли члены семьи, выполнявшие срочную работу или бывшие в отлучке.
Во второй половине XIX века наблюдалась довольно устойчивая традиция соблюдения пищевых ограничений в крестьянской среде. Обязательным элементом массового сознания были представления о чистой и нечистой пище. Корова, по мнению крестьян Орловской губернии, считалась чистым животным, а лошадь -нечистым, непригодным в пищу . В крестьянских поверьях Тамбовской губернии содержалось представление о нечистой пище: рыбу, плывущую по течению, считали чистой, а против течения - нечистой.
Обо всех этих запретах забывали, когда деревню посещал голод. В условиях отсутствия в крестьянских семьях какого-либо значительного запаса продовольствия каждый неурожай влек за собой самые тяжкие последствия. В голодное время потребление продуктов сельской семьей сокращалось до минимума. С целью физического выживания в селе резали скот, пускали в пищу семенной материал, распродавали инвентарь. В голодное время крестьяне употребляли в пищу хлеб из гречихи, ячменя или ржаной муки с мякиной. Помещик К. К. Арсеньев после поездки в голодные села Моршанского уезда Тамбовской губернии (1892 г.) так описывал свои впечатления в «Вестнике Европы»: «Во время голода семьи крестьян Сеничкина и Моргунова кормились щами из негодных листьев серой капусты, сильно приправленных солью. Это вызывало ужасную жажду, дети выпивали массу воды, пухли и умирали» . Спустя четверть века в деревне все те же страшные картины. В 1925 г. (голодный год!?) крестьянин из с. Екатеринино Ярославской волости Тамбовской губернии А.Ф. Барцев писал в «Крестьянскую газету»: «Люди рвут на лугах коневой щавель, парят его и этим питаются.
Крестьянские семьи начинают заболевать от голода. Особенно дети, которые пухлые, зеленые, лежат без движения и просят хлеба» . Периодический голод выработал в русской деревне приемы физического выживания. Вот зарисовки этой голодной повседневности. «В селе Московское Воронежского уезда в голодные годы (1919 - 1921 гг.) существующие пищевые запреты (не есть голубей, лошадей, зайцев) мало имели значение. Местное население употребляло в пищу ма-ло-мальское подходящее растение, подорожник, не гнушались варить суп из ло-шадины, ели «сорочину и варанятину». Ни кошек, ни собак в пищу не употребляли. Горячие кушанья делали без картофеля, засыпали тертой свеклой, поджаренной рожью, добавляли лебеду. В голодные годы не ели хлеба без примесей, в качестве которых употребляли траву, лебеду, мякину, картофельную и свекольную ботву и другие суррогаты. К ним добавляли муки (просяной, овсяной, ячменной) в зависимости от достатка» .
Конечно, все описанное выше - это ситуации экстремальные. Но и в благополучные годы недоедание, полуголодное существование было обыденным явлением. За период с 1883 по 1890 гг. потребление хлеба в стране уменьшилось на 4,4 % или на 51 млн пудов в год. Потребление пищевых продуктов в год (в переводе на зерно) на душу населения составляло в 1893 г.: в Орловской губернии -10,6-12,7 пуд., Курской - 13-15 пуд., Воронежской и Тамбовской - 16-19 пуд. . В начале ХХ в. по Европейской России среди крестьянского населения на одного едока в день приходилось 4500 кал., при чем 84,7 % из них были
растительного происхождения, в т. ч. 62,9 % хлебных и только 15,3 % калорий получали с пищей животного происхождения . При этом калорийность дневного потребления продуктов крестьянами в Тамбовской губернии составляла - 3277, а в Воронежской - 3247. Бюджетные исследования, проведенные в довоенные годы, зафиксировали очень низкий уровень потребления российского крестьянства. Для примера, потребление сахара сельскими жителями составляло менее фунта в месяц, а растительного масла - полфунта .
Если говорить не об абстрактных цифрах, а о состоянии внутридеревенского потребления продуктов, то следует признать, что качество пищи прямо зависело от хозяйственного достатка семьи. Т ак, по данным корреспондента Этнографического бюро, потребление мяса в конце XIX в. бедной семьей составляло 20 фунтов, зажиточной - 1,5 пуда. На приобретение мяса в зажиточных семьях тратилось в 5 раз больше средств, чем в семьях бедняков . В результате обследования бюджетов 67 хозяйств Воронежской губернии (1893 г.) было установлено, что расходы на приобретение пищи, в группе зажиточных хозяйств, составляли в год 343 руб., или 30,5 % всех расходов. В семьях среднего достатка, соответственно, 198 руб. или 46,3 %. Эти семьи, в год на человека, потребляли 50 фунтов мяса, в то время как зажиточные в два раза больше - 101 фунт .
Дополнительные данные о культуре быта крестьянства дают данные о потреблении селянами основных продуктов питания в 1920-е гг. Для примера взяты показатели тамбовской демографической статистики. Основой рациона сельской семьи по-прежнему являлись овощи и продукты растительного происхождения. В период 1921 - 1927 гг. они составляли в деревенском меню 90 - 95 %. Потребление мяса было незначительным: от 10 до 20 фунтов в год. Это объясняется традиционным для деревни самоограничением в потреблении продуктов животноводства и соблюдением религиозных постов. С экономическим укреплением крестьянских хозяйств возросла калорийность потребляемой пищи. Если в 1922 г. в дневном рационе тамбовского крестьянина она составляла 2250 единиц, то к 1926 г. увеличилась почти вдвое и исчислялась 4250 калориями. В том же году калорийность дневного потребления воронежского крестьянина составляла 4410 единиц . Качественного отличия в потреблении продуктов питания различными категориями деревни не наблюдалось.
Из вышеприведенного обзора потребления пищи крестьянами черноземных губерний можно сделать вывод о том, что основу повседневного рациона сельского жителя составляли продукты натурального производства, в нем преобладали продукты растительного происхождения. Достаток пищи носил сезонный характер. Относительно сытый период от Покрова до Святок сменялся полуголодным существованием в весенне-летнюю пору. Состав употребляемой пищи находился в прямой зависимости от церковного календаря. Питание крестьянской семьи выступало отражением хозяйственной состоятельности двора. Отличие в пище зажиточных и бедных крестьян заключалось не в ее качестве, а в количестве. Анализ традиционного набора продуктов питания и уровень калорийности крестьянской пищи дает основание утверждать, что состояние сытости никогда не было характерно для сельских семей. Отчуждение произведенной продукции не являлось результатом ее избытка, а выступало следствием экономической необходимости.
Изба являлась традиционным жилищем русского крестьянина. Постройка дома для крестьянина - это важный этап в его жизни, непременный атрибут обретения им статуса домохозяина. Усадьба под новостройку отводилась решением сельского схода. Заготовка бревен и возведение сруба обычно осуществлялась посредством мирской или соседской помочи. В селах региона основным строи-
тельным материалом выступала древесина. Избы строили из круглых неотесанных бревен. Исключение составляли степные районы южных уездов Курской и Воронежской губерний. Здесь преобладали мазанные малороссийские хаты.
Состояние крестьянских жилищ в полной мере отражало материальный достаток их владельцев. Сенатор С. Мордвинов, посетивший Воронежскую губернию с ревизией в начале 1880-х гг., в своем отчете сообщал: «Крестьянские избы пришли в упадок, и поражают своим убогим видом. Каменных строений у крестьян губернии отмечено: у бывших помещичьих - 1,4 %, у государственных - 2,4 % . В конце XIX в. зажиточные крестьяне в деревнях стали чаще строить каменные дома. Обычно сельские дома крыли соломой, реже дранкой. По наблюдениям исследователей, в начале ХХ в. в воронежских селах строили «хаты» из кирпича и под «жесть» - вместо прежних «рубленных», крытых соломой на «глину». Исследователь Воронежского края Ф. Железнов, обследовавший условия жизни крестьян в начале 1920-х гг., составил следующую группировку крестьянских изб (по материалам стен): кирпичные строения составили 57 %, на деревянные приходилось 40 % и на смешанные 3 %. Состояние построек выглядело так: ветхие - 45 %, новые - 7 %, посредственные - 52 % .
Состояние крестьянской избы и надворных построек выступало верным показателем хозяйственного состояния крестьянской семьи. «Плохая изба и развалившийся двор - первый признак бедности, о том же свидетельствует отсутствие скотины и мебели». По убранству жилища можно было безошибочно определить материальное положение жильцов. Корреспонденты Этнографического бюро так описывали внутреннюю обстановку домов бедных и зажиточных семей: «Обстановка семьи бедного крестьянина - это тесная ветхая лачужка вместо дома, да хлевишко, в котором есть одна лишь коровенка и три-четыре овцы. Бани, амбара и овина нет. У зажиточного всегда новая просторная изба, несколько теплых хлевов, в которых помещаются две-три лошади, три-четыре коровы, два-три теленка, два десятка овец, свиньи и куры. Есть баня и амбар» .
Русские крестьяне были весьма непритязательными в домашнем обиходе. Постороннего человека, прежде всего, поражал аскетизм внутреннего убранства. Крестьянская изба конца XIX в. мало чем отличалась от сельского жилища века предыдущего. Большую часть комнаты занимала печь, служащая, как для обогрева, так и для приготовления пищи. Во многих семьях она заменяла баню. Большинство крестьянских изб топились «по-черному». В 1892 г. в с. Кобельке Богоявленской волости Тамбовской губернии из 533 дворов 442 отапливались «по-черному» и 91 «по-белому» . В каждой избе был стол и лавки вдоль стен. Иная мебель практически отсутствовала. Не во всех семьях имелись скамейки и табуретки. Спали обычно зимой на печах, летом на полатьях. Чтобы было не так жестко, стелили солому, которую накрывали дерюгой. Как здесь не вспомнить слова воронежского поэта И. С. Никитина:
Невестка за свежей соломкой сходила,
На нарах в сторонке ее постлала, -К стене в изголовье зипун положила.
Солома служила универсальным покрытием для пола в крестьянской избе. На нее члены семьи оправляли свои естественные надобности, и ее, по мере загрязнения, периодически меняли. О гигиене русские крестьяне имели смутное представление. По сведениям А.И. Шингарева, в начале ХХ в., бань в с. Моховат-ке имелось всего две на 36 семейств, а в соседнем Ново-Животинном - одна на
10 семейств. Большинство крестьян мылись раз-два в месяц в избе, в лотках или просто на соломе . Традиция мытья в печи сохранялась в деревне вплоть до Великой Отечественной войны Орловская крестьянка, жительница села Ильинское М.П. Семкина (1919 г.р.), вспоминала: «Раньше купались дома, из ведерки, никакой бани не было. А старики в печку залезали. Мать выметет печь, соломку туда настелет, старики залезают, косточки греют» .
Постоянные работы по хозяйству и в поле практически не оставляли крестьянкам времени для поддержания чистоты в домах. В лучшем случае раз в день из избы выметали сор. Полы в домах мыли не чаще 2-3 раз в год, обычно к престольному празднику, Пасхе и Рождеству. Пасха в деревне традиционно являлась праздником, к которому сельские жители приводили свое жилище в порядок. «Почти каждый крестьянин, даже бедный, - писал сельский учитель, - перед Пасхой непременно зайдет в лавку купит 2-3 куска дешевеньких обоев и несколько картин. Перед этим тщательно вымывают потолок и стены дома с мылом» .
Посуда была исключительно деревянной или глиняной. Деревянными были ложки, солонки, ведра, глиняными - крынки, миски. Металлических вещей было совсем мало: чугуны, в которых варили пищу, ухват для вытаскивания из печи чугунов, насаженный на деревянную палку, ножи. Освещались крестьянские избы лучиной. В конце XIX - начале XX веков крестьяне, сначала зажиточные, стали приобретать керосиновые лампы со стеклом. Потом в крестьянских избах появились часики-ходики с гирями. Искусство пользоваться ими состояло в умении регулярно, примерно раз в сутки, подтягивать цепочку с гирей, и, главное, установить по солнышку стрелки так, чтобы они давали хотя бы примерную ориентировку во времени.
Подъем материального состояния крестьян в период нэпа благотворно отразился на состоянии крестьянского жилица. По сведениям авторов сборника «Русские» во второй половине 20-х гг. ХХ в. во многих селениях было построено и отремонтировано около 20-30 % имеющихся домов. Новые дома составляли около трети всех построек в Никольской волости Курской губернии . В период нэпа дома зажиточных крестьян были перекрыты железными крышами, под них подводился каменный фундамент. В богатых домах появлялась мебель, хорошая посуда. Входили в быт занавески на окнах, парадную комнату украшали живыми и искусственными цветами, фотографиями, на стены клеили обои. Однако эти изменения не коснулись бедняцких изб. Крестьянин В. Я. Сафронов, житель с. Краснополье Козловского уезда, в своем письме за 1926 г., их состояние описал так: «Изба деревянная, гнилая. Окна на половину заткнуты соломой или тряпками. В избе темно и грязно...» .
В одежде крестьян губерний центрального Черноземья сохранялись традиционные, архаические черты, сформировавшиеся в далекой древности, Но в ней отразились и новые явления, характерные для периода развития капиталистических отношений. Мужская одежда была более или менее единообразной для всей территории, изучаемого региона. Женская одежда отличалась большим разнообразием, несла на себе отпечаток влияния на южнорусский костюм одежды этнических образований, в частности, мордвы и малороссов, проживавших на данной территории.
Крестьянская одежда подразделялась на повседневную и праздничную. Преимущественно крестьянское платье было домотканым. Только зажиточная часть деревни позволяла покупать себе фабричные ткани. По сведения из Обоянского уезда Курской губернии в 1860-е гг. мужчины в деревне носили посконное белье домашнего изготовления, рубаху с косым воротом длиною до колен и порты. Рубаха подпоясывалась тканным или сученым пояском. В праздничные дни надевали льняные рубахи. Зажиточные крестьяне щеголяли в рубахах из красного ситца. Верхнюю одежду летом составляли зипуны или свиты. По праздникам носили домотканые балахоны. А крестьяне побогаче - кафтаны тонкого сукна .
Основу обыденной одежды тамбовских крестьянок составлял традиционный южнорусский костюм, испытывавший в конце XIX века значительное влияние городской моды. Как отмечают специалисты, в деревне изучаемого региона происходил процесс сокращения территории распространения поневы, замены ее сарафаном. Девушки и замужние бабы в Моршанском уезде Тамбовской губернии носили сарафаны. В ряде мест у селянок сохранилась клетчатая или полосатая «панева», на головах «кокошники» и волосники с возвышениями или даже рогами. Привычная женская обувь «коты» (чоботы) уступили место башмакам или полусапожкам «со скрипом» .
Праздничная одежда крестьянок отличалась от будничной различными украшениями: вышивками, лентами, цветными головными платками. Ткани с орнаментом, который был оригинален для каждой местности, селянки изготовляли на домашних станках. В праздничную одежду наряжались не только по праздникам, на деревенские гуляния и посиделки, в церковь, при приеме гостей, но и на некоторые виды работ, сенокос.
Этнограф Ф. Поликарпов, исследовавший в начале ХХ в. быт крестьян Ниж-недевицкого уезда Воронежской губернии, отмечал: «Появляются щеголи, надевшие «гасподские» рубахи - косоворотки из ситца, легкие сапоги, перестают носить на поясе «гаманы». Даже в пределах одного уезда этнографы обнаруживали разнообразие сельской одежды. «В одних местах носят «паневы» - черные клетчатые юбки, в других «юпки» красных цветов, с широкой обшивкой у подола -из лент и позумента. Девушки носят преимущественно сарафаны. Из верхней одежды на юго-востоке Нижнедевицкого уезда носят «зипуники», а на северо-востоке уезда - «шушпаны». Везде обувью являются лапти с «анучами» и «пар-тянками». В праздничные дни одевают тяжелые и широкие сапоги с подковами. Крестьянские рубахи скроены неаккуратно - широкие и длинные, пояс подвязывали «пот пуза», цепляя на него «гаман» .
Новшеством в сельской моде являлся и материал, из которого было сделано платье. Ткань фабричного производства (шелк, сатин) практически вытеснила домотканое сукно. Под влиянием городской моды изменился крой крестьянского платья. Крестьянин С. Т. Семенов об изменениях в одежде крестьян начала ХХ в. писал, что «самотканки вытеснялись ситцем. Зипуны и кафтаны заменились кофтами и пиджаками» . Мужчины надевали поддевки, пиджаки, штаны не «набойчатые», а суконные и бумажные. Молодые люди ходили в пиджаках, подпоясывая брюки ремнями с пряжками. В прошлое уходили традиционные женские головные уборы. Сельские девушки ходили с непокрытой головой, украшая ее искусственными цветами, накидывая платок на плечи. Деревенские модницы носили приталенные кофточки, «польты», шубки. Обзавелись зонтиками и калошами. Последние стали «писком» деревенской моды. Их носили больше для украшения, т. к. надевали в тридцатиградусную жару, идя в церковь .
Крестьянский быт выступал не только показателем социально-экономических и культурных условий развития русского села, но и проявлением обыденной психологии его жителей. Традиционно в деревне большое внимание уделялось показной стороне жизни семьи. В деревне хорошо помнили, что «встречают по одежке». С этой целью зажиточные хозяева и в будние дни носили высокие сапоги с бесчисленными сборками («в гармошку»), и в теплую погоду накидывали на плечи синие, тонкого фабричного сукна, кафтаны . А, что не могли показать, о том говорили, что «дома у них на столе самовар и часы на стене, и едят они на тарелках мельхиоровыми ложками, запивая чаем из стеклянных стаканов». Крестьянин всегда стремился к тому, чтобы у него было все не хуже, чем у соседа. Даже при небольших средствах свободные денежные средства вкладывались в строительство дома, покупку хорошей одежды, иногда мебели, в устройство праздника «на широкую ногу», чтобы в деревне создавалось впечатление о зажиточности хозяйства. Семейный достаток необходимо было демонстрировать повседневно, как подтверждение хозяйственного благополучия.
1 Анфимов, А.М. Российская деревня в годы первой мировой войны / А.М. Анфимов. - М., 1962.
2 Арсеньев, К.К. Из недавней поездки в Тамбовскую губернию / К.К. Арсеньев // Вестник Европы. Кн. 2. 1892.
3 Архив Русского географического общества. Раз. 19. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 9об.
4 Архив Российского этнографического музея. Ф. 7. Оп. 1.
5 Бржеский, Н. Очерки аграрного быта крестьян / Н. Бржеский. Земледельческий центр России и его оскудение. СПб., 1908.
6 Быт великорусских крестьян - землепашцев. Описание мат-лов этнограф. бюро кн. В. Тенишева. СПб., 1993.
8 Железнов, Ф. Воронежская деревня. Больше - Верейская волость / Ф. Железнов // Вып. II. - Воронеж, 1926.
9 Корнилов, А.А. Семь месяцев среди голодающих крестьян / А.А. Корнилов. - М., 1893.
10 Машкин, А. Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда / А. Машкин // Этнографический сборник. Вып. V. - СПб., 1862.
11 Мордвинов, С. Экономическое положение крестьян Воронежской и Тамбовской губерний. Б. М. Б. Г.
12 Народный побыт. Материалы и исследования по этнографии Воронежского края. Воронеж, 1927.
13 Поликарпов, Ф. Нижнедевицкий уезд. Этнографические характеристики. / Ф. Поликарпов. - СПб., 1912.
14 Привалова Т. В. Быт русской деревни (медико-санитарное состояние деревни Европейской России) 60 -е гг. XIX - 20- е гг. XX в. М., 2000.
15 Российский государственный архив экономики. Ф. 396. Оп. 3. Д. 619. Л. 1 - 1 об.
16 Русские. Сб. ст. М., 1997.
17 Сборник правоведения и общественных знаний. Труды юрид. общ-ва. Москов. ун-та. Т. 3. - СПб., 1894.
18 Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Вып. III. М., 1891.
19 Семенов, С.Т. Из истории одной деревни / С.Т. Семенов. - Русская мысль. Кн. I, 1902.
20 Статистический справочник по Тамбовской губернии за 1926 год. Тамбов, 1926.
21 Тамбовские епархиальные ведомости. 1898. № 22.
22 Тамбовский областной краеведческий музей. Отдел фондов. Материалы этнографической экспедиции 1993 г. Отчет В. Липинской.
23 Трунов, А.И. Понятие крестьян Орловской губернии о природе физической и духовной / А.И. Трунов // Записки Русского географического общества по отделению этнографии. Т. 2, 1869.
24 Тульцева, Л. А. Община и аграрная обрядность рязанских крестьян на рубеже XIX-XX вв. / Л.А. Тульцева // Русские: семейный и общественный быт. Сб. ст. - М., 1989.
25 Шингарев, А.И. Вымирающая деревня. Опыт санитарно-экономического исследования двух селений Воронежской губернии / А. И. Шингарев. - СПб., 1907.
Traditions of Peasants’ Lifestyle at the End of XIX - Beginning of XX Centuries (Food, Dwelling, Clothes)
Department of History and Philosophy, TSTU
Key words and phrases: famine; home-made cloth; peasant’s log hut; bast shoes; food; food consumption; stove; utensils; shirt; dwelling condition.
Abstract: The state of main components of Russian village culture at the end of XIX - beginning of XX centuries is studied. The everyday peasants’ food, living conditions, specific features of their clothes and the influence of town trends in fashion are analyzed.
Traditionen der Bauerlebensweise des Endes des XIX. - des Anfangs des XX. Jahrhunderts (Nahrung, Behausung, Bekleidung)
Zusammenfassung: Es wird den Zustand der Hauptkomponenten der Lebensweisekultur des russischen Dorfes des Endes des XIX. - des Anfangs des XX. Jahrhunderts betrachtet. Es werden die tagliche Bauernahrung, die Alltagsbedingungen des Lebens der Dorfbewohner, die Besonderheiten der Dorfbekleidung und die Einwirkung auf sie der Stadtmode analysiert.
Traditions du mode de vie paysanne de la fin du XIX - debut du XX siecles (repas, logement, vetement)
Resume: Est examine l’etat de principaux composants de la culture du mode de la vie paysanne de la fin du XIX - debut du XX siecles. Est analyse le contenu des repas de chaque jours des paysans, les conditions de leurs logements, les paticularites du vetement des paysans et l’influence du mode de vie urbaine sur le mode de vie paysanne.