Униформа и знаки различия Австро-Венгерской армии
1914-1918 г.
(Die kaiserliche und konigliche Armee Oesterreich-Ungarns Reich)

Часть 1.
Армейские пехотные полки
(солдаты и унтер-офицеры)

:Армейские пехотные полки как и полки других родов войск были разделены на две группы по национальному признаку - немецкие и венгерские. В униформе они мало отличались друг от друга (в декоративных деталях). Также не очень радикально офицерская форма отличалась от формы нижних чинов.

Основным видом униформы был мундир (Rock). Однако для нижних чинов мундир являлся скорее парадным и выходным видом униформы, хотя в ходе войны в случаях нехватки полевого обмундирования он стал использоваться и как полевая форма одежды.

Нижние чины (солдаты и унтер-офицеры) армейских пехотных полков (и немецких и венгерских) имели приталенные однобортные мундиры. Цвет мундира был в основном темно-синим, но эта расцветка могла колебаться в шести оттенках от очень темно-синего до светло-синего.

Мундир застегивался на шесть пуговиц шедших в один ряд. Две пуговицы пришивались сзади на уровне талии и по одной на рукавах у обшлагов. Цвет пуговиц (золотистый или серебристый) определялся номером полка. Цвет стоячего воротника и обшлагов, а также погон лямочного типа определялся номером полка. Кроме этого мундиры нижних чинов имели вшитые в плечевые швы матерчатые валики, обшитые сукном цвета обшлагов и воротника.

Звания нижних чинов можно было различить по звездочкам и галунам, которые крепились на воротник. Таким образом, погоны на мундирах нижних чинов не несли почти никакой смысловой нагрузки и являлись скорее декоративным или утилитарным (удержание на плечах лямок ранца или сумок) элементом формы. По их наличию можно было отличить нижнего чина от офицера (у офицеров погон не было совсем) и по их расцветке в сочетании с цветом пуговиц номер полка. Никаких эмблем, шифровок, нашивок на погонах австро-венгерских пехотинцев не было.

На снимке слева мундир фельдвебеля музыканта немецкого 14 пехотного полка. На полк указывают черный цвет обшлагов, погон, наплечных валиков и воротника и золотистый цвет пуговиц. На то, что это немецкий, а не венгерский полк указывает форма обшлагов. На то, что это музыкант указывают золотистые лиры в воротнике. На чин фельдвебеля указывают три белые целлулоидные шестиконечные звездочки и узкий
золотистый галун по переднему и нижнему краю воротника.

На снимке справа показана разница в форме обшлагов немецких и венгерских полков.

В действительности различить номер полка по цвету приборного сукна (погоны, воротник, наплечные валики и обшлага) и цвету приборного металла (пуговицы и галун было крайне трудно, если вообще возможно, поскольку запомнить 27 цветов приборного сукна в соединении с двумя цветами приборного металла, (т.е. всего 54) было нереально. Это только по немецким полкам. И столько же по венгерским.

Стоит напомнить, что у кавалерии, артиллерии и саперов также существовали свои расцветки.

Ниже таблица расцветок армейских пехотных полков. Цифры в клетках показывают номера полков:

Цвета воротников, погон, обшлагов и плечевых валиков	Немецкие полки		Венгерские полки
	золотые пуговицы	серебряные пуговицы	золотые пуговицы	серебряные пуговицы
	1	18	52	53
	89	88	-	-
	15	74	44	34
	90	95	86	-
	73	77	43	23
	84	81	96	82
	45	80	37	39
	35	20	71	67
	57	36	65	66
	13	97	5	6
	93	7	12	83
	55	17	68	78
	94	92	-	-
	14	58	26	38
	59	42	64	63
	27	22	2	31
	99	41	16	101
	56	47	48	60
	8	28	61	62
	9	54	85	79
	102	-	-	-
	91	10	46	50
	4	3	32	19
	40	75	72	29
	100	98	-	-
	30	49	76	69
	11	24	51	33

Звания нижних чинов различались посредством звездочек и галунов, размещаемых на воротнике.

Рядовые солдаты на воротниках не имели ничего, за исключением эмблем специалистов.

Гефрайтеры носили в передней части воротника одну белую целлулоидную шестиконечную звездочку.
Корпоралы таких звездочек имели две.
Цугсфюреры три.

От автора. В бесмертном творении Я.Гашека о похождениях бравого солдата Швейка чин цугсфюрера именуется на чешский манер - взводный (vzvodny). В чешских полках, которые официально относились к немецким, весь личный состав, включая офицеров был чешской или словацкой национальности, за редким исключением. Поэтому, в таких полках в быту вопреки официальным требованиям пользовались чешским языком, включая и наименования чинов. А чин взводный существовал потому, что этот унтер-офицер командовал взводом. Стоит помнить, что вплоть до начала тридцатых годов офицерские должности начинались с должности помощника командира роты. Лойтнант - помощник ротного, оберлойтанат - старший помощник. Кто не верит пусть заглянет с русско-французский словарь. Там и сегодня слово leutenent переводится как "помощник".

У фельдвебеля передний и нижний край воротника обшивался 13-мм. галуном цвета, присвоенного полку (серебряный или золотой) и три белые целлулоидные звездочки.
Штабсфельдвебель на 6 мм.выше 13мм. галуна имел второй ряд галуна, но шириной 6 мм. и три шестиконечные звездочки, коорые однако вышивались белым шелком.

Знаки различия кадетов (военнослужащие, проходящие обучение на офицерское звание в полку или военном училище) имели знаки различия аналогичные фельдвебельским, за исключением того, что звездочки вышивались белым шелком на желтой тканевой основе.

Фенрихи, т.е. кадеты закончившие обучение и являющиеся кандидатами на присвоение офицерского звания имели на воротнике серебряный или золотой галун (по присвоенному полку цвету) шириной 13 мм. аналогично фельвебелю и вышитую золотом или серебром (цвет ее противоположен цвету галуна) офицерскую звездочку.

В 1915 году было введено дополнительное звание "официрштельфертретер", которое получали нижние чины, стоящие на должностях офицеров, но не имеющие прав на присвоение офицерского звания. Они носили галуны аналогично штабсфельфебелю, а звездочка была серебристая или золотистая офицерская (цвет ее противоположен цвету галуна).

На воротнике впереди или позади (чаще) знаков различия званий помещались эмблемы специальных служб и специалистов. Однако строго определенной системы в эмблематике не было. Одни специалисты и службы имели эмблемы, другие нет. Например, для добровольческих стрелковых (пехотных) частей из Вены, Тироля и Боснии такие эмблемы существовали, а для других метностей нет. Для штатных самокатных (велосипедных) частей эмблем не было, а для добровольческих были.

Вне строя мундир мог носиться без ремня, в остальное время с кожанным ремнем с подвешенным к нему штыком ножевого типа, подсумками для патронов.

Брюки к мундиру шились того же цвета, что и мундир. Они могли носиться как навыпуск поверх ботинок, так и заправленными в ботинки. В последнем случае поверх брюк голень от колен до ботинок закрывалась пристегиваемыми гамашами из сукна или кожи, или же обмотками серого сукна. Очевидно, для строя брюки носились с гамашами, вне строя без них. Брюки нижних чинов венгерских пехотных полков, кроме того, имели по боковым швам вшитые на манер кантов шнурки и переплетенные шнурки в передней части. Кроме того, они носились только с гамашами или обмотками.

Вариантов покроя брюк существовало много.

В качестве парадного головного убора в пехоте использовался вариант кепи, известного в униформистике под названием "шако".

Шако изготавливалось из черного фетра или войлока и имело черный кожанный лакированный козырек, такой же верх.

Впереди, на околыше шако крепился позолоченный герб австро-Венгерской империи, а над ним металлическая кокарда.

От автора. Стоит заметить, что австро-венгерский орел поразительно походил на герб Российской империи. Разница была
лишь в том, что у австро-венгерского орла на груди имелся иной гербовый щит, а в лапе, кроме скипетра орел держал еще и меч, острием кверху.

Шако солдат не имело на околыше никаких дополнительных элементов. Гефрайтеры на шако имели в верхней части желто-черный плоский шнурок, который охватывал шако по кольцу. Корпоралы там же имели широкий (33 мм.) басон желтой шелковой ткани с рисунком аналогичным генеральскому галуну. Остальные унтер-офицеры и фенрихи имели два басона шириной по 13 мм.

В комплект парадной униформы также входила шинель (Mantel). Шинель могла носиться в любой сезон при низких темепературах или во время дождя. Эта же шинель использовалась и как полевая верхняя одежда.

Шинель шилась из довольно тонкого серого сукна. Для зимнего времени шинель имела пристегивающуюся подкладку из овечьей шерсти. Спереди шинель имела два ряда пуговиц из металла серого цвета, а сзади пристегивающийся на две пуговицы хлястик. На воротнике размещались две суконные петлицы фигурной формы цветом одинаковым с цветом воротника мундира. Шинель имела два прорезных кармана по бокам, закрывающиеся нашивными клапанами. Обшлага могли отворачиваться, благодаря чему обеспечивалась защита кистей рук от холода.

На плечах шинели нижних чинов имелись погоны из материала шинели. Нижним концом погоны вшивались в плечевой шов, верхний пристегивался на пуговицу. Никаких эмблем, знаков различия званий на шинели не имелось.

С началом войны ношение петлиц на шинели в полевых условиях было отменено. Шинель подпоясывалась армейским ремнем.

В скатку, как это практиковалось в Русской Армии, австрийскую шинель не скатывали и через плечо не носили, хотя, в принципе это было возможно. Если в шинели не было потребности, то она перевозилась в обозе 1-го разряда.

Выше описана униформа нижних чинов (солдат и унтер-офицеров) мирного времени, которая в основном носилась как парадная или выходная форма.

Для повседневного ношения в качестве служебной формы в гарнизонах и вне их в мирное время использовался повседневный китель (Die Bluse), который в военное время использовался как походная форма одежды. Для холодного времени китель шился из сукна серого цвета, а для летнего времени из серого тонкого полотна.

В пехоте он имел цвет и покрой одинаковый для всех полков вне зависимости от их национальной принадлежности. Он имел два нагрудных и два боковых прорезных кармана с клапанами. Воротник-стойка имел тот же цвет, что и весь мундир. Принадлежность к определенному полку обозначалась цветными клапанами (петлицами), пришиваемыми в передней части воротника. На этом цветном клапане крепились знаки различия званий и эмблемы специальных служб и специалистов. Галуны размещались также в пределах этого клапана.

На плечах солдат и унтер-офицеров имелись погоны из того же самого материала, что и сам китель. Никаких функций различения званий или полков эти погоны не несли. Они играли роль клапанов, удерживающих на плечах лямки ранцев, сумок и т.п. Под правый погон продевался тканевый валик, который предназначался для удержания на плече ремня винтовки.

В ходе войны уже в 1915 году повседневный китель был заменен полевым серым кителем (Feldgraue Bluse), который был проще по конструкции. Он не имел тканевого валика и цветных клапанов на воротнике. Иногда вместо цветных клапанов на расстоянии 5 см. от переднего краая пришивались вертикальные узкие цветные полоски полкового цвета. Знаки различия званий оставались прежними.

В 1916 году воротник полевого кителя стал отложным.

Брюки к полевому кителю шились из материи того же цвета, что и китель. Они заправлялись в ботинки.

Шинель в ходе войны также утратила цветные клапана. и шилась из серого сукна с пуговицам либо аллюминевыми тусклыми, либо обтянутыми серой материей.

На голове австро-венгерские пехотинцы в качестве головного убора в мирое время носили кепи (Kappe), а в военное в военное носили полевую фуражку (Feldkappe). В нашей военно-исторической литературе для отличения австрийских головных уборов от российских этот головной убор обычно называют кепи.

От автора. Собственно, в русском языке вообще подобный головной убор называется кепи. Однозначного и бесспорного перевода не существует. Так что спортить не будем и ниже по тексту будем его называть кепи.

Кепи шилось из сукна цвета, который переводится с немецкого как "щучий серый" (hechtgrauem). Она колпак с отворачивающимся вниз бортами и черный кожаный лакированный козырек. Борта обычно были подвернуты к колпаку и застегивались спереди двумя пуговицами. Спереди в верхней части колпака крепилась латунная кокарда. На ней имелись литеры FJ1, что означало "Франц-Йозеф I". Ниже ближе к левому углу козырька были вделаны две петли для закрепления суконной таблички с номером полка. Номера пехотных полков вышивались синими нитками.

Во время войны блестящие пуговицы и кокарда были заменены на аллюминевые серые тусклые, козырек стал обтягиваться сукном.

Для зимних условий стали изготавливаться шапки, называвшиеся Winterkappe, по форме отдаленно напоминающие Feldkappe.

А полевое кепи, утратив козырек превратилось в schirmlose Feldkappe.

Кроме вышеописанных головных уборов в австро-венгерское пехоте носили и фески. Этот вид головного убора носили военослужащие боснийских полков.

Источники.

1.S.Rest. Des kaisers Rock im 1. Welkrieg.Verlag Militaria. Wien. Austria.
2.S.Ofelli.Le Armi E Gli Equipaaggiamenti del"esecito austro-ungarico dal 1914 al 1918. Volume secondo. Gino Rosatto editore.
3.S.Ofelli.Le Armi E Gli Equipaaggiamenti del"esecito austro-ungarico dal 1914 al 1918. Volume promo. Gino Rosatto editore.
4. Сайт Adjustierungs-Uebersicht (www.mlorenc.at/Bewaffnete_Macht/Unoformen.html).
5.Сайт www.militaria.at

Швейк. Иллюстрации.
Униформенные. Петлицы и звездочки военной формы императорской и королевской армии Австро-Венгрии.

Знаками различия военнослужащих армии Австро-Венгрии были звёздочки. Упоминаются они в романе настолько часто, что, думается, нет смысла приводить все случаи.

Таблица по знакам различия армии Австро-Венгрии:

Полкам австровенгерской армии, как уже говорилось ранее, были присвоены собственные цвета. Они-то и присутствуют на мундире, позволяя определить полк.
Так называемые "приборные цвета".
Приборным цветом гашековского (швейковского) 91-го пехотного полка был "попугайско-зелёный" цвет в сочетании с жёлтым цветом приборного металла.
То есть помимо приборного сукна существовали ещё и расцветки приборного металла, используемого на мундире (блузе).
Всего было более 100 вариантов полковых расцветок (сочетаний приборных цветов сукна и металла).
Для желающих ознакомиться с полковыми цветовыми сочетаниями в текстовом формате - сюда: http://ah.milua.org/vooruzhennye-sil...mperii-chast-2 .

"-- В Семьдесят пятом полку,-- ввязался в разговор один из
конвойных,-- капитан еще до войны пропил всю полковую казну, за
что его и выперли с военной службы. Нынче он опять капитан.
Один фельдфебель украл казенное сукно на петлицы , больше
двадцати штук, а теперь подпрапорщик. А вот одного простого
солдата недавно в Сербии расстреляли за то, что он съел в один
присест целую банку консервов, которую ему выдали на три дня"

В 1916 году в целях экономии петлицу приборного сукна заменили на полоску из сукна.
Вот как у фельдфебеля.

Теперь чуть о цвете военной формы армии Австро-Венгрии.

" Передав все это, дамы выразили капитану Сагнеру свое
страстное желание присутствовать при раздаче подарков. Одна из
них даже отважилась попросить разрешения обратиться с речью к
солдатам, которых она называла не иначе как "unsere braven
Feldgrauen" / Наши бравые серые шинели (нем.) / .
Обе состроили ужасно обиженные мины; когда капитан Сагнер отверг их просьбу".

Эта история с дамочками приключилась на момент объявления Италией войны, то есть 23 мая 1915 года.
Вероятно, здесь имеет место быть стёб Гашека над дамочками, привыкшими обращаться с речами именно к немецким солдатам на немецком же языке.
Дело всё в том, что на тот момент австровенгерские и немецкие части имели шинели различной расцветки.

Цвет полевой формы пехотных частей Австро-Венгрии был «hechtgrau» - "хетграу" (щучье-серый, светло-серый цвет с голубоватым оттенком),
Сам цвет "хетграу" в качестве цвета полевой формы был введен по настоянию начальника Генштаба Конрада фон Гетцендорфа в 1907 году, и с 1908 полевая форма была именно цвета "хетграу" - серо-голубоватая.
Именно в начале ХХ века после англо-бурской и русско-японской войн до умов генералитета начало доходить о необходимости маскировки пехотинца, о введении полевой формы.

Цвет немецкой полевой формы - «feldgrau» - "фельдграу" (полевой серый, немецкий пехотный цвет. Советские солдаты позднее называли этот цвет "мышиным").

И лишь по приказу от 17 апреля 1915 года для окраски полевой униформы армии Австро-Венгрии стали использовать более дешевый краситель «feldgrau» - "фельдграу", так как выяснилось, что ввиду ухудшения качества сырья продолжение производства тканей цвета «hechtgrau» - "хетграу" невозможно.
Ну и самый известный довоенный цвет формы армии Австро-Венгрии - «сине-серый» (blaugrau) - запыленный синий.
В чехословацком фильме 1956 года Швейк рассекает именно в мундире цвета «hechtgrau» - "хетграу".

Реально употр****лось (для компьютерной цензуры специально - У П О Т Р Е Б Л Я Л О С Ь:) :) :)) для изготовления обмундирования серое сукно любых оттенков, и даже трофейное итальянское темно-зеленое «grigio-verde».
Ну и позднее экономия материала докатилась и до наград (золото и серебро на бронзу и цинк), о чём писал в теме неоднократно.

Изображены нижние чины различных полков армии Австро-Венгрии.
Номера полков вписаны вверху слева, читаемы, поэтому без расшифровки.
Полки определяются цветом петлиц и фурнитуры.
О цвете петлиц ("приборные цвета") будет далее.
Красные помпоны - шнуры за отличную стрельбу.

Это только так пугают,-- отозвался Швейк.-- Солдат
ничего не должен бояться. Если, к примеру, в бою ты упал в
сортирную яму, оближись и иди дальше в бой. А ядовитые газы для
нашего брата -- дело привычное еще с казарм -- после
солдатского хлеба да гороха с крупой. Но вот, говорят, русские
изобрели какую-то штуку специально против унтер-офицеров.
-- Какие-то особые электрические токи, -- дополнил
вольноопределяющийся.-- Путем соединения с целлулоидными
звездочками на воротнике унтер-офицера происходит взрыв. Что ни
день, то новые ужасы!

Звездочки нижних чинов и офицерского состава различались по размеру и исполнению.
У нижних чинов меньшего размера с гладкими лучами. У офицеров соответственно побольше и шитые.
Ну и плюс имела значение ширина галуна на обшлагах рукава.
Иллюстрируется изображениями ниже - майор артиллерии и генерал-аудитор.

Звездочки вперемешку. Гладкая (нижних чинов) и шитые.

Звездочки из личной коллекции Дмитрия Адаменко: верхний ряд шитые офицерские, нижний ряд - унтер-офицерские.

Мундир императора Франца-Иосифа из Венского арсенала. Петлица фельдмаршала, в колодке наград знаки с портретом императора повернуты реверсом наружу и последним в колодке - российский орден Святого Георгия 4-й степени, полученный от Николая I за участие в подавлении венгерского восстания 1848 года.
А на шее - Ritter-Ordens vom Goldenen Vliese, то бишь Рыцарский знак ордена Золотого руна.

Фрагмент куртки капрала.

"Вся армия разбита параличом! На каком плече носят винтовку: на левом или на правом?
Сколько звездочек у капрала? Evidenzhaltung Militarreservemanner! Himmelherrgott [Учет состава чинов запаса! Черт побери (нем.)],
курить нечего, братец! Хотите, я научу вас плевать в потолок? Посмотрите, вот как это делается.
Задумайте перед этим что-нибудь, и ваше желание исполнится. Пиво любите?
Могу рекомендовать вам отличную воду, вон там, в кувшине"

"Разве не было
бы гораздо лучше, если б вы родились каким-нибудь другим
млекопитающим и не носили бы глупого имени человека и капрала?
Это большая ошибка, если вы считаете себя самым совершенным и
развитым существом. Стоит отпороть вам звездочки, и вы станете
нулем, таким же нулем, как все те, которых на всех фронтах и во
всех окопах убивают неизвестно во имя чего. Если же вам
прибавят еще одну звездочку и сделают из вас новый вид
животного, по названию старший унтер, то и тогда у вас не все
будет в порядке. Ваш умственный кругозор еще более сузится, и
когда вы наконец сложите свою культурно недоразвитую голову на
поле сражения, то никто во всей Европе о вас не заплачет".

На приведённом ниже изображении запечатлён именно такой момент - наследник престола Карл прикрепляет ещё одну звёздочку на петлицы капрала, превращая того в цугсфюреры. На кеп у солдат украшения - дубовые листья (об этом, о традиции украшать кепи листьями или значками в формедубовых листьев, я уже писал)
а вот на кепи наследника егерский эдельвейс.

Фельдфебель, гонведский полк - мадьяр, то есть.
Нашивки на рукаве - однолетний доброволец, вольноопределяющийся.

"На полковом рапорте он лишил
меня отпуска на четырнадцать дней, велел нарядить в какие-то
немыслимые тряпки из цейхгауза и грозил, что спорет мне
нашивки. "Вольноопределяющийся -- это нечто возвышенное, эмбрион
славы, воинской чести, герой! -- орал этот идиот полковник.--
Вольноопределяющийся Вольтат, произведенный после экзамена в
капралы, добровольно отправился на фронт и взял в плен
пятнадцать человек. В тот момент, когда он их привел, его
разорвало гранатой. И что же? Через пять минут вышел приказ
произвести Вольтата в младшие офицеры! Вас также ожидала
блестящая будущность: повышения и отличия. Ваше имя было бы
записано в золотую книгу нашего полка!" -- Вольноопределяющийся
сплюнул.-- Вот, брат, какие ослы родятся под луной. Плевать мне
на ихние нашивки и привилегии, вроде той, что ко мне каждый
день обращаются: вольноопределяющийся, вы-- скотина"

"Капрал с победоносным видом посмотрел на
вольноопределяющегося и продолжал:
-- Ему спороли нашивки вольноопределяющегося именно за его
образованность, за то, что он писал в газеты об издевательстве
над солдатами"

В "вольнопёры" - вольноопредеяющиеся поступали лица, соответствующие определённым требованиям, но не подлежащие призыву.
Год они служили на как "вольнопёры", затем сдавали экзамен на офицерское звание.

"-- Отказался чистить нужники на гауптвахте, -- ответил
вольноопределяющийся.-- Повели меня к самому полковнику. Ну, а
тот -- отменная свинья. Стал на меня орать, что я арестован на
основании полкового рапорта, а потому являюсь обыкновенным
арестантом, что он вообще удивляется, как это меня земля носит
и от такого позора еще не перестала вертеться, что, мол, в
рядах армии оказался человек, носящий нашивки
вольноопределяющегося , имеющий право на офицерское звание и
который тем не менее своими поступками может вызвать только
омерзение у начальства. Я ответил ему, что вращение земного
шара не может быть нарушено появлением на нем такого
вольноопределяющегося, каковым являюсь я, и что законы природы
сильнее нашивок вольноопределяющегося "

До марта 1915 все Одногодичные добровольцы (включая Kadettaspirant ) носили вокруг обшлага желтый шелковый 1cм галун с узким черным (красным для k.u. Landwehr ) просветом по середине. С марта 1915 маленькая пуговица по центру задней части клапанов воротника, такая же, как на мундире, заменила галуны на обшлагах. Фотографические источники, тем не менее, показывают, что отдельные лица носили оба типа знаков различия одновременно, по крайней мере, до 1916 года.

Подпоручик (лейтенант) 4-го полка, дейчмейстер.
Форма по требованиям 1910 года.
Награды здесь и далее навесили от балды, для красоты, все вперемешку - солдатские и офицерские,
да плюс без учёта соответсвия времени формы времени учреждения наград.

Поручик (обер-лейтенант) 73-го пехотного полка

Капитан 93-го пехотного полка

"С командиром саперного подразделения, тоже капитаном ,
Сагнер очень скоро познакомился. В канцелярию влетел дылда в
офицерской форме, с тремя золотыми звездочками , и, словно в
тумане, не замечая присутствия незнакомого капитана, фамильярно
обратился к Тайрле:
-- Что поделываешь, поросенок? Недурно ты вчера обработал
нашу графиню! -- Он уселся в кресло и, похлопывая себя стеком
по голени, громко захохотал.-- Ох, не могу, когда вспомню, как
ты ей в колени наблевал.
-- Да,-- причмокнув от удовольствия, согласился Тайрле,--
здорово весело было вчера "

У старших офицеров и у генералов на обшлагах рукава мундира появляется золотой галун.
У младших офицеров галуна нет.

Фрагмент майорского кителя

Майор артиллерии.

"В вагон вошел господин с красно-золотыми лампасами . Это
был один из инспектирующих генералов, разъезжающих по всем
железным дорогам"

Вот красно-золотых лампасов в армии Австро-Венгрии не существовало. Вероятно, больной Ярослав Гашек при
диктовке романа оговорился, назвав галунное шитьё на рукаве лампасами (кто не в курсе "лампасы" - это продольный кант по бокам форменных штанов).
Итак, о лампасах на генеральских брюках.
Как указано в статье С.В. Прищепы (с замечаниями Д.Адаменко ) "Для обычной парадной формы, а также и для повседневной носки, при обоих вариантах генеральской формы существовали так называемые «служебные» мундиры, почти не отличавшиеся по покрою от вышеописанных парадных, но из сукна серо-голубого цвета.Брюки с двойными алыми (и алым кантом между ними ) лампасами официально именовались сине-серыми, однако на практике они носились темно-синего, почти черного цвета (в действительности - именно черного )" .

Что же касается звездочек на петлицах, то они были либо золотого шитья при серебряной петлице, либо наоборот - серебряными при золотой петлице.
Ниже можно увидеть оба варианта.

Мундир полковника 80-го пехотного полка.
Золотые шитые звездочки на серебряном поле.

Полковник. Три шитые серебряной канителью звезды на золотом поле петлицы.

Юридический генерал (генерал-аудитор) - соответствие генерал-майору.

Картинка с генералитетом от Дмитрия Адаменко

1- генерал-инспектор артиллерии в праздничной форме; 2 - генерал-аудитор в праздничной форме; 3 - генерал-адъютант в праздничной форме;
4 - фельдмаршал в праздничной форме; 5 - генерал-инспектор инженерных войск в праздничной форме; 6 - "немецкий" генерал в повседневной форме;
7 - генерал в полевой форме; 8 - "венгерский" генерал в праздничной форме; 9 - "венгерский" генерал в парадной форме;
10 - "венгерский" генерал в повседневной форме; 11 - генерал-инспектор по военно-медицинскому ведомству в праздничной форме.

Таблица-схема по австровенгерским знакам различия для русской императорской армии

__________________
В размышлениях о большой серебряной медали "За храбрость" которую получил столяр с Вавровой улицы на Краловских Виноградах по фамилии Мличко...

Особенности австро-венгерской армии в ПМВ.

После провала попытки наступления наших Северного и Западных фронтов у озера Нарочь в марте 1916 года, на русском (Восточном) фронте наступило затишье.
По решению конференции держав Антанты в Шантийи (март 1916) начало наступления на французском фронте было назначено на 1 июля, а на русском фронте - на 15 июня 1916 г.
Директива русской Ставки главного командования от 24 апреля 1916 г. назначала русское наступление на всех трёх фронтах (Северном, Западном и Юго-Западном).
«На конец марта Северный и Западный фронты имели 1220 тысяч штыков и сабель против 620 тысяч у немцев, Юго-Западный фронт - 512 тысяч против 441 тысячи у австро-венгров и немцев. Двойное превосходство в силах севернее Полесья диктовало и направление главного удара. Его должны были нанести войска Западного фронта, а вспомогательные удары - Северный и Юго-Западный фронты.
Основной удар предполагалось нанести силами Западного фронта (ком. ген. А. Е. Эверт) из района Молодечно на Вильно. Эверту передавалась большая часть резервов и тяжелой артиллерии. Ещё часть выделялась Северному фронту (ком. ген. А. Н. Куропаткин) для вспомогательного удара от Двинска - тоже на Вильно. Юго-Западному фронту (ком. ген. А. А. Брусилов) предписывалось наступать на Луцк-Ковель, во фланг германской группировки, навстречу главному удару Западного фронта». (М.В. Оськин «Брусиловский прорыв»).

Интересно, что ЕДИНСТВЕННЫМ командующим фронтом, высказавшимся ЗА НАСТУПЛЕНИЕ на совещании в русской Ставке, был главком ЮЗФ генерал А. А. Брусилов. И Эверт и Куропаткин выступили против наступления и подчеркивали, что не ручаются за его успех.
Подчеркнем, что главной причиной такой «робости» командующих Северного и Западного фронтов было то, что против фронтов Эверта (ЗФ) и Куропаткина (СФ) стояли германские войска, а перед фронтом Брусилова (ЮЗФ) – в основном войска Австро-Венгрии.
«Комплекс неполноценности» перед германской армией тогда, к сожалению, пронизывал сознание большинства русского генералитета и офицерства. Причиной этого были страшные поражения от немцев в трёх Восточно-прусских катастрофах, Горлицкого прорыва Макензена и Великого отступления 1915 года.
Напротив, перед войсками Австро-Венгрии у русской армии никаких «комплексов», или особого почтения не было.
Полтора года войны показали, что с австро-венгерскими войсками наша армия воюет достаточно успешно, даже несмотря на свою большую отсталость (и от них тоже) в тяжелой артиллерии, пулеметах и многих других вопросах боевого обеспечения войск.
Перед тем как говорить о Луцком прорыве, следует более подробно остановится на особенностях организации, структуре и моральном климате в армии Австро-Венгрии.

Австро-венгерские сухопутные войска накануне Первой мировой войны состояли из:
Общеимперской армии. Комплектовалась обеими половинами империи, подчинялась общеимперскому военному министру.
Ландвера, который делился на австрийский и венгерский. Австрийский ландвер комплектовался только на территории Цислейтании. Венгерский ландвер набирался в Транслейтании.
Ландштурма. Созывался в военное время и также делился на австрийскую и венгерскую части.
Армия комплектовалсась по призыву. Призывной возраст составлял 21 год. Срок службы составлял: a) для призываемых в общеимперскую армию 3 года службы, 7 лет в резерве армии, 2 года в резерве ландвера, б) для призываемых в ландвер 2 года службы и 10 лет в резерве ландвера.

Нетрудно заметить, что организация войск Дунайской империи во многом подражала армии Германской империи.

«Отличительной чертой австро- венгерской армии являлся ее межнациональный состав. Комплектование армии производилось по территориальной системе. Вся территория страны была разделена на 105 округов пополнения, из которых каждый пополнял один пехотный полк имперской армии.
По национальностям полки распределялись следующим образом:
венгерских - 19, немецких - 16, чешских - 15, польских - 9, сербо-хорватских - 9, румынских - 7, словацких - 4 и словенских - 2, считая в этих полках 50 % и более означенной народности.

Как видим, национальный состав армии Австро-Венгрии был довольно пестрым. В 35 полках преобладали венгры и немцы. И именно эти полки показывали наибольшую боеспособность на Восточном фронте в годы Первой мировой войны.
А вот части, укомплектованные славянами (и особенно сербами и чехами) показывали крайне низкую боеспособность и нередко сдавались в плен.

Один из таких эпизодов описывает генерал Б. Геруа. Дело происходит в декабре 1914 года, в Галиции:
«Утром 6-го пришло неожиданное и радостное известие: Воронежцы на рассвете атаковали противника расположенного против них, прорвали фронт, захватили участковую артиллерию и многочисленных пленных, целые батальоны со всем их начальством.
Вскоре эти серо-синие колонны австрийцев, почти без конвоя, появились в селении, где стоял штаб дивизии. Проходили они бодро и весело, зубоскаля и перебрасываясь шутками с русской солдатней, высыпавшей поглазеть на живые трофеи.
Все эти пленные, без исключения, оказались чехами.

Успех Воронежцев имел мелкое тактическое значение, так как дивизия в этом полковом предприятия не принимала никакого участия и в последовавшем за тем общем преследовании не развила того, что было до-
стигнуто на коротком фронте одного полка.
Это не помешало штабу дивизии, с генералом Кузнецовым и полковником Б. К. Казановичем во главе, донести наверх об этой операции телеграммой в красках особого пафоса: победа пришлась на день полкового праздника Воронежцев и на день именин Государя. Взятые орудия и пленные повергались к стопам Его Величества в виде именинного подарка, а бой изображался как лучший способ отпраздновать полковой праздник.
Телеграмма эта, быстро переданная в Ставку Верховного Главнокомандующего (Барановичи), пришла туда во время посещения ее Царем.
После обычной в день 6 декабря церковной службы - теперь в походной церкви - депеша была поднесена Государю Великим Князем Николаем Николаевичем.
Высокий именинник, тронутый этим приятным совпадением победы с днем его Ангела, в ответной телеграмме объявил благодарность полку - имениннику, а его командира, полковника Энвальда, поздравил кавалером ордена св. Георгия 4 ст. …

Но как же могла состояться атака одного полка, самостоятельно, под единственным предлогом боевого празднования дня полкового святого, Николая Угодника?
Официальный рассказ, сделавшийся немедленно известным, гласил, что Энвальд попросил по телефону, в ночь на 6-е, разрешения произвести атаку на своем участке, ручаясь за успех. Штаб дивизии возражал и колебался, но Энвальд настаивал.
В конце концов ему разрешили, возложив на него всю ответственность за предприятие.
Результат превзошел ожидания самого Энвальда и привел в восторг штаб дивизии.

Но через несколько дней после боя просочилась другая версия этого оригинального дела.
Поздно вечером 5 декабря, на фронте Воронежского полка перебежало несколько солдат-чехов.
Они сообщили, что являются посланниками чешского полка, который занимает позицию против Воронежцев. «Если вы атакуете нас перед рассветом, - заявили они» - полк не окажет никакого сопротивления, а офицеры и солдаты сдадутся в плен.

Энвальду оставалось решить, - довериться ли этому жесту славянского братства, передаваемому устами перебежчиков, или воздержаться от понятного соблазна легких победных лавров?
Мы знаем, какое решение принял и привел в исполнение командир Воронежцев.
А также то, что, не воздержавшись от этого соблазна, он все же искусно воздержался от сообщения в штаб дивизии предварительных переговоров с перебежчиками-чехами. День Николая Угодника подвернулся как нельзя более кстати, и Чудотворец, - знаменитый русский Патрон Святой Руси, отблагодарил мудрого Энвальда и его Воронежцев за находчивость».

Как видим, целый полк чехов, со всеми своими офицерами, сдался в плен Воронежскому полку вообще без боя.
Конечно, с ТАКИМ противником можно было воевать, не особенно напрягаясь. Немного портит эту бравурную картину откровенное очковтирательство со стороны командира полка и начдива в отношении собственного начальства, ну да это, увы, в русской армии было обычным делом.

К нашему сожалению, среди австрийских войск были и СОВСЕМ другие части.
Спустя всего три дня «расслабленных» чехами воронежцев внезапно атаковали венгры, «лучшие войска в австрийской армии», по определению Б. Геруа.
И вот что из этого получилось:
«…слева - конная группа, едущая назад, в тыл: командир 2-го дивизиона 31-й артиллерийской бригады полковник Веверн, окруженный своими офицерами; по лицу Веверна текут из-под фуражки кровавые струйки; справа - несут в тыл носилки, на которых лежит чье-то тело, покрытое офицерской шинелью.
Это - командир 6-й батареи капитан Дросси, мой недавний ученик по Офицерской Артиллерийской Школе, живой и способный офицер. Спрашиваю: «Ранен?» «Никак нет, убит».

Веверн объяснил мне потрясенным голосом: венгры смяли Воронежцев, дивизион оказался беззащитным в первой линии, офицеры отстреливались из револьверов, две батареи удалось отвести назад, но 6-ю батарею пришлось бросить, вынув замки из орудий.
Во время этой короткой схватки и был убит бедный Дросси, а Веверн и еще кое-кто из офицеров ранены мелкими осколками шрапнели.
Пока я слушал этот короткий и неприятный рассказ, из густых зарослей по противоположному скату высоты выбежал на меня, едва я успел спешиться, командир 3-ей роты Козловцев капитан Калишев. Первый батальон исполнил мое приказание, дававшее ему
свободу атаковать по обстановке, и его левофланговая рота, 3-я, успела спуститься по ту сторону перевала.
Там, лихорадочно объяснял мне Калишев, она натолкнулась на нашу батарею, на которой уже хозяйничали австрийцы. Что я прикажу делать?
Я приказал единственно нужное и возможное: немедленно атаковать этих австрийцев и вернуть батарею. Железо необходимо было ковать, пока оно горячо, пока это были первые австрийцы на батарее.
«Нельзя терять ни минуты, - сказал я Калишеву и прибавил: - отбейте батарею, идите в штыки, и я обещаю вам Георгия. С Богом!».
Очень удачно, что именно Калишев случайно оказался со своей ротой на этом участке в эти тревожные минуты. Это был офицер выдающейся храбрости, уже успевший получить с начала войны, за 3 месяца, несколько ранений, залечив которые, он немедленно возвращался в строй.
Калишев лихо выхватил из ножен свою шашку и побежал обратно к роте. Почти сейчас же в скрывших его маленькую фигуру зарослях раздалось его «ура», поддержанное ротой. Я знал, что она пошла в штыки без выстрела и что от батареи ее отделяли какие - нибудь 100-150 шагов.
Вдали, налево, слышалась ружейная перестрелка, вероятно, у Воронежцев. Справа, где должны были находиться теперь остальные три роты первого батальона, не доносилось из лесу ни звука. Я снова сел верхом и поехал в эту сторону.
Скоро меня встретил на опушке командир батальона подполковник В. П. Пьянов-Куркин (тогда еще капитан) - тоже отличный боевой офицер, мужественный, решительный и распорядительный. Он доложил мне, что удар его пришелся как раз вовремя: венгры взобрались лесом на хребет и выходили на опушку.
Еще несколько минут, и они могли бы начать распространяться в охват правого фланга нашей дивизии и вразрез между двумя наступавшими корпусами.
Атака Козловцев захватила венгров врасплох, они дрогнули и были прогнаны за лес, потеряв пленных (в том числе батальонного командира), раненых и убитых. Несколько венгерцев еще лежало тут же на земле; один - пронзенный на смерть штыком. Была видна работа и прикладов. Поле сражения, можно сказать, еще дышало недавней рукопашной схваткой…

В общем, все кончилось удачно: Калишев прогнал венгров с батареи, захватив пленных.
Появление Козловцев на кряже и на подступах к нему и их атака остановили наступление противника и разрушили его план.
Между тем вначале он обещал много: Воронежцы были застигнуты врасплох и должны были второпях перестраиваться из походной колонны в боевой порядок, повернувшись к стороне открытого фланга на 90°. Батареи находились в середине колонны и потому сразу оказались в первой линии и были атакованы. Пока удалось, отступая, выделить резервы вглубь и организовать позиционную оборону, обстановка для нас была критической. В это беспорядочное время мы и вынуждены были бросить 6-ю батарею.
Притихли боевые шумы постепенно и правее, на фронте соседнего корпуса. Что касается Воронежцев влево, то они, зацепившись за ряд высот, остановились и отбили дальнейшие атаки противника огнем. Поправлять и налаживать дело на этом участке штаб дивизии из своего неподвижного «далека» командировал генерала Саввича. Саввич, в своей должности бригадного, играл как бы роль активного боевого помощника канцелярского начальника дивизии и неизменно посылался туда, где обстановка портилась и становилась угрожающей.

Саввич своими глазами видел, между прочим, атаку 3-ей роты Козловцев на захваченную было венграми нашу 6-ую батарею.
Впоследствии это пригодилось, как увидим; но еще более важной оказалась мудрая предусмотрительность Калишева, который сдал батарею артиллеристам под расписку. Для принятия ее с наступлением темноты прибыли с орудийными замками только унтер-офицеры и бомбардиры (показалось странным, что не прислали офицера).
Калишев настоял на выдаче ему письменного удостоверения, что орудия приняты в полном порядке, как они были оставлены - без замков. Этому клочку линованной бумаги, вырванному из чьей-то записной книжки, и неуверенным строчкам полуграмотного артиллерийского унтер-офицера (фейерверкера) Козловцы, вообще, и Калишев, в частности, были обязаны затем, в последующие дни и даже месяцы, восстановлением правды вокруг этого грустного эпизода с батареей…

На этом заканчивается изложение маленькой боевой истории, заключавшей в себе две импровизации: атаку Воронежцев 6 декабря при любезном содействии чехов и атаку венгров 9 декабря во фланг Воронежцам. Эта вторая импровизация чуть не обошлась дорого 31-й
дивизии и ее соседям справа. Своевременная, хотя и своевольная, атака Козловского полка спасла положение или, во всяком случае, явилась ценным тактическим вкладом в сумму усилий, спасших положение».

К сожалению, и тут не обошлось без прямого очковтирательства.
Вот что вспоминал об этом бывший командир Козловского полка Б. Геруа:

«Посмотрим теперь, как эти факты представились в штабе дивизии и что из этого вышло.
Первыми вестниками событий на участке Воронежского полка в то памятное утро 9 декабря были члены конной группы офицеров-артиллеристов, которых я встретил на вершине едущими в тыл...
Они доложили о нападении австрийцев на дивизион и о том, что офицеры отбили его огнем из револьверов. Окровавленное лицо командира дивизиона полковника Веверна являлось живой иллюстрацией.
Но из рассказа выпало, очевидно, одно обстоятельство: что 6-я батарея не успела взять в передки и отъехать в глубину наскоро сформировавшегося боевого порядка и что эта батарея фактически была покинута, с уносом замков и прицелов...
Весьма возможно, что по пути в штаб дивизии артиллеристы получили уже сведение, что батарея отбита. Так или иначе, об этом эпизоде промолчали.

Штаб дивизии немедленно составил восторженное донесение о геройском поведении офицеров 2-го дивизиона. Телеграмма быстро побежала наверх и в тот же день была доложена Государю, который продолжал еще оставаться в Ставке Главнокомандующего.
Царь отозвался на это донесение так же импульсивно, как три дня перед тем на именинную атаку Воронежцев. В своей ответной благодарственной телеграмме Государь поздравил всех офицеров 2-го дивизиона 31-й артиллерийской бригады Георгиевскими кавалерами.
В числе получивших белый крест в этом ускоренном порядке, без Думы, оказался и тот офицер, который во время боя находился при парках, в нескольких верстах от поля сражения, и даже не имел понятия о его ходе. Носил он потом свой крест сконфуженно, под ироническими взглядами офицеров 31-й пехотной дивизии.
Когда в штабе дивизии получилось, вдогонку, донесение командира Козловского полка об атаке 1-го батальона, выручившей нашу 6-ю батарею из рук противника, этот рапорт произвел неприятное впечатление.
Удостоверить совершившееся значило для начальника дивизии, командира корпуса и т. д. отвергнуть версию артиллеристов или внести в нее существенную поправку. Как сделать это теперь, после Высочайшей резолюции и экстраординарной награды офицеров 2-го дивизиона за спасение всех трех его батарей?
Порешили просто: набросить канцелярскую вуаль на дело Козловского полка, - точно его и не было…
Саввичу впоследствии стоило немалого труда заставить Кузнецова с Казановичем приподнять эту вуаль, когда в штаб дивизии поступили мои представления к Георгию командира 1-го батальона Куркина и командира 3-ей роты Калишева.
Ведь последнего я почти поздравил Георгиевским кавалером, посылая его в атаку.
К счастью, оба офицера получили, в конце концов заслуженные ими заветные кресты. Расписка артиллерийских унтер-офицеров тут очень пригодилась».

Русские военные агенты в Австро-Венгрии, накануне Первой мировой войнв, составили обстоятельный доклад о военно-политической характеристике и национальных особенностях армии двуединой империи.
Некоторые страницы его и сегодня представляют немалый интерес.
Приведем их, в сокращении:
«Характеристика Австро-Венгерской армии.

По свидетельству вполне компетентных лиц, наблюдавших эту армию в последнее время, она обучена хорошо, воспитана в строгой дисциплине и обладает сравнительно молодым и преданным своему делу командным составом; особенно хорошо поставлено в армии стрелковое дело. Войска снабжены всеми новейшими техническ. приспособлениями. Разноплеменная масса нижн. чин. объединена в значительной степени лишь механически, но это объединение покоится на основах строгой дисциплины и на искусстве австрийцев сглаживать национальные различия. Однако отсутствие в этой армии конкретного представления о родине, слабая связь между общей массой солдат и офицерами, национальная рознь и разноязычие - являются для нее факторами весьма неблагоприятными и, при известных условиях, даже опасными…

Национальные антипатии и политика глубоко проникли в офицерск. среду, что поселяет ней немало раздора, несмотря на традиционный обычай офицеров обращаться друг к другу, без различия чина, на "ты". Более сплоченными являются кавалер. офицеры, менее всего - офицеры артиллерии и техн. войск, где служат в значительном числе евреи.
За последнее время среди офицеров, особенно славянских народностей, заметно социалистич. направление, с чем начальство борется путем строгих аттестаций, пропускающих на высшие должности только людей вполне благонадежных; эта система постепенно вырабатывает нежелательный для дела тип офицера-карьериста.
Отношение офицеров к нижн. чин. строгое, часто жестокое; бывают случаи истязания солдат. Нижн. чины боятся, но не любят офицеров…
Унтер-офицерский вопрос составляет предмет особенной заботливости военного ведомства, всячески поощряющего сверхсрочную службу и улучшающего быт унт.-офицеров. Значение последних в жизни строевой части - весьма большое, их власть над нижн. чин. весьма велика, обращение с подчиненными - самовольное и жестокое, что приводит к задабриванию их со стороны подчиненных подарками и деньгами. Тем не менее, унт.-офицерский состав во многих отношениях прекрасный: знающий службу, преданный своей части, педантичный и проникнутый дисциплиной.
Унт.-офицеры живут в казармах отдельно от прочих нижн. чин. и имеют свои собрания со столовыми и читальнями. Выбор и подготовка унт.-офицеров производится весьма тщательно; национальность имеет в этом вопросе большое значение.
Особым преимуществом повсеместно пользуются немцы, в славянск. частях - евреи и поляки, в венгерских - конечно, мадьяры.
В общей массе нижних чинов вследствие ее разноплеменного состава сильно развито чувство землячества, против чего начальство борется установлением общего полкового языка (чаще всего немецкого, венгерского или польского).
Офицеры часто плохо понимают язык своей части, что сильно отдаляет их от нижн. чин., лишает их необходимого нравственного влияния и придает дисциплине чисто формальный характер.
Представление о родине неразрывно связано y солдата с его национальностью, почему внушение нижн. чин. понятия об общем отечестве не имеет успеха. Жестокое обращение с нижн. чин. отражается на числе самоубийств в войсках, достигающих 20-25 % всей смертности. Увольнение в отпуск зависит от унт.-офицеров. С 1908 г. установлены отпуска на время уборки хлеба, но мера эта не получила широкого применения. Вообще же, на всех ступенях командования прочно установилось чисто формальное, сухое отношение к солдату и стремление дисциплинировать его, главн. обр., с внешней стороны. Наиболее туго поддаются этому мадьяры и чехи, легче всего - русские, словенцы и поляки.
Самым неблагонадежным элементом армии считаются чехи, что ясно обнаружилось, между прочим, при мобилизации, произведенной по случаю присоединения Босно-Герцегов. земель.

Язык населения представляет такое же разнообразие, как и сами народности, населяющие А.-В. Разноязычие населения является большим тормозом при отбывании им воинской повинности. В армии принят командный немецкий язык; но венгры давно и усиленно настаивают на введении венгерского командного языка; кроме того, каждый полк имеет свой полковой язык (иногда 2), который обязаны знать офицеры и унтер-офицеры, для того чтобы быть в состоянии объясниться со своими подчиненными».

Не кажется ли вам, что некоторые характеристики, подмеченные нашими специалистами в австро-венгерской армии, слишком похожи на «болевые точки» нашей нынешней российской армии?!
Будем надеяться, что нашу армию (и страну) ждет более счастливая судьба…

Как уже говорилось, боевые возможности разных частей австро-венгерской армии сильно различались, из-за чего нередко возникали сильные противоречия между ними.

Хорошо знавший эти особенности Я. Гашек, в своей бессмертной книге про похождения бравого солдата Швейка, описывает вступление в войну австро-венгерской армии в юмористически-гротескном ключе.
(Беседует полковник Шредер с поручиком Лукашем):
«- Дивизионный суд в своем отношении, посланном в штаб нашего полка, - продолжал полковник, - приходит к тому заключению, что дело, собственно, идет о систематической травле, направленной против воинских частей, прибывающих из Цислейтании в Транслейтанию. Притом сравните, какое количество войск отправлено на фронт с нашей стороны и какое с их стороны. Скажу вам откровенно: мне чешский солдат более по душе, чем этот венгерский сброд.

Стоит только вспомнить, как под Белградом венгры стреляли по нашему второму маршевому батальону, который, не зная, что по нему стреляют венгры, начал палить в дейчмейстеров, стоявших на правом фланге, а дейчмейстеры тоже спутали и открыли огонь по стоящему рядом с ними боснийскому полку.
Вот, скажу я вам, положеньице! Я был как раз на обеде в штабе бригады. Накануне мы должны были пробавляться ветчиной и супом из консервов, а в этот день нам приготовили хороший куриный бульон, филе с рисом и ромовые бабки. Как раз накануне вечером мы повесили в местечке сербского трактирщика, и наши повара нашли у него в погребе старое тридцатилетнее вино. Можете себе представить, как мы все ждали этого обеда. Покончили мы с бульоном и только принялись за курицу, как вдруг перестрелка, потом пальба, и наша артиллерия, понятия не имевшая, что это наши части стреляют по своим, начала палить по нашей линии, и один снаряд упал у самого штаба бригады.
Сербы, вероятно, решили, что у нас вспыхнуло восстание, и давай крыть нас со всех сторон, а потом начали форсировать реку.
Бригадного генерала зовут к телефону, и начальник дивизии поднимает страшный скандал, что это там за безобразие происходит на боевом участке бригады.
Ведь он только что получил приказ из штаба армии начать наступление на сербские позиции на левом фланге в два часа тридцать пять минут ночи.
Мы же являемся резервом и должны немедленно прекратить огонь.
Ну, где там при такой ситуации "Feuer einstellen!".
Бригадная телефонная станция сообщает, что никуда не может дозвониться, кроме как в штаб Семьдесят пятого полка, который передает, что он получил от ближайшей дивизии приказ "Ausharren!" (Держаться до конца!), что он не может связаться с нашей дивизией, что сербы
заняли высоты 212, 226 и 327, требуется переброска одного батальона для связи, и необходимо наладить телефонную связь с нашей дивизией.
Пытаемся связаться с дивизией, но связи нет, так как сербы пока что зашли с обоих флангов нам в тыл и сжали наш центр в треугольник, в котором оказались и пехота и артиллерия, обоз со всей автоколонной, продовольственный магазин и полевой лазарет.
Два дня я не слезал с седла, а начальник дивизии попал в плен и наш бригадный тоже.
А всему виной мадьяры, открывшие огонь по нашему второму маршевому
батальону. Но, разумеется, всю вину свалили на наш полк».

Конечно же, такое случалось далеко не всегда и не со всеми частями австро-венгерской армии. В ней было немало дивизий, которые прекрасно дрались на фронте и мало в чем уступали даже германским дивизиям.

На наше счастье, тяжелейшие неудачи русской армии в 1915 году, вскружили голову многим австрийским полководцам, которые решили, что русская армия была уже окончательно деморализована и неспособна к наступлению на Восточном фронте.
В 1915 году на стороне Антанты в ПМВ вступила Италия. Австро – Венгрии пришлось воевать сразу на ТРЁХ фронтах: Русском, Сербском и Итальянском.
В декабре 1915 года армии Германии, Австро-Венгрии и Болгарии сумели окончательно разгромить сербскую армию.
Остатки сербской армии и беженцы (всего около 150 тыс. человек) отошли на территорию Албании, а затем были эвакуированы союзниками на остров Корфу. Вся территория Сербии и Черногории была оккупирована.
Австро-Венгрия начала подготовку к большому наступлению против Италии, перейдя на Восточном фронте к стратегической обороне.

Считая, что русские армии после Великого отступления 1915 года небоепособны, а собственные укрепленные полосы непреодолимы, австрийское командование перебросило в Италию свои лучшие части – 3-ю, 10-ю, 34-ю, 43-ю, 59-ю, 13-ю пехотные дивизии. Туда же ушла и значительная часть тяжелой артиллерии.
«К началу наступления Юго-Западного фронта в Италии австрийцы держали тридцать пять дивизий, а в России – тридцать девять.
Таким образом, на Востоке австрийцы не имели стратегического резерва, и все расчеты австрийского главнокомандующего (номинальный главком – эрцгерцог Фридрих) ген. Ф. Конрада фон Гётцендорфа были построены на несокрушимости обороны». (М.В. Оськин «Брусиловский прорыв»)
Все эти ошибки и характерные особенности австро-венгерской армии, конечно же, способствовали успеху Луцкого прорыва русской армии.

Заканчить главу об австрийской армии надо цитатой из полузабытого ныне труда русского генерала А.Н. Куропаткина «Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны». В ней он дает блестящий анализ Австро-Венгрии и пророчески предсказывает возможные беды России:
«для России после победоносной войны и вероятного распада Австрии как последствия разгрома будет стоять вопрос: брать ли территориальное вознаграждение и если брать, то какое именно?

Обычная фраза о необходимости исправления нашей границы явится тогда на сцену. Карпаты снова представятся естественной границей, и вся Галиция может быть присоединена к России.

Надлежит заблаговременно дать себе отчет: нужно ли нам это увеличение территории и населения? Усилимся ли мы от сего присоединения или, наоборот, создадим себе источник слабости и тревог?

Но ныне, после того как Галиция такой долгий срок жила особой от нас жизнью, отторжение ее от Австрии может быть только насильственным и потому болезненным. Не только польское, но даже и русское население Галиции (руссины) вовсе не рвется в подданство России. Мы для славян Австрии, не исключая и руссинов, можем только служить средством, но не целью. Надо это непрерывно помнить. Даже менее нас культурные болгары и сербы тотчас отворачивались от России, как только становились на ноги ценой драгоценной русской крови.

Славянам Австрии помощи нашей не надо. С большой настойчивостью они каждый год мирным путем завоевывают себе понемногу права, равняющие их с немцами и венграми. Несмотря на тяжелое экономическое положение населения Галиции, несмотря на скупку земель евреями, подати, более тяжелые, чем в России, на относительную неравноправность поляков и руссинов, население Галиции основательно считает приобретенную им культуру более высокой, чем у соседнего с ним нашего населения. Переход в подданство России, по мнению этого славянского населения, будет шаг назад, а не шаг вперед. Нам надо это твердо знать, дабы не обманывать себя ложными и вредными мечтаниями, что как только наши войска вступят в восточную Галицию, население восстанет против австрийцев, своих вековых притеснителей.

Если бы, напротив, мы увлеклись мыслью об округлении наших владений до естественных рубежей, то несомненно создали бы себе бесконечный источник тревог и, прибавляю, расходов за счет платежных сил и средств коренного русского населения.

Несмотря на нашу неготовность, австрийцы, подталкиваемые германцами, не с легким сердцем вторгнутся в наши пределы, ибо твердо знают, что встретят мужественный отпор наших армий и народную войну. В свою очередь, мы не должны обманывать себя легкостью победы над австрийской армией. Отлично снабженная всем необходимым, многочисленная австрийская армия, опираясь на прекрасно подготовленный в Галиции театр войны, при умелом руководстве ее силами может остановить даже превосходные силы нашей армии».

Что тут скажешь…
«Пророка нет в Отечестве своем»…
Генерал Куропаткин был крайне несчастливым и нерешительным полководцем – неудачником.
На его совести немало поражений русской армии в войне с Японией, да и в годы ПМВ, когда он некоторое время бесславно командовал армейским корпусом и даже Северным фронтом.
Но штабист и аналитик он был превосходный.
К тому же он был одним из немногих царедворцев, у кого хватало мужества говорить Николаю Второму горькую правду.
Жаль, что царь прислушивался совсем к другим людям…

На фото: "Связывание". Один из видов наказания в австро-венгерской армии. Широко применялось и для русских военнопленных в годы ПМВ (на фото)

Униформа и знаки различия Австро-Венгерской армии
1914-1918 г.
(Die kaiserliche und konigliche Armee Oesterreich-Ungarns Reich)

Часть 2.
Армейские пехотные полки
(офицеры)

Для лучшего понимания того, что говориться в данной статье, желательно прочитать часть 1, где описывается униформа пехотных солдат и унтер-офицеров.

Главным видом униформы мирного времени, я бы сказал, представительским, был мундир. Для ношения в военное время он не предназначался и редко можно встретить фотографии офицеров императорской и королевской армии на фронте в этом мундире. Чаще можно встретить фото офицеров и генералов в довоенное время в полевом кителе (Bluse) во время учений, занятий, различного рода построений. Можно предположить, что полевой китель носили в целях экномии и большей сохранности мундира, который все
же в большей степени имел характер выходной и парадной одежды.

Офицерский мундир мало чем отличался от мундира нижних чинов, разве что шился из более качественных материалов, лучше был подогнан по фигуре.

Главное и существенное отличие офицерского мундира состояло в том, что офицерский мундир не имел погон и плечевых валиков, а сзади имел клапана с шестью пуговицами. Кроме того, выше обшлагов рукава имели по одной пуговице.
Цвет мундира был в основном темно-синим, но эта расцветка могла колебаться довольно широко в шести оттенках от очень темно-синего до светло-синего. Оттенок мундира целиком зависел от наличия подходящего материала и финансовых возможностей офицера.
Воротник-стойка и обшлага имели цвет присвоенного полку приборного сукна. Кроме того, кант этого же цвета проходил по борту и нижнему краю мундира.

На обшлагах старших офицеров по верхнему краю обшлагов проходил галун, аналогичный галуну на воротнике.

Пуговицы цвета приборного металла, присвоенного полку. Звездочки шестиконечной формы вышивались на воротнике золотой или серебряной нитью. У младших офицеров звездочки цвета приборного металла полка. Галун на воротнике старших офицеров имел цвет приборного металла полка, а звездочки противоположного цвета. Т.е. на золотом галуне звездочки серебряные, а на серебряном золотые.

На фото выше мундир оберлойтнанта 9-го пехотного полка австрийской короны.

Позади звездочек на воротнике могли размещаться эмблемы специальных служб, аналогичные эмблемам нижних чинов. Но для пехотных полков наличие эмблем не характерно. Чаще эмблемы имели офицеры специальных служб и родов оружия, которым был предписан пехотный мундир.

Мундиры офицеров венгерских полков отличались от немецких лишь иной формой обшлагов, с нашитыми на них вертикальными украшениями. Этот вид обшлага обозначал лишь принадлежность к венгерским полкам.

На фото: мундир оберста венгерского 37-пехотного полка. Хорошо виден рисунок галуна на воротнике, отличие цвета звездочек от цвета галуна.

Следует заметить, что у генералов галун на воротнике рисунком и размером не отличался от офицерского галуна.

Отличить, например, майора от генераль-майора, если совпадал цвет воротника, можно было лишь по наличию лампас на генеральских брюках.

На схеме справа показаны знаки различия офицеров. Цвета воротников и галунов указывают на конкретный полк.

На схеме справа сверху вниз:
Лойтнант,
Оберлойтнант,
Гауптманн,
Майор,
Оберстлойтнант,
Оберст.

На схеме слева показаны знаки различия генералов. Заметим, что у всех генералов цвет воротника был алый, а галун только золотой при серебряных звездочках.

На схеме слева знаки различия генералов.
сверху вниз:
1.Генераль-майор (одна звезда),
2.Фельдмаршаль-лойтнант (две звезды),
3. Генераль дер инфантери (три звезды) (...дер кавалери, Фельдцойгмейстер)
4.Генераль-оберст (три звезды в венке). Это звание было введено только в 1915 году.
5. Фельдмаршаль. Вместо галуна у фельдмаршала на воротник имелось особое золотое шитье.

От автора. Заметим, что в отличие от Германской армии высший чин в Австро-Венгерской армии именовался не генераль-фельдмаршаль, а просто фельдмаршаль. Скромненько, но со вкусом. Генерал он и есть генерал, пусть даже следом пишется слово "фельдмаршаль". А вот просто фельдмаршаль, это уже не генерал, а маршал. Это гораздо солиднее.

Впрочем, все это в действительности, просто игра слов, имеющая значение лишь для нашей интеллигенции, придающей чрезмерное значение названиям. Достаточно вспомнить их истошные вопли по поводу слишком большого количества генералов в Российской Армии. А ведь этот вопрос легко решить в пять минут. Просто отменить слово "генерал" и вернуться к званиям высших военачальников, что были у нас до 1940 года - комдив, комкор, командарм, ну или так - дивизионный полковник, корпусной полковник, армейский полковник, фронтовой полковник. И интеллигенция будет очень довольна - генералов в Росийской Армии больше нет вовсе. А что по сути дела от этого изменится? Дело то не в названиях. Это всего лишь условные термины. Все равно, ведь кто то должен командовать дивизией, корпусом, армией, округом, как их не обзывай.
Честное слово, смешно и грустно смотреть, как вроде бы умные люди играются словами, как камушками, переименовывая институты в академии и университеты, техникумы в колледжи, профтехучилища в лицеи, школы в гимназии. Что в них от этого изменилось? Интересно было бы посмотреть на реакцию кумира нашей интеллигенции Пушкина, если бы он узнал, что святым для него словом Лицей, нынче называют штукатурно-малярное профтехучилище. Столярный Лицей - звучит?

Обязательным элементом офицерской униформы была сабля, которая носилась на поясной портупее под мундиром. В большинстве случаев мундир ничем не подпоясывался, включая и нахождение офицера в строю. В торжественных случаях на на мундир надевался офицерский пояс-шарф, но сабля при этом все равно носилась на поясной портупее, т.е. крепилась на пассиках к ремню, носимому под мундиром.
В походных условиях, когда офицеру необходимо было носить револьвер или пистолет, то на мундир надевался ремень с подвешенной к нему кобурой.
Во внеслужебное время, когда офицер находился в помещении, то сабля отстегивалась и оставлялась в прихожей. Сабля также не носилась при посещении театров, балов, ресторанов, церкви, дипломатических представительств иностранных государств, и других общественных мест.

Брюки к мундиру шились того же цвета, что и мундир. Офицерские брюки имелись двух основных вариантов - прямые навыпуск и бриджи. В отличие от брюк нижних чинов на обеих штанинах по внешнему шву проходил кант цвета приборного сукна данного полка. У генералов вместо канта на брюках имелись лампасы.

Основными считались брюки навыпуск, а бриджи предназначались для ношения в походных условиях, участии в парадах, на дежурствах. С брюками навыпуск носились ботинки или туфли. С бриджами могли носиться черные сапоги, ботинки с крагами черного или коричневого цвета.

Встречаются фотографии офицеров, имеющих вместо краг обмотки типа солдатских. Было ли это своеобразной офицерской модой, суровой необходимостью или официальным вариантом, установить не удалось. Ясно лишь, что все известные автору фотографии офицеров в обмотках относятся к периоду войны.

В качестве парадного головного убора офицеры пехоты, как и нижние чины, носили шако из черного фетра с черным кожаным лакированым козырьком. Однако, офицерское шако отличалось более высоким качеством. По козырьку ближе к переднему краю проходила золотая полоска из золотого галуна гладкого рисунка, а стык козырька с колпаком шако закрывался тонким сутажным шнуром толщиной 4 мм. Государственный герб изготавливался из позолоченного металла, а кокарда делалась из нескольких слоев золотого сутажного шнурка толщиной 2 мм. А на центральном поле из черного бархата вышивалась монограмма императора Франца-Иосифа (FJ1).

Верх шако покрывался тонкой черной лакированной кожей, а низ колпака упрочнялся вшитой черной кожаной лакированой лентой шириной 1.5 см.. По борту колпак шако младших офицеров обшивался золотым галуном шириной 4 см, гауптманов двумя рядами галуна шириной 2 см, а старших офицеров тремя рядми галуна шириной 2 см.

Шако офицеры носили в редких случаях (парады и другие церемониальные случаи), обычно вместе с поясом-шарфом.

Повседневным головным убором офицеров являлось черное офицерское кепи (Shwarze Offizierkappe). Для всех офицеров и генералов кепи было совершенно одинаково. Оно представляло собой колпак из фетра черного цвета с черным кожанным козырьком, покрытым черным лаком. Внешне кепи смотрится ровным цилиндром, однако, в действительности кепи кверху несколько заужено, а низ колпака несколько опущен назад вниз.

Низ колпака был окантован двойным сутажным золотым шнурком с черными просновками. Выше располагался черный кожаный подбородный ремешок с золоченой пряжкой в середине. В верхней части кепи помещалась кокарда аналогичная кокарде на шако. Из под нее вниз до уровня ремешка прокладывался двойной сутажный золотой шнурок с черными просновками. Он огибал пуговицу. Пуговицы на кепи имели цвет приборного металла, присвоенного полку (серебро или золото).

В местностях с жарким климатом генералы могли носить кепи с колпаком белого, а не черного цвета. Такое кепи не следует путать с офицерским летним белым кепи.

Фенрихи также носили офицерское кепи, но сутажный шнур и кокарда были не из золота, а из желтого шелка.

На фотографии справа: австрийский летчик в кожаной летной куртке и черном офицерском кепи. На воротнике полевого мундира, видном из под куртки, можно различить две звездочки оберлойтнанта, расположенные сверху вниз, а позади них эмблему воздухоплавательных частей - воздушный шар с корзиной. Эта эмблема была присвоена и аэропланным частям. Разумеется, во время войны он был обязан носить полевое кепи серого цвета и несколько иного покроя, но летчики позволяли себе вольность носить повседневное кепи.

Кроме черного кепи офицеры и генералы для летнего времени имели белое летнее офицерское кепи (Sommerkappe fuer Offiziere). Оно изготавливалось из белой камвольной ткани и имело такой же покрой. У офицеров козырек и подбородный ремешок были белого цвета. У генералов подбородный ремешок и козырек имели серый цвет.

В холодное время офицеры и генералы носили шинель, которая по покрою ничем не отличалась от шинели нижних чинов, но шилась из значительно более лучших тканей и имела полковой цветной кант по краю воротника, борту, краям карманных клапанов, хлястику. Воротник офицерской шинели имел черный цвет и мог изготавливаться из бархата. Генеральская шинель могла иметь черный меховой воротник.

Шинель шилась из тонкого серого сукна. Для зимнего времени шинель имела пристегивающуюся подкладку из овечьей шерсти. Спереди шинель имела два ряда пуговиц цвета приборного металла (6 пуговиц в ряду), а сзади пристегивающийся на две пуговицы хлястик. На воротнике размещались две суконные петлицы фигурной формы цветом одинаковым с цветом воротника мундира и с пуговицей на каждой петлице. Шинель имела два прорезных кармана по бокам, закрывающиеся нашивными клапанами. Обшлага могли отворачиваться, благодаря чему обеспечивалась защита кистей рук от холода.
Сабля при шинели носилась под шинелью, при этом эфес сабли проходил сквозь прорезь в левом боковом кармане шинели наружу.

На плечах шинели офицеров и генералов никаких погон не имелось. Различать чины офицеров, одетых в шинели было невозможно, поскольку на шинельных петлицах звездочки не носились. С началом войны ношение петлиц на шинели в полевых условиях было отменено. Шинель в боевых условиях подпоясывалась армейским ремнем, на котором вместо сабли офицеры и генералы могли носить солдатский штык с офицерским темляком. Но чаще носили револьвер или пистолет в кобуре.

Наиболее часто встречающейся на фотографиях, отображающих офицеров и генералов Австро-Венгерской армии в служебной обстановке, одеждой являлся полевой китель (Bluse). В этой униформе офицеры в мирное время обычно выполняли служебные обязанности в гарнизонах, лагерях, во время полевых учений, а также носили во внеслужебное время. На фотографиях периода Первой Мировой войны эта униформа практически единственная. Мундир можно увидеть лишь на семейных фотографиях, сделанных в фотоателье.

Можно предположить, что полевой китель носился офицерами как повседневная будничная одежда, а мундир лишь как выходная и парадная одежда.

Полевой китель шился из ткани голубовато-серого цвета (heehtgraue). Тип ткани определялся самим офицером, исходя из его материального положения и климатических условий. Для летнего жаркого времени он мог шиться из легкой камвольной ткани и даже полотна, для зимы из плотного толстого сукна. Бедные офицеры обычно шили китель из полушерстяных дешевых тканей и даже из хлпчато-бумажных; богатые из материала, превосходящего по качеству даже мундирную ткань.

В отличие от мундира китель имел четыре кармана с фигурными клапанами. Пуговицы костяные потайные. Низ рукава без обшлага. Только пришиты по одной костяной же пуговице. Воротник стойка из той же материи, что и сам китель. В передней части воротника пришивались цветные клапана полкового цвета, на которые крепились знаки различия званий.

На фото: полевой китель гауптманна одного из пехотных полков. По цвету клапана можно определить, что это либо немецкий 56 пехотный полк, либо венгерский 48 пехотный полк. Более точно определить полк невозможно, поскольку никаких различий кителя немецких и венгерских между собой не имели, а одинаковый цвет клапанов имели оба полка.

От автора. Вероятнее всего возможность определить какого полка тот или иной офицер имелась, если в данном месте собирались вместе офицеры двух-трех полков и всем были заранее известны их номера. Запомнить же все 108 сочетаний цветов приборного сукна и приборного металла нереально. Тем более, что необходимо было различать не только цвета, но и оттенки одного и того же цвета.

Сабля при полевом кителе носилась как и при мундире - на поясной портупее под кителем. При этом в полевых условиях на кителе носился черный или коричневый ремень, к которому подвешивалась кобура револьвера или пистолета. Впрочем, во время войны многие офицеры и генералы стали носить вместо сабли солдатский штык с офицерским темляком, который подвешивался на ремень.

Брюки к полевому кителю шились из той же ткани, что и сам китель и имели тот же цвет. Цветных кантов на них не имелось. Генералы имели на полевых брюках алые генеральские лампасы. Брюки встречаются либо навыпуск, либо бриджи.

Довольно разнообразна обувь, носимая с бриджами. Это могли быть высокие сапоги черного цвета, ботинки черного или коричневого цвета к крагами или обмотками.

На фотографии января 1917 года: группа генералов в полевом обмундировании. Слева направо - генеральоберст фрайхерр Виктор фон Данкль, фельдмаршаль Германн Кефесс фон Кефесхаца, генераль фрайхерр Артур Арц фон Штрассенбург и генераль фрайхерр Рудольф Штегер-Штайнер фон Штайнштэттэн. .

Обратите внимание на разнообразие типов обуви и отсутствие сабель. Крайний справа генерал имеет на ремне штык вместо сабли, которая носится на поясной портупее под мундиром. На головах генералов полевые генеральские кепи из материи голубовато-серого цвета. Они имело тот же покрой и атрибуты, что и черное офицерское кепи.

Во время войны (точно год определить не удалось, примерно 1915) воротник полевого кителя стал стояче-отложным, цветные клапана на воротниках офицеров были заменены узкими полосками материи приборного полкового цвета. Эти ленточки пришивались на расстоянии 5 см. от переднего края воротника и имели ширину 1 см. Знаки различия вышивались непосредственно на воротнике и уже могли быть не золотыми или серебрянными, а желтыми шелковыми или светло-серыми шелковыми (по цвету приборного металла). С рукавов были убраны пуговицы, а карманы были сделаны нашивными, что сделало их более мекими. Генеральские полевые кителя также получили стояче-отложные воротники, но алые клапана со знаками различия на них остались без изменения.

На фото справа полевой китель лойтнанта немецкого 8 пехотного полка или венгерского 61 пехотного полка.

В конце концов с офицерских воротников исчезли и эти цветные полоски.

Для местностей с жарким климатом полевые кителя стали шить из неотбеленного полотна, которое под солнцем выцветало и приобретало цвет грязно-белый с сероватым оттенком. Однако такие заметные кителя носили офицеры, которым не угрожал огонь вражеских стрелков и пулеметчиков.

В 1915 году была введена новая единая для всех родов войск полевая униформа, китель которой имел упрощенный покрой. Пуговицы в нем вышли наружу, карманы стали накладными. Цвет стал неопределенно-серовато-коричневый, что обуславливалось низким качеством текстильных красителей военного времени.

На снимке слева: полевой китель оберлойтнанта пехоты 1915 года. Вместо костяных пуговиц, обшитых материей, пришиты золоченые пуговицы увеличенного размера, что в общем то нарушало форму одежды

Вообще, по мере течения войны дисциплина формы в Австро-Венгерской армии, как и в Русской падала и к 1917 году стала иметь довольно произвольный характер.
Голубовато-серый цвет (heehtgraue) постепенно сменился на серый-полевой (feldgraue), позднее на английский манер серо-коричневый.

Воротник почти стоячий, ни клапанов, ни ленточек полкового цвета нет.Собственно, на принадлежность человека к офицерскому составу Австро-Венгерской армии указывают лишь знаки различия звания.

От автора. Вообще, как характерно отражается политико-моральное состояние армии, ее дух в том, как ее военнослужащие относятся к своей форме, к соблюдению предписанных правил ее вида и ношения. Форма офицеров Австро-Венгерской армии менялась и упрощалась примерно в те же годы и месяцы, что и Российской. Этот же процесс в Германской армии шел значительно медленнее и позднее.
А вот армия Франции теряла свою форму весьма быстро в первый год войны, затем это обнищание приостановилось, очевидно под влиянием англичан, которые в силу своего извечного британского упрямства носили форму всегда одинаково - элегантно и одновременно мешковато.

Сегодня, глядя на маскарадно-блестящую, увешанную многочисленными нашивками, гротескно-карикатурных размеров фуражки, и одновременно грязно-жалкую одежду разнузданной толпы полувоенных, именующих себя Российской Армией, в которой мы видим дикое смешивание элементов парадной, повседневной и полевой форм, и сравнивая ее со строгой и аккуратной формой Советской Армии, хочется плакать. На ум приходят нехорошие мыcли - армия, а значит и вся страна на пороге своей окончательной гибели (армия, скорее уже за порогом). Ну нельзя же так не уважать самих себя, господа российские офицеры!

С полевым кителем офицеры с 1908 года должны были носить полевое кепи (Feldkappe), совершенно идентичное солдатскому по материалу и покрою, за исключением того, что кокарда на офицерском кепи была такая же, как на шако и черном кепи, а пуговицы золотые или сребряные (по прибороному металлу полка). Слева у козырька имелись нитяные петли, с помощью которых к кепи крепилась табличка с номером полка. При низких температурах борта кепи можно было отстегнуть и отвернуть вниз. Однако, офицеры повсеместно шили полевые кепи из тонкого водооталкивающего материала, а внутрь вставляли картонную трубу, которая придавала кепи вид похожий по форме на черное кепи. Правда, во время войны пуговицы на кепи стали красить в серый цвет, а кокарду шить из серого шелка или же крепить солдатскую кокарду.По мере хода войны цвет офицерских полевых кепи менялся одновременно с цветом кителей. К 1916 году офицеры пехоты стали часто носить квалерийские пилотки вместо пехотных полевых кепи.

Шинель в ходе войны также утратила цветные клапана, и шилась из серого сукна с пуговицам либо аллюминевыми тусклыми, либо обтянутыми серой материей. Повсеместно офицеры стали пришивать на шинели меховые воротники, укорачивать шинели, превращая их в полупальто или куртки (особенно офицеры-окопники), носить короткие кавалерийские куртки.

К концу войны на офицерах вновь появляются черные кепи, брюки от мундиров, а то и сами мундиры. Естественно, что происходит и смешивание предметов различной формы, ношение предметов одежды других родов войск. Сабли исчезли повсеместно.

Описать все официальные, полуофициальные и неофициальные изменения одежды австро-венгерских офицеров, происходившие на протяжении всей войны, невозможно.

Ограничимся групповой фотографией австрийских офицеров глубокой осенью 1917 года. На этом снимке нет двух одинаково одетых офицеров. Заметим, что ни один из них не имеет сабли.

Источники.

1.S.Rest. Des kaisers Rock im 1. Welkrieg.Verlag Militaria. Wien. Austria.
2.S.Ofelli.Le Armi E Gli Equipaaggiamenti del"esecito austro-ungarico dal 1914 al 1918. Volume secondo. Gino Rosatto editore.
3.S.Ofelli.Le Armi E Gli Equipaaggiamenti del"esecito austro-ungarico dal 1914 al 1918. Volume promo. Gino Rosatto editore.
4. Сайт Adjustierungs-Uebersicht (www.mlorenc.at/Bewaffnete_Macht/Unoformen.html).
5.Сайт www.militaria.at

В Первой мировой войне Австро-Венгрия была главным союзником Германии. Но какими силами она располагала, и были ли они достаточны в случае столкновения с наиболее сопоставимым и вероятным противником двуединой монархии – Российской империей?

Если сопоставлять между собой страны-участницы Первой мировой войны из разных лагерей, то сравнение Австро-Венгрии с Российской империей напрашивается само собой. Она, как и Россия, была крупной континентальной державой, динамично развивающейся, но отстающей от передовых стран двух альянсов. Как и Россию, ее обременяли сложные внутриполитические проблемы, прежде всего социальная и национальная. Однако, если в России острее всего стоял социальный вопрос, то в Австро-Венгрии, наоборот, главной была проблема национальностей. В состав двуединой монархии входило много народов, причем титульные нации (немцы и венгры) не составляли и половины всего населения. Борьба «малых» национальностей (чехи, поляки, украинцы, румыны, хорваты, сербы, словаки, словенцы, итальянцы) за свои культурные права и административные автономии серьезно ослабляла державу изнутри. Важно учесть, что она наслаивалась на уникальную внутриполитическую структуру государства, состоявшего из двух почти независимых частей, объединенных лишь фигурой монарха и тремя общими министерствами (иностранных дел, военным и финансовым). Это лишь усугубляло ситуацию.

Наконец, геополитические интересы Австро-Венгрии, также как и России, распространялись на Балканский полуостров. Они охватывали населенные преимущественно славянами бывшие провинции Османской империи, с которой обе страны выдержали тяжелое противостояние на предыдущих этапах своей истории.

Камнем преткновения двух держав стала Сербия. Успешно выдержавшее две войны подряд (Балканские войны 1912–1913 гг.) молодое королевство создавало огромные проблемы для Австро-Венгрии, конкурируя с сельскохозяйственной продукцией венгерской половины монархии и питая ирредентистские настроения у ее подданных сербской национальности. Решительности во внешней политике правительству короля Петра I Карагеоргиевича придавала поддержка великого славянского собрата – Российской империи. Та, в свою очередь, рассчитывала сделать королевство распространителем своего влияния в регионе.

Учитывая сложившуюся ситуацию, австро-венгерские элиты все более склонялись к силовому решению вопроса. Хотя военного конфликта с могущественным соседом в лице России они опасались, их подбадривала поддержка Германской империи. В том случае, если войну удавалось локализовать на одном только Балканском фронте, у Австро-Венгрии были все шансы быстро разбить Сербию, ликвидировать угрозу своей целостности и вернуть положение гегемона на полуострове.

Решать столь важную внешнеполитическую задачу должна была императорская и королевская армия – таково было официальное название вооруженных сил монархии (далее слова «императорский и королевский» будут сокращаться до «и. и к.», как было принято в самой Австро-Венгрии для обозначения общегосударственных институтов). Как и вся держава, она была очень неоднородна. Основная часть армии, сухопутные силы, была разделена на четыре части: и. и к. войска, и. и к. ландвер, королевский венгерский гонвед (от венг. honvéd – «защитник отечества») и боснийско-герцеговинские войска. Самыми многочисленными были и. и к. войска – около 322 тыс. человек в мирное время. Ландвер насчитывал около 36,5 тыс. человек, гонвед – около 31 тыс., боснийско-герцеговинские войска – свыше 7 тыс. Каждая из этих частей имела свои органы военного управления, а гонвед – даже собственные командные языки, венгерский и хорватский, в набранных из соответствующего региона полках. Общими для всей монархии были только и. и к. войска, остальные части армии являлись территориальными. В результате вооруженные силы имели слишком сложную систему управления, а кроме того в обеспечении армии наблюдался перекос в сторону территориальных подразделений. Парламенты австрийской и венгерской половин державы охотно способствовали развитию ландвера и гонведа соответственно, одновременно враждуя друг с другом в вопросах касательно обеспечения общих войск людьми и финансами. В результате главная часть армии ощутимо страдала от попыток сэкономить на ней.

Другой проблемой была сравнительно малая численность армии мирного времени, которую правительства страны почти не наращивали в предвоенные годы. В ее процентном отношении к численности населения Австро-Венгрия немного опережала Россию – 0,84% и 0,8% соответственно. Однако на стороне Российской империи было преимущество в масштабе – 1.200.000 человек против 400.000. Кроме того, число людей, проходивших военную подготовку в австро-венгерской армии перед попаданием в категорию резервистов, было недостаточно для нужд большой европейской войны. Ежегодно в Австро-Венгрии призывалось на службу 130.650 человек – 0,28% населения. В России это число составляло 475.000 человек или 0,32% населения. Как результат из 3.700.000 военнообязанных двуединой монархии (8% населения) действительно обученными могли считаться лишь 1.200.000. В случае большой войны эти резервы грозили стремительно исчерпаться.

Не был лишен недостатков и офицерский корпус. Воспитанное в духе старых традиций, бюрократизированное офицерство имело достаточный опыт маневров, но не боевых действий. Не блистало оно и высотой теоретической военной мысли, которая была в достаточной степени развита только у немцев и французов. К тому же проникавший в офицерскую среду национализм начинал раскалывать и этот, прежде незыблемый, бастион монархии.

Конечно, были у австро-венгерской армии и сильные стороны. Благодаря сравнительно компактной территории и достаточно развитой сети железных дорог она была способна мобилизоваться значительно быстрее российской. По количеству тяжелой артиллерии при корпусах австро-венгерская армия уступала только германской. Перевес в обеспеченности техническими средствами при сравнении с российской армией также оказывался на стороне солдат императора и короля. Наконец, промышленность Нижней Австрии и чешских земель была способна наладить исправное снабжение действующих войск даже в условиях непредвиденного размаха войны лучше, чем российская.

Однако следует признать, что все преимущества, которыми располагала Австро-Венгрия, сходили на нет в случае затяжного характера войны. Российская империя в этом плане была застрахована от проблем обилием своих людских и материальных ресурсов, а также постепенно (хотя и медленно) наращивавшей темпы производства промышленностью, которая полностью ликвидировала дефицит оружия, техники и боеприпасов на фронте к 1917 г.